Сатир и Муза - Андрей Афантов

Первое, что сделала Карпова, вернувшись из отпуска, – перестала ходить на утренние планёрки. Чтобы не встречаться с Алексеем. Училась жить без него. Подписывать документы присылала подчинённых. Нужные вопросы Ольга обсуждала теперь непосредственно в кабинетах Романенко и Кирюхина. Алексею было горько. Он пробовал было ловить её в коридоре – Оля вежливо здоровалась и смотрела с холодной доброжелательностью. Звонарёв восхищался её выдержкой и силой воли. Взять себя в руки он даже не пытался. Алексей всё же когда-то был влюблён в жену, силился вспомнить себя тогдашнего, чтобы вернуть жизнь в ту колею, от которой отвык, как отвык он часто скучать по Лизе.

У Светланы появился проект. Она излагала его, глядя на Алексея исподлобья, словно ожидая враждебной реакции. Она сдружилась со своей парикмахершей, попробовала на этом поприще себя и собиралась идти на курсы. В этом ей поддержка Алёши не требовалась. Изюминка была в другом. Светлана хотела своё дело, свою студию красоты. Эти инвестиции очередной раз отодвигали квартиру в Москве, но Света не особенно в неё и верила.

– Я что? Слепая? – сказала она Звонарёву. – Я что? Не вижу, что наш брак… как будто протух?.. – Светлана замешкалась, затрудняясь подобрать сравнение.

«Как зимние ботинки после шести месяцев непрерывной носки», – додумал Алексей за неё, соглашаясь, но ничего не сказал и даже не кивнул. Ему была приятна Светина инициатива.

– Я тебе неинтересна, – эти слова почему-то не звучали привычным упрёком. Но упрёк уже был рядом, и важно было не дать Свете сорваться в обычную колею будущей ссоры.

– А посчитать? – Алексей решил углубиться в конкретику. Плечи Светланы приподнялись, когда она облегчённо вздохнула, поняв, что отказа не будет.

– Дома!

Они направились через всё фойе в поисках туалета и в толпе снова нагнали Ольгу со спутником.

– Я отвечаю за… – её звонкий голос потонул в гаме.

Взгляд Алексея зацепился за линию шеи Олечки, и той словно стало жарко от его взгляда. Она, скосив глаза за спину, сбросила с плеч шаль. Ольге не обязательно было видеть Алёшу, чтобы понять, КАК он смотрит на неё. Ольгин профиль выражал холодную уверенность и одновременно одобрение.

«Моя. Всё равно – моя! – думал Лёша, вслушиваясь в любимый голос, но не слыша слов, которые Карпова говорила собеседнику. – И самих себя можно не обманывать. А кто это с ней? Муж? Любовник?» Алексею вдруг захотелось ощутить ревность к спутнику Ольги, который гордо шёл рядом с ней. Но парень был значительно моложе их обоих, и ревность так и не появилась. Алексей задержался на ступеньках лестницы, уводившей Светлану к туалету, чтобы продлить мгновение встречи…. И шагнул дальше вниз….

Всю вторую половину концерта Алексей знал, что Ольга, сидевшая где-то сзади, смотрит на него. Ему захотелось снова увидеть её, понаблюдать, как она садится в машину, чтобы скрыться за углом, но Звонарёв сдержал свои тайные желания властным усилием. «Зачем? Благодари судьбу, что увидел её дважды, оба раза случайно».

Его состояние не ускользнуло от Светланы. Уже на кухне, куда они оба зашли уставшие от долгой ночной обратной дороги, она взглянула на него настороженным зверьком исподлобья и спросила, не понимая, какую махину эмоций, сейчас сдвинет:

– Это была она? – ей, видимо, хотелось продемонстрировать силу своей женской проницательности.

Алексей помедлил с ответом, твёрдо посмотрел в глаза жене, и ничего не сказал.

«Странно, – подумал он. – Весь этот год мы встречались «как бы» случайно. Аж глаз резало. Хотя?.. Живём в соседних районах, работаем вместе, на работу ездим по одной дороге. Ничего случайного в тех встречах не было. Именно этот концерт – действительно случайная встреча».

2003 год, 4 сентября, четверг, утро.

Алексей скользнул взглядом по стеклу Макдональдса и вдруг заметил Ник-Ника. Тот сидел у высокой стойки и высматривал кого-то среди прохожих. Алексей кивнул ему, здороваясь, но Николай Николаевич… Его лицо выразило муку, заметную даже сквозь блеск стекла и утренние сумерки. Это было настолько не похоже на всегда улыбающегося Николая Николаевича, заражающего коллег позитивом, что Звонарёв в недоумении остановился у двери, где толкались входящие и выходящие посетители. «Случилось, что ли, что? – подумал Алексей и решился зайти. – Я же всё-таки друг». Стоя в очереди, он косился на спину Ник-Ника. Спина Николая Николаевича выражала усталое безразличие. Место около него кстати освободилось, и Алёша уселся рядом с бумажным стаканом латте. Кофе в Макдональдсе варили хороший.

– Всё в порядке?

Николай Николаевич неопределённо пожал плечами. Ему словно некогда было разжать губы. Алёша проследил за его взглядом: Николай Николаевич высматривал совершенно определённый поток людей, выходивших из метро на противоположной стороне улицы. «В засаде сидит», – Алексей не успел додумать свою мысль, как Николай Николаевич стремительно вскочил.

– Посторожи! – крикнул он, имея в виду поднос с кофе и недоеденным пирожком, и выбежал из зала. Его спина мелькнула перед светофором, и некоторое время Алёша силился понять, за кем Ник-Ник шагает по другой стороне улицы. Взгляд Алексея так ни на ком и не остановился, прохожие были совершенно обычные. Но возвратился Николай Николаевич в Макдональдс с таким сияющим лицом, что Алексей засомневался: «Он вообще трезвый? С утра?» Николай Николаевич был трезвый. С совершенно бесшабашным видом он плюхнулся на своё место и изобразил готовность общаться.

– Кто она? – выстрелил наугад Алексей и тут же понял, что попал. Плечи Ник-Ника поникли, а глаза заблестели печалью.

– Да так… Я несколько лет назад сделал ошибку…

Алексею нечего было сказать, кроме того, что он не видел той, о ком говорит Николай Николаевич. Но сознаваться в этом не было смысла.

– Выбрал не ту женщину, – договорил Николай Николаевич.

– Несколько лет? – Алексей удивлённо повысил голос, в его голове родились и тут же рассыпались сразу несколько мыслей-отзвуков мнения Оли, что время всё лечит и т. п. Но Николай Николаевич, сидевший рядом, снова грустно смотрел в стекло перед собой уже невидящим прохожих взглядом.

– Так в чём же дело?

– Молодой ты ещё, – Ник-Ник нахмурил нос. Эта реплика задела Алексея, но изобразить обиду он не успел.

– На старой работе была девушка. Мечта. Но у нас обоих семьи. А! – Николай Николаевич махнул ладонью. – Не срослось ничего… А я без неё не могу…

Последней фразой Николай Николаевич перешёл невидимый Рубикон, за которым следовало откровенничать до конца. К тому же пока его объяснения звучали по-детски бессвязно, как у сентиментального подростка. И он принялся молчать, собираясь с формулировками.

– У тебя с ней что-то было?

Николай Николаевич повернул к нему голову и посмотрел совершенно серьёзно на Алексея:

– У меня с ней было всё! – и тут же поправился. – Детей только не успели сделать.

«Вот это да!» – думал Алексей, не решаясь продолжать расспросы.