Линейный корабль "Император Павел I" (1906 – 1925) - Рафаил Мельников

31 августа 1917 г. команда дредноута "Петропавловск" открытым судилищем приговорила к смерти четверых офицеров, которые, полагаясь на дарованную революцией свободу совести, отказались подписать, как тогда было проделано почти на всех кораблях клятву в верности Керенскому и отказ подчиняться объявленному им изменником Л.Г. Корнилову. Приговор был прост: "Таким контрреволюционерам нет места в свободной стране, а потому постановляем, чтобы их не было в живых. Председатель Дючков" (Красный Архив, т. XXXII).

Выбранная по жребию расстрельная команда (командира обманули, убедив, что офицеров ведут под арест в революционный комитет), высадившись на берег, на глазах публики злодейски расправилась с приговоренными. Так погибли верившие в торжество демократии в России лейтенант Борис Петрович Тизепко, мичманы Кирилл Дмитриевич Михайлов и только что поступившие на корабль из Морского корпуса Дмитрий Михайлович Кондыба и Михаил Евгеньевич Кондратьев. Поразительно, но и это злодеяние, как и последующие самочинные аресты командой 3 сентября на "Славе" старшего механика, героя войны с Японией, инженера-механика капитана 2 ранга Л.Ф. Джелепова (1872-?) и 11 сентября начальника дивизиона сторожевых кораблей старшего лейтенанта В.К. Жданова (1886–1945, Париж) остались безнаказанными.

Подавление третьеиюньского путча большевиков не было использовано властью для оздоровления флота. Правительство удовлетворилось примирительными резолюциями мятежных кораблей, а командир "Петропавловска" покрывал своих затаившихся и присмиревших большевиков, докладывал командующему флотом о том, что у него на корабле "виновных нет". И П.Е. Дыбенко с удовлетворением отмечал в своих записках, что власть в конце концов оставила в покое непокорные "Петропавловск" и" Республику".

Изображая готовность к бою, команды даже позволили вывести корабли в море для первых в 1917 г. учебных стрельб. 14 июля свои стрельбы провели "Республика", "Слава" и крейсер "Баян". 20 июля в море стрелял "Петропавловск", 24-го — "Полтава", 16 августа — "Севастополь". На маневрирование в море под фагом командующего бригада дредноутов выходила 26 июля и 17–19 августа. 21 августа "Слава" перешла в Моонзунд, хотя ранее, соблюдая очередь, настаивала собранием команды па посылку в Рижский залив "Андрея" или "Республики".

Невыразимо обидно и больно сознавать, какие титанические усилия прилагали в то лето офицеры и здоровая часть флота по поддержанию его боеспособности, и как все усилия в конечном счете были сведены на пет. Корабли продолжали борьбу на всем театре — от финского и Ботнического заливов до Ирбенского пролива. Не исключался и прорыв немцев через Передовую позицию. Всем помнились уроки прорыва немцев в Рижский залив в 1915 г. и 10-й флотилии немецких эсминцев через Передовую позицию 28 октября 1915 г. Реальной стала опасность от атак немецких подводных лодок. Они проникали в Рижский залив, обнаруживались у Эрансгрунда, Раумо и Ревельстойна. Против них у Наргена ставили сети. Тральщики не переставали работать в устьях финского залива. С полным напряжением, несмотря на весь революционный бедлам, продолжала свою опасную боевую работу дивизия траления.

13 сентября 1917 г. на немецких минах погиб эсминец "Охотник", в августе подорвались тральщики "Илья Муромец" и "Щит", в мае погибли в море подводные лодки "Барс" и "Львица". В Рижском заливе к действующим там силам присоединились 23 июля крейсер "Баян" и несколько вступивших в строй "Новиков". В Лапвике в готовности к переходу в Моонзунд с уходом "Баяна" оставались "Павел" и крейсер "Диана". Но этот всеми ожидавшийся переход не состоялся. Возможно, корабль должен был провести учебное маневрирование, каким 26 июля совместно с миноносцами занималась 1-я бригада линейных кораблей. Возможно, революционная команда сумела отстоять "единство революционных сил", не допускавшее (были и такие лозунги) отделения больших кораблей от флота.

