Приват для незнакомца - Марина Кистяева

– Надеюсь, тебе понравится и будет комфортно.

Сесилия, увидев размеры комнаты для гостей, едва не рассмеялась. Гостевая была выполнена в нежно-фиолетовых тонах. Тяжелые шторы красиво опадали на пол, выложенный начищенным до блеска паркетом. Огромных размеров кровать, где одной можно потеряться, стояла посредине комнаты, украшенная белоснежным балдахином с приятной фиолетовой каймой. Мебель: комод, зеркало, столик – все говорило о том, что комната предназначалась для женщины. Очень красиво, нежно, уютно.

Если бы Сесилия отделывала комнату для себя, лучше и не пожелала бы.

– Здесь роскошно.

Девушка прошла дальше и поставила ридикюль на комод. Становилось жарко, и Сесилия, не замечая, что действует инстинктивно, принялась расстегивать пуговицы на жилете.

– Сесилия?

Она не заметила, как Алекс оказался рядом. Он со спины положил руки на ее плечи и властно развернул к себе лицом:

– Ну-ка, лесса, дай я на тебя посмотрю.

Она подняла голову кверху, ей не понравился приказной тон Бардока. Пусть он и помогает ей, и она находится в его доме, но командовать собой не позволит.

Лицо Алекса было нахмуренным. Темные глаза чуть прищурены и обращены на нее.

– Да твою ж мать…

От возмущения и негодования Сесилия ахнула. Чего-чего, а ругательство в ее присутствии – это откровенный перебор. Она уже открыла рот, чтобы поставить все-таки зарвавшегося Алекса на место, но ей не предоставили возможности высказаться.

Алекс поднял руку и прижал ладонь к ее лбу.

– Сесилия, ты почему молчишь? Ты в курсе, что горишь? Что у тебя жар?

– Нет же, я прекрасно себя чувствую. – Сесилия смутилась и попыталась уйти от щекотливой темы.

Куда там.

Бардок, не желая ничего слушать, повел ее к кровати.

– Приляг.

В свете магических канделябров Сесилии показалось, что она увидела в его глазах нечто напоминающее тревогу.

С чего бы Алексу испытывать за нее тревогу?

– Алекс, спасибо, ты и так помог мне. Не стоит возиться со мной, как…

– Приляг, я сказал.

В его голосе появились жесткие нотки, которые по логике должны были вызвать у Сесилии протест или мурашки, но произвели противоположное впечатление. В груди зародился непонятный смущающий трепет.

– Я…

– Сесилия.

Он посмотрел на нее так, что девушке мгновенно перехотелось спорить. Она подошла к кровати и осторожно опустилась на нее. Руки коснулись шелка и прекрасных выбитых рисунков на покрывале. Сесилии кощунственно было даже трогать подобное чудо, не то чтобы на нем сидеть.

Но все ее смущение, трепет, непонятный восторг и смятение испарились в одночасье, когда она увидела, как опускается на одно колено Алекс.

Прямо перед ней.

Она не успела ничего сказать, во рту все пересохло, да и дальнейшее происходящее никак у нее не могло вязаться с тем Алексом Бардоком, про которого она слышала много нелестных, даже негативных отзывов. Пугающих.

Алекс нырнул одной рукой ей под подол платья и обхватил лодыжку. Выставил ножку вперед и принялся расшнуровать легкие летние ботинки, предназначенные именно для непогоды. Пальцы Алекса уверенно держали ногу Сесилии, другой же рукой он ловко справлялся со шнуровкой.

Ничего более необычного девушка и представить не могла.

Она, как зачарованная, смотрела на темноволосую макушку Алекса. На волосах поблескивали капельки дождя, делая мужчину более доступным.

Бардок снял сначала один ботинок. Потом второй. И Сесилия позволила ему это сделать.

Она не могла ничего сказать который раз за последний час. Позволяла Алексу руководить собой и не находила в этом ничего ужасного.

Алекс, поставив оба ботинка рядом с кроватью, не спешил подниматься. Он, заключив в ладони одну ступню, начал растирать.

– Странное дело. Ты вся горишь, а ноги у тебя ледяные. Если не принять срочные меры, ты заболеешь.

– Чувствую я себя хорошо.

Ей надо было что-то сказать.

– У тебя скачет адреналин в крови. Это плохо. Я вызову лекаря.

– Не стоит беспокоить человека, я…

Алекс медленно поднял голову, и Сесилия замолчала. Его взгляд был красноречивее всяких слов и заставил Сесилию почувствовать себя маленькой, нерадивой девочкой, которая ничего не может сделать сама, зато причиняет множество лишних хлопот взрослому.

– Хорошо, Алекс, я сделаю так, как ты считаешь нужным, – произнесла она, пряча улыбку. – Только не смотри на меня так.

– Как? – усмехнулся Бардок, переключаясь на вторую ногу.

Сесилия пожала плечами.

– Так.

– Исчерпывающий ответ, лесса. Мне не нравятся симптомы, поэтому будь послушной девочкой, ложись, а я пошлю за лекарем. И я бы посоветовал тебе снять платье.

Лекарь прибыл по ощущениям Сесилии через пару часов. За это время ей успели принести чай, правда, без бергамота, о чем она мысленно сожалела, и заставили выпить какую-то витаминную смесь. Лекарь оказался приятным мужчиной в возрасте, вполне дотошным, чтобы диагностировать у нее переутомление, чем немало ее удивил.

– Переутомление? – решила она уточнить, не глядя на Алекса, который стоял поодаль и молча выслушивал, что говорил лекарь.

– Да, милая лесса.

– Но я последний месяц только и делаю, что отдыхаю.

Лекарь нахмурился.

– А вот это уже интересно…

Он повернул голову в сторону Алекса.

– Я пропишу вам микстуру. Больше гуляйте, отдыхайте. Обязательно спите по ночам.

Смутные сомнения закрались в душу Сесилии.

– Я вас провожу, – сказал Алекс.

– Буду признателен, майстрис Бардок.

Как только за мужчинами закрылась дверь, Сесилия села в кровати и приложила руку ко лбу. И правда, есть небольшая испарина. Странно. Чувствовала она себя вполне сносно, остальное можно смело списать на бессонную ночь. Скоро рассвет, а она даже не ложилась спать.

Сесилия, проигнорировав наставления лекаря, спустила ноги с кровати и встала. На легкое головокружение она тоже не обратила внимания. Не кисейная лесса.

Ей захотелось глотнуть свежего воздуха, и она направилась к задрапированному тяжелой шторой окну. Справиться со шторой оказалось не таким уж простым делом. Окна в доме Алекса отличались высотой и шириной, просто огромные. Отодвинув штору не до конца, Сесилия уже взялась за ручку рамы, чтобы приоткрыть окно, благо дождь прекратился. Ее остановило присутствие лекаря и Алекса у ворот. Мужчины напряженно о чем-то говорили.