Академия - Бентли Литтл

Мало того, ей отчаянно хотелось в туалет. Она терпела уже давно – думала сходить вместе с Ребой или какой-нибудь другой девочкой. К сожалению, никто пока никуда не собирался, а Майла больше не могла ждать.

Она уговаривала себя: в школе сейчас столько людей, в туалете обязательно кто-нибудь будет – мамы, учительницы, ученицы… Однако чувства не желали внимать логике. Одна Майла по тому длинному проходу идти не желала и в туалет – тоже. Только вместе с кем-то знакомым.

Чего она боялась?

Лучше было об этом не думать, чтобы не накликать беды.

Майла сжала бедра, прикусила щеку. Взяла у чьей-то мамы доллар, выдала ей два печенья с шоколадной крошкой. Все, терпеть больше нельзя. Надо идти, хоть и страшно, иначе позору не оберешься.

– Я скоро, – сказала Майла Ребе. – Сбегаю в туалет. Может, еще кто-нибудь хочет? – Она с надеждой посмотрела вокруг.

Никто не захотел. Пришлось идти самой. Майла побрела к ближайшему женскому туалету. Толпа постепенно редела. Почему туалет так далеко?! Майла понимала, что в классных комнатах полно родителей и учителей – она даже встретила по пути несколько семейных пар, – но после шума и суеты у столиков коридор выглядел длинным и пустым. Страх, который терзал Майлу весь вечер, перерос в настоящий ужас. Вот если сейчас из-за угла выскочит какой-нибудь шутник и заорет «Бу!», она точно умрет от разрыва сердца.

Майла успела как раз вовремя, забежала в первую кабинку чуть ли не вприсядку. Сердце стучало быстро-быстро. Она успела заметить, что туалет выглядит как-то непривычно, но запретила себе думать, пока не сделает дело. Не успела она протянуть руку к кнопке слива, как уже поняла – в туалете больше никого нет и шум улицы сюда не проникает. В кафельном помещении стояла полная тишина, не считая громких ударов сердца самой Майлы. Она быстро спустила воду, натянула трусики и джинсы, распахнула металлическую дверцу. Слева, над последней кабинкой, мигала лампочка – доживала последние дни. Пульсирующий свет отбрасывал на дальнюю стену жутковатые пляшущие тени.

Майла подошла к умывальнику, глянула в зеркало и…

Там мелькнуло что-то стремительное, мимолетное – и исчезло.

Майла дернулась было бежать, но тут открылась дверь. В туалет вошла учительница. Миссис Готье.

Майлу затопило облегчение. Она открыла кран, намылила руки. Учительница с улыбкой поздоровалась, прошла в дальнюю кабинку и закрыла за собой дверцу.

В дальнюю кабинку?!

В груди у Майлы вновь глухо застучало. Почему миссис Готье выбрала тот темный угол, а не какую-нибудь кабинку поближе и посветлей?

Ладно. Ее, Майлы, это не касается, нужно домыть руки и уходить. Однако она повернула голову влево, увидела мигающий свет, водоворот расплывчатых теней – и обмерла от ужаса. Из кабинки не доносилось ни звука. Совсем. Словно миссис Готье вошла внутрь и исчезла. Майла резко присела и заглянула под металлическую дверцу в надежде увидеть ноги учительницы.

Их не было.

Майлу охватила паника. Что делать? Звать миссис Готье? Бежать за помощью? Проверять кабинку самой?

Нет. Последнее отпадало. Майла туда ни за что не сунулась бы. И окликать учительницу тоже не стала бы. Девушка вдруг мысленно увидела миссис Готье: как та стоит, пригнувшись, на унитазе, безумно улыбается в мигающем свете и ждет, пока кто-нибудь откроет кабинку. Тогда учительница прыгнет на него и сожрет.

Сожрет?

Все может быть…

Краем глаза Майла вновь заметила движение в зеркале.

И побежала.

Толкнула дверь, пролетела по коридору и остановилась лишь во дворе, среди толпы.

– Ты чего? – вытаращила на нее глаза Реба.

Надо полагать, у Майлы на лице были написаны все ее чувства. Точнее, одно-единственное чувство – неподдельный ужас.

– Ничего. Все нормально. – Она сделала глубокий вдох, заставила себя улыбнуться и оглядела горку кексов на столе. – Ну, как тут у нас дела?

* * *

– Богом клянусь, уйду я с этой проклятой работы! – Карлос посмотрел на Ракима, который снимал плакат с внешней библиотечной стены.

В школе стояла тишина. Все уже разошлись, но оставили во дворе такой кавардак, словно там торнадо пролетел. Повсюду валялся мусор. Столики, которые уборщики перед мероприятием старательно расставляли для продажи напитков и сладостей, теперь громоздились друг на друге. Шаткая конструкция выросла выше Карлоса.

– Это ж дети, приятель, – рассмеялся Раким. – Пусть себе играют.

– Ага, а убирать за ними должны мы.

Карлос глянул под ноги. На земле, между мятой упаковкой от картофельных чипсов и металлической ножкой нижнего стола, лежала фотография. Карлос ее поднял. Выцветший, полинялый снимок был, похоже, родом из 70-х годов XX века, хотя изображал сегодняшнее празднество.

Вроде бы.

Вот канцелярия, вот по дорожкам гуляют родители… Правда, на фото было кое-что еще – точнее, кое-кто еще. На крыше канцелярии. Краски на снимке поблекли, к тому же человек стоял на краю здания, прямо над ярким прожектором, поэтому разобрать подробности было трудно. Карлос напряг зрение. Какой-то бородач в старомодном пальто – глазеет на родителей внизу.

Карлосу внезапно стало холодно, он посмотрел на канцелярию – никого – и, выставив фото перед собой, побежал к Ракиму.

– Глянь-ка.

– Откуда оно у тебя? – Тот нахмурился. – Кто фотографировал?

– Не знаю. Нашел возле стола.

Раким взял снимок в руки, внимательно изучил.

– Я этого человека уже видел, – наконец тихо и испуганно сказал Раким. – Он подглядывал за мной, когда я в канцелярии убирал: стоял на улице, в темноте, и смотрел. Я бы, конечно, вышел и прогнал его с территории, да только понял, что никого там нет. Он был как… отражение.

– Отражение?

Раким помолчал.

– Призрак.

– Что ж ты мне не рассказал?

– Не знаю. – Раким покачал головой. – Постыдился, наверное.

Карлос понимающе кивнул.

– Как-то раз я его снова увидел. – Раким ткнул пальцем в фото. – Вот именно тут, на крыше. Правда, когда я опять глянул, никого уже не было. Я подумал – может, почудилось. – Он громко выдохнул. – Видать, не почудилось.

– Думаешь, кто-то специально подкинул нам этот снимок? – спросил Карлос.

– Я бы не удивился. Сейчас здесь странностей до черта… В общем, в канцелярии я убирать разлюбил. Прям как ты разлюбил спорткомплекс. – При виде удивленного лица приятеля Раким улыбнулся. – Да-да, я в курсе. В канцелярии я только по привычке работаю. Да и к классам она близко. А вообще там теперь и убирать почти нечего. Кабинет директора – табу, весь тот коридорчик – тоже. Мне остается только приемная да запасник… Слушай, нечисто тут. Хватит нам работать по отдельности. Давай вместе.