Девушка в красном - Кристина Генри

Райли подполз чуть ближе, и его серьезная мордашка оказалась на расстоянии вытянутой руки.

– Так их убили? – благоговейным шепотом, словно в церкви, спросил ребенок.

– Да, – еле выдавила Краш.

Казалось бы, давно пора это всё переварить, смириться и жить дальше. Даже не ожидала, что эту боль так и придется волочить с собой, словно чемодан без ручки, но она до сих пор напоминала о себе.

– А мы с братом убежали.

– А где же твой брат? – не унимался Райли. – Почему ты совсем одна?

– Моего брата больше нет, – вздохнула Краш.

Дальнейших объяснений ребенку не потребовалось. В конце концов, нынче всякие ужасы – обычное дело.

– А у твоей мамы был тот Кашель, от которого взрываются?

– Взрываются? – насторожилась Краш. Будь у нее ушки на макушке, они бы сейчас встали торчком. А так небось аж кудряшки из-под вязаной шапки полезли.

– От Кашля некоторые как бы взрываются. Словно у них лопается грудь, – объяснил Райли. – Но не все.

– Райли, да заткнись же ты, – заворчал другой ребенок.

– Я таких больных не видела, – осторожно заметила Краш. – Как это бывает?

– Ну, сначала изо рта идет кровь, много крови, наверное, с молочную бутыль, а то и больше, – Райли развел руками, показывая лужу крови, – а потом грудь лопается вот тут, – и указал посередине груди.

– А дальше вообще жуть, как будто выворачивается наизнанку. Раньше голые рёбра можно было только на аттракционе увидеть, у скелета в «Пиратах Карибского моря», да и то не считается, они же не настоящие.

(«Офигеть, прямо как в «Чужом», – Адам ткнул пальцем в разорванную грудь. – Это же твой любимый фильм, помнишь, как там детеныш той твари прогрызает грудь какому-то чуваку, и всё кругом в кровище?»

«При чем тут чудовище? Здесь вирус. Вирусы так себя не ведут», – ответила Краш, не в силах отвести взгляд от трупа, хотя от этого зрелища уже начинало подташнивать. У него внутри просто фарш, прямо как в мясном отделе).

Возле того трупа на полу виднелись какие-то странные следы, словно кто-то уползал прочь, но она всё списала на свое разыгравшееся воображение и решила, что это умирающий в агонии скрёб пальцами, она же не эксперт-криминалист, откуда ей знать, как расшифровывать кровавые отпечатки, да и мысль о том, что у человека изнутри вылезла какая-то тварь, тогда показалась сущим бредом.

– А потом что?

– А дальше мы не видели, – Райли покосился на другого. – Страшно стало, вдруг тоже заразимся.

– Тут уж не поспоришь, – рассеянно пробормотала Краш, вполуха слушая рассказ ребенка. Теперь ей вспомнилась Похожая на Кейти Нолан.

(Ты же видела, как она захлёбывалась кровью, не меньше молочной бутыли вытекло, аж всю дверь в аптеке залило, и тоже казалось, что она вот-вот лопнет).

– У папы такого не было, это мы у соседки видели, миссис Микиты. Когда папа умер, мы у нее стали жить, потому что она обещала за нами присматривать. А потом сама начала кашлять, и мы поняли, что всё равно придется скоро уходить, а так хотелось еще немножко пожить в доме, просто не знали, куда деваться, у нас родни поблизости нет.

Райли замолчал, уставясь в пустоту, наверное, задумался о чём-то своём, личном.

– Значит, миссис Микита так кашляла, что грудь лопнула?

– Да. И тогда нам пришлось уходить. Она так кашляла, что нам чуть в рот не попало, и мы удрали со всех ног, даже с собой ничего не успели захватить, ни одежды, ни еды. Конечно, кому охота, чтобы так разнесло.

Должно быть, эта история гораздо длинней, просто Райли расхотелось ее пересказывать.

– Вы, наверное, долго сюда добирались, – заметила она.

Ближайший городок находился у того опасного перекрестка, которого она боялась. Для таких малышей расстояние немалое.

– Точно не знаю, но казалось, что целую вечность топали, – и Райли назвал город, до которого по ее прикидкам было миль двадцать пять.

– Хватит уже языком молоть! – не выдержал второй ребенок. – Это не ее дело!

– Верно, – согласилась Краш, про себя поражаясь тому, как эта парочка умудрилась проделать такой дальний путь практически с пустыми руками. – Не мое. Но раз уж я одна, и вы одни, может, дальше пройти немного вместе? Что скажете?

Будь они взрослыми, она бы такого ни за что не предложила. Это точно. На доброту чужаков надеяться нельзя. Но путь у нее неблизкий, а без Адама порой так одиноко (не думай про Адама), да и не в одиночестве дело – теперь она ни за что не бросит этих малышей посреди леса, они же могут умереть с голоду или попасться каким-нибудь злодеям.

– Откуда нам знать, что ты не из военных?

– Военных? – переспросила Краш.

Интересно, кого они имели в виду: самозванцев или настоящие войска?

– Из тех, что ловят всех подряд и увозят на грузовиках? – пояснил второй ребенок полувопросительным тоном. – Еще и с собаками.

В этих словах чувствовался страх, и она поняла, что этим бедолагам приходилось спасаться и от собак. Удивительно, как им это удалось – убежать, спастись и от заразы, и от солдат, и от собак.

Вот бы услышать всю эту историю, узнать во всех подробностях, как они здесь оказались – двое малышей в такой глуши.

Почему им с Адамом не попалось больше таких мертвецов, как на той заправке? Впрочем, мертвецов вообще попалось немного – только те, что были свалены горящей кучей на центральной площади родного города. А те городки, что встречались на пути, в основном пустовали – ни живых, ни мёртвых, словно все исчезли по мановению волшебной палочки какой-то феи.

А может, их подобрали какие-то типы на грузовике и увезли с какими-то гнусными целями.

Дети выжидающе смотрели на нее, и она поняла, что так и не ответила второму ребёнку.

– Нет, я не из военных, – ответила Краш, опомнясь от своих раздумий. – Просто хочу добраться до своей бабушки.

– А твоя бабушка добрая? – спросил Райли с явной тоской в голосе.

– Самая лучшая бабушка на свете, – похвасталась Краш. – У нее в холодильнике всегда наготове наша любимая газировка. Она раскладывает кедровые плашки в ящики комода, и одежда пахнет лесом. А еще сама замешивает тесто и печет пиццу в каменной печи во дворе, такую вкусную, что ни в одной пиццерии не найдешь. Хотя, наверное, каждый свою бабушку хвалит, да?

– А наша бабушка была еще лучше, – заявил Райли. – На Рождество пекла целый миллион сортов печенья: с шоколадной крошкой, овсяное с изюмом, сахарные фигурки Санты, сникердудлы с сахаром и корицей и…

– Ра-а-айли! – простонал второй, очевидно потеряв терпение.

Похоже, одергивать Райли было бесполезно, но для второго ребенка это было делом принципа.