Помолвка с плачущим ангелом - Лана Синявская

– Неужели он не пытался избавиться от двух свидетелей, которые в любой момент могли выдать его? – удивилась я.

– Сергей бесследно исчез. Я много лет ничего о нем не слышала. А что касается меня, то я приняла некоторые меры предосторожности, и Еремину стало невыгодно меня убирать.

Я не решилась спросить, что это за меры, предположив, что если она до сих пор еще жива, то они достаточно надежны.

Немного оправившись от услышанного, я вдруг сообразила, что история, рассказанная Ольгой Дмитриевной, хотя и ужасна, но к Кирсанову не имеет пока ни малейшего отношения. Когда я сказала ей об этом, ее губы неожиданно скривились, и мне показалось, что она вот-вот заплачет. Но она неожиданно засмеялась.

– Я еще не сказала самого главного, – заявила она. – Елена убила не своего ребенка. Это был совсем другой младенец, с врожденным пороком сердца, которому оставалось жить всего несколько часов. Я просто подменила ребенка. Сразу же после родов новорожденный на несколько минут попадал ко мне. В мои обязанности входило обмыть его и вколоть небольшую дозу снотворного, чтобы ребенок вел себя спокойнее и не напугал мать. Увидев Елену, я непрерывно думала, как предотвратить катастрофу. Днем раньше одна из обычных рожениц произвела на свет нежизнеспособного малыша, и я успела положить его вместо ребенка подруги.

– Значит, ребенок Елены Николаевны остался жив?! – воскликнула я, не веря своим ушам. – Где же он? Неужели это Андрей?

– Нет. Андрей – ее второй ребенок. Первой была девочка. Но где она – я не знаю…

– Как это?

– Вот так. Я спрятала дочку Елены в соседней комнате, так как должна была некоторое время находиться рядом с Ереминым. Когда все было кончено, он отправил меня с каким-то поручением. Когда я вернулась, девочка исчезла.

– Час от часу не легче! Кто же мог ее забрать?

– Не знаю. Там оставался Еремин, Сережа – он как раз ассистировал в тот день, – и еще один санитар. Девочку мог взять любой, но я так и не узнала, кто и зачем это сделал.

– А как же Елена Николаевна? Она до самой смерти думала, что убила своего собственного ребенка?

– Она все забыла. В том числе и то, что видела меня там. Она поверила в то, что родила мертвого ребенка. Частичная амнезия. Это бывает. Для нее это был лучший выход. К сожалению, я не смогла забыть и постоянно жила с чувством огромной вины за то, что сделала…

– Теперь я начинаю понимать, почему вы посвятили свою жизнь Елене Николаевне, – тихо сказала я.

– Я была виновата перед ней, – кивнула Ольга Дмитриевна. – Старалась быть рядом, оберегать и поддерживать ее. Но от Кирсанова уберечь не смогла. Он познакомился с ней через полгода после трагедии. Ее отношения с мужем к тому времени дали заметную трещину. Когда начался процесс над участниками чудовищного эксперимента, он стал подозревать неладное, ведь она рожала в той самой клинике. Но Елена ничего не помнила, а я молчала. Кирсанов же был буквально помешан на Елене. Он засыпал ее дорогими подарками. Уже тогда он был очень богат. Но это не давало результата. Елена была предана мужу. Все кончилось тем, что однажды Кирсанов на несколько дней запер ее в своей квартире. Его не остановило даже то, что у нее случился сердечный приступ. Он вызвал врача, выхаживал ее, но из дома так и не выпустил. Она смогла вырваться только через неделю, так как ей надо было закрывать больничный, и против этого Кирсанов не мог возразить. Елена вернулась домой, но муж так и не простил ее. Вскоре они развелись. Кирсанов уговорил ее выйти за него замуж…

– А ее первый муж?

– Он умер через несколько месяцев. Инфаркт. Первый и последний. Так же, как и у Елены.

– Я слышала, что кто-то сообщил Елене Николаевне место, где Кирсанов встречался со своей любовницей. Вы не можете предположить, кто это сделал? У нее были враги?

– Насколько я знаю – нет. Она была очень добрым человеком. Знаю, что это была какая-то женщина. Так, по крайней мере, сказала сама Елена.

– Она умерла в больнице?

– Да…

Что-то в ее ответе насторожило меня, и я высказала предположение:

– Вам что-то кажется подозрительным?

– Возможно. Дело в том, что после инфаркта Елена уже пошла на поправку. Я радовалась ее выздоровлению, и вдруг, буквально накануне выписки, она умерла… Это было так неожиданно… Но самое странное, что перед этим ее навещала какая-то женщина. Я как раз вышла ненадолго, а когда вернулась – Елена была при смерти.

– Вы пытались выяснить, кто была эта посетительница?

– Да. Но безуспешно. Мне рассказала о ней медсестра, которая видела ее только мельком и со спины. Возможно, эта женщина и не имеет отношения к смерти Елены, хотя…

– Что?

– Несколько месяцев назад я узнала, что дочь Елены жива. Она здесь, в городе.

– Вы ее видели?!

– Нет. Не я. Ее видел… Сергей.

– Тот самый, из клиники? Вы же говорили, что много лет ничего о нем не слышали?

– Правильно. И вдруг случайно встретила его в самом неожиданном месте. Я ни за что не узнала бы его, если бы он сам не подошел ко мне.

– Где же вы встретились?

– На кладбище. Я навещала могилу Елены.

– А он что там делал?

– По-моему, он там работает, – не вполне уверенно сказала Ольга Дмитриевна.

– Это он вам сказал или вы сами так думаете?

– Думаю. Он вообще выглядел очень возбужденным, к тому же был сильно пьян. Мне эта встреча была неприятна, и я поначалу старалась как можно скорее от него отделаться.

– Почему же вы передумали? Я ведь правильно вас поняла?

– Да. Он сказал, что виделся с дочерью Елены.

– По-моему, это маловероятно. Ведь девочка исчезла много лет назад, он мог видеть ее только несколько минут. К тому же новорожденные младенцы все на одно лицо и не имеют ничего общего со взрослым человеком. Сколько лет может быть сейчас этой девочке?

– Двадцать три.

– Вот видите! Ваш знакомый скорее всего ошибся, тем более, если он часто и помногу выпивает.

Ольга Дмитриевна посмотрела на меня, как на идиотку, не понимающую самых элементарных вещей.

– Он не мог ошибиться, – убежденно сказала она. – Девушка как две капли воды похожа на своего отца. Сомнений быть не может – это была именно она.

Неожиданная догадка мелькнула у меня в голове, но я не сразу решилась высказать вслух свое предположение. Я вдруг припомнила ее слова о человеке, который ненавидит Кирсанова лютой ненавистью. Моя догадка казалась слишком невероятной.

И все же я спросила:

– Вы думаете, что девушка каким-то образом узнала о том, как поступила с ней ее мать? – Слова давались мне с трудом. Я боялась, что она сочтет меня сумасшедшей, но вместо этого Ольга Дмитриевна согласно кивнула головой: