Время вспоминать - Злата Иволга

она слышала в далеком детстве. Но узнавание не приходило, наоборот стало тревожно и показалось, что вокруг похолодало.

Хоакина повела плечами и осторожно посмотрела на Фернандо. Он глядел в сторону и в пол и только изредка косился в центр зала. Шепот отца Абеля стал громким, насколько это вообще возможно для шепота, а гроб под его руками стал светиться. Как будто солнце заглянуло в подвал и лучами пробежало по рукам священника и дереву гроба. Хоакина во все глаза смотрела на это чудо, краем уха отмечая, как чуть зашевелились остальные свидетели. Видимо, тоже не остались равнодушными.

Шепот резко оборвался. Отец Абель медленно провел руками по крышке гроба, будто проверяя ее поверхность, затем осторожно приподнял и сдвинул ее. Кто-то рядом шумно задышал, и Хоакина отвлеклась, чтобы увидеть, как адвокат Борхес уже держит руку доньи Терезы в своей и успокаивающе ее гладит. Сестра покойного была сильно бледна и кусала губы, но не отрывала взгляда от происходящего.

Отец Абель, не отнимая рук от гроба, переместился на другой его край, к той части, где, видимо, находилась голова того, кто там лежал. Думать о ней и о том, что сейчас видит священник, не хотелось. Хорошо, что свидетелей разместили у дальней стены.

Снова послышался шепот, и Хоакина не сразу и с удивлением поняла, что говорит не отец Абель. Звук доносился словно бы из ниоткуда, то ли из стен, то ли из земли, и уже не напоминал молитву. Скорее он был похож на то, как тихо переговариваются гости в театре перед началом представления. И в него неожиданно вторгся голос отца Абеля, который стоял, наклонившись над открытой частью гроба:

─ Марсело Бартоломео де ла Серда Вильярреал, ты пришел?

Хоакина вздрогнула. И не от того, что похолодало еще больше, а от ожидания ответа покойника. Но его не последовало.

Отец Абель повторил вопрос еще дважды, и опять ему никто не ответил, кроме множественного шепота голосов. Священник поднял голову и посмотрел на зрителей. Хоакина проследила за его взглядом и поняла, что он безмолвно спрашивает о чем-то инспектора Эспиносу. Тот прокашлялся и, видимо, собирался что-то сказать, но не успел. Из шелестящего шепота голосов пробился один, и его услышали все.

─ Он не может, не может…

─ Кто ты? Назови себя, ─ тут же заговорил отец Абель, крепче вцепляясь в гроб и оглядываясь по сторонам, словно мог увидеть обладателя голоса.

─ Когда-то меня звали Мария де лос Анхелес Вильярреал. Тот, кого ты зовешь, не может прийти. Ему помешал тот, кто сильнее тебя.

─ Господи, мама, ─ охнула донья Тереза.

─ Тише, ─ зашипел на нее инспектор Эспиноса.

Однако отец Абель услышал.

─ Мария де лос Анхелес Вильярреал, ты знаешь, кто убил твоего сына?

─ Сильное препятствие, ─ сказал голос. ─ Оно не пускает его.

Хоакина краем глаза уловила какое-то движение. Это донья Тереза вскочила на ноги и, судя по всему, собиралась броситься к гробу, но Борхес удержал ее.

─ Мама, мама, ─ повторяла женщина, чуть ли не плача.

─ Да успокойтесь же, ─ сердито сказал Рафаэль Эспиноса.

Однако было поздно. Шепот утих, как и голос покойной Марии де лос Анхелес, а свечение, исходящее от рук отца Абеля, угасло. Он со вздохом отпустил гроб, притянул и поставил крышку на место и посмотрел на свидетелей.

─ Прошу прощения, сеньоры, инспектор. Я сделал все, что мог. Вы сами слышали и видели, что случилось.

─ Это была мама, ─ сказала донья Тереза, пряча лицо в ладонях. Ее плечи затряслись.

─ Сеньор Борхес, отведите сеньору ко мне в кабинет, ─ скомандовал отец Абель, быстрым шагом подходя к ним. ─ Там есть немного сладкого вина. Я скоро приду.

─ Только скажите хотя бы в двух словах, что произошло, ─ попросил дон Пабло.

Его борода была в беспорядке. Вероятно, он вцепился в нее, сам того не понимая. Сидящая рядом Лаура смотрела широко открытыми глазами. Хоакина отметила, что Фернандо не выглядит сильно ошеломленным или испуганным. Он даже не побледнел. Скорее напоминал человека, съевшего невкусный обед.

─ Если в двух словах, то ритуал получился, но не удался, ─ развел руками отец Абель. ─ Кто-то успешно помешал этому. Вероятно, он и убил сеньора де ла Серду.

─ И Антонио, ─ одними губами прошептала Лаура.

Рафаэль Эспиноса откашлялся.

─ То есть мне придется искать колдуна вуду? ─ уточнил он.

─ Или того, кто его нанял, ─ сказал Фернандо. ─ Хотя я не слышал о бокорах-наемных убийцах.

─ Бокор, ─ словно пережевывая это слово, но не решаясь выплюнуть, проговорил Рафаэль Эспиноса. ─ Их не так много на Коста-Лунес и на соседних островах. Начну с того, который сидит в Буэнавентуре.

Хоакина вспомнила Дейрдре и поспешила вмешаться.

─ Может, это не вуду? Дон Марсело вел дела со многими. Вдруг это человек с даром, о котором никто не знает. Может, даже с материка.

Ее предположение было встречено невеселым молчанием. Оно и понятно. Даже бесстрашный и неуязвимый полицейский сильно нескоро осилит такую задачу.

Отец Абель отошел к гробу и жестом подозвал инспектора Эспиносу.

─ Помогите мне. Предлагаю кое-что проверить.

Остальные с волнением смотрели, как священник и полицейский снова отодвигают крышку гроба и наклоняются над ним, что-то высматривая. Хоакина вдруг почувствовала резкий сладковатый запах разложения, который напомнил ей о донье Ане.

─ Господи, ─ выдохнула Лаура, зажимая нос и рот платком.

─ Почему его не было раньше? ─ с трудом спросил дон Пабло.

─ Вероятно, во время ритуала все происходит по-другому, ─ поморщился Фернандо и посмотрел на Хоакину. ─ Ты в порядке?

─ Д-да, ─ чуть запинаясь, ответила она, глядя в сторону гроба.

─ Ничего, ─ чуть слышно прошелестел голос отца Абеля.

─ Посмотрите карманы, ─ сказал инспектор, ─ Минуту, я достану перчатки.

Хоакину отвернулась. Что они там делали? Обыскивали покойника? Ей стало дурно при мысли, что кто-то касается руками полуразложившегося тела. Однажды в детстве она заглянула на кухню и заметила, как кухарка выставила за дверь мешок с мусором. Дождавшись, пока кухня опустеет, Хоакина из любопытства открыла мешок и увидела гниющий кусок мяса и личинки муж, устроивших в нем себе дом. Сколько пролежал в земле дон Марсело? Почти месяц?

─ Почему они так долго? ─ выдавила Лаура, не отнимая платка от лица.

─ Закрываем, ─ раздался голос отца Абеля прежде, чем ей ответили.

И через минуту инспектор Эспиноса уже шел к свидетелям, держа что-то в руке, обтянутой коричневой перчаткой. Священник