С переходом "Славы" 21 августа в Моонзунд, обеспечивавшая ее переход "Республика" покинула Лапвик и вернулась в Гельсингфорс. Днем раньше "Славы" — 20 августа в Рижский залив пришла канонерская лодка "Хивинец". Катастрофическое крушение обороны Риги, сданной немцам 21 августа, заставило снова сосредоточить силы флота в Лапвике. 23 августа группировка в Моонзунде и Рижском заливе по секретным оперативным сводкам (РГА ВМФ, ф. 418, оп. 1, д. 596) включала "Славу", "Цесаревича", крейсер "Адмирал Макаров" (по-видимому, произошла ошибка — речь, очевидно шла о "Баяне", восемь "Новиков", 12 эскадренных миноносцев, 7 подводных лодок. В Лапвике и Ганге находились "Андрей Первозванный", "Император Павел I" (оператор, видимо, не хотел признавать революционное название корабля), вся бригада линейных кораблей (очевидно, дредноуты) и вторая бригада крейсеров, пришедшая накануне.

Немецкие тральщики упорно (отходя только лишь под огнем Церельской батареи) продолжали траление в Ирбене. Все ожесточеннее становились налеты германской авиации. Тем не менее, а, может быть именно из-за большой угрозы повреждений, командующий флотом счел переход "Республики" недостаточно обоснованным.

Обстановка становилась все более зловещей.

Еще 11 сентября 1917 г. И.И. Ренгартен был озабочен полученными от английской агентуры сведениями о будто бы намеченной немцами на следующей неделе операции флота. Она поручалась 3-й и 4-й эскадрам, из которых 3-я уже вышла в море. 12 сентября агентура подтвердила: у немцев "в районе от Киля до Либавы небывалое оживление". В штабе мучительно размышляли о целях немцев: ведь 3-я и 4-я эскадры, записывал И.И. Ренгартен, "это же самые лучшие дредноуты". Но вместо всесторонней проработки обстановки штаб должен был разбираться с революционным болотом: оказывается, в Рижском заливе команды самочинно начали вскрывать адресованные командирам секретные пакеты; финский сейм, несмотря на запрет, собирает заседание.

Дошло и до самого заурядного хулиганства. 20 сентября эсминец "Победитель" большим ходом вошел на рейд и, раскачав, как не раз бывало и прежде, штабную "Либаву" и стоящий рядом "Новик", оборвал швартовы некоторых тральщиков и дозорных судов. На сигнал М.К. Бахирева — "выражаем неудовольствие", на эсминце: "флот извиняется, что начальник минной дивизии страдает от качки". Сигнал частью кораблей на рейде был отрепетирован. И это происходило на минной дивизии, считавшейся самым боевым, деятельным и организованным соединением флота. Никаких поисков виновных, конечно, не было.

Располагая огромной армией агентов, немцы смогли найти самый удобный момент для своей операции. Но она все же не была неожиданной. Еще до 26 сентября в штабе командующего фронтом были близки к разгадке немецких приготовлений. В этот день И.И. Ренгартен записывал: "не стоит себя обманывать предложениями о том, что крупная операция невозможна. Слишком много обстоятельств подтверждает эту опасность: сосредоточены небывало крупные силы немцев, они в боевой готовности с 12 сентября, что уже три дня идет упорное, несмотря на огонь 43 батарей, траление к W от Ирбена, в море ежедневно появляются миноносцы, все ожесточеннее становятся стычки русских и немецких катеров у Цереля".

Никто не озаботился подготовкой к надежному закупориванию пролива Соэлозунд и к возможной поддержке силами линейных кораблей запиравшей вход в Ирбен 43-й батареи. Не нашлось сил (Центробалт возражал против риска посылки в море подводных лодок) и для разведки в море.