XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера - Инга Максимовская

Обезвредим толстую бомбу с двумя ядерными боеголовками. И еще, скажи этим идиотам в засаде – что она моя. Я хочу сам развернуть конфетку.

– Это плохая идея, Егор, – начал было верный друг, но кто бы его слушал. Я размеренным шагом вышел из номера. Денек, начавшийся плохо, обещал быть чудесным невзирая на огромную шишку на голове и боль в ребрах. Сегодня я согну чертову Толстуху пополам, выну ее сердце из груди четвертого размера и съем с садистским наслаждением. Она будет молить меня о пощаде. Черт, штаны надо покупать более свободные.

– Баб не отменяй, будем праздновать, – приказал я Мише. Дурак. Наивный, самоуверенный идиот. Никогда нельзя загадывать ничего наперед, если отправляешься на встречу с убийственной стихией. Но я шел по коридору в чудесном настроении, весело насвистывая, навстречу року. Я же Холод – великий и ужасный. Царь зверей, король прайда. Успешный, сильный и злой, скручивающий в бараний рог конкурентов. Я Холод, и я снова на коне. И призом мне будет дорогая сестричка. Ох, что я с ней сделаю, когда поймаю. Вытрясу все, как из праздничной пиньяты. Настроение поднялось выше шкалы, обозначающей удовольствие.

– Машину эвакуировали с места аварии, – тихо сказал Мишка, нервно дернув щекой, – придется на каршеринге ехать. Горыч, что-то у меня предчувствие плохое. Чувство, словно кто-то пасет нас, но я не вижу никого вокруг. Давай вернемся. Парни возьмут баб сами.

– Нет, я не пропущу такого действа, – улыбнулся я, натягивая на руки перчатки из тонкой кожи. – Ни за что.

Глава 14

Зинаида

Знаете чем умный человек отличается от мудрого? Все просто – умный знает, как выпутаться из любой задницы, а мудрый в нее не попадет. Я не отношусь ни к тому, ни к другому типу гомо сапиенс.

– Ну, чего встала, еще пятьдесят пальм осталось? Начать да кончить, – зашипела мне в ухо Варькина, больше похожая сейчас на гнома вылезшего из угольной шахты, нежели на существо женского пола. На землистого цвета физиономии светился зачатками интеллекта один глаз, второй заплыл, что придавало подруге очень залихватский вид.

– Я тебя сейчас кончу, – огрызнулась я, рассматривая переломанный маникюр. Лопаточку-то я профукала в неравном бою с бородатым аспидом, которого мы бросили в беспомощном состоянии, поэтому я рыла грунт ногтями. И этот факт меня очень нервировал, и мешал сосредоточиться на раскопках и вандализме.

– Вон она, наша, – ажитированно прошипела Лизка. Сумасшедший блеск в ее глазах мне совершенно не понравился. Откровенно говоря, сейчас подружейка напоминала доисторическую акулу-людоедку. – Точно она. Тут плохое слово нацарапано прямо на стволе.

– Они тут на каждой пальме нацарапаны. В разных вариациях, – хмыкнула Катька и не разгибаясь почапала к указанному несчастному деревцу. Я напряглась. Показалось, что услышала снаружи какой-то звук, которого по всем прикидкам быть тут сейчас не должно. Сегодня выходной день в этом пальмовом раю, мы проверяли. Сторож смотрит футбол в своей будке с таким восторгом, что даже не обратил внимания, как три чокнутых маньячихи проползли под шлагбаумом, грохоча кирками и саперными лопатками. Точнее двое грохотали. Я-то своего орудия труда лишилась в схватке с врагом.

– Нет, там написано еще, что Альфредыч ушастый, а потом плохое слово, – хихикнула Лизка, явно сама сотворившая сию шедевру.

– А раньше ты не могла нам сообщить столь значимую примету? – елейно поинтересовалась Варькина, замахиваясь совком. Синяк под ее наливающимся яростью глазом, красиво оттенил красноту.

– Тихо, девочки, – вякнула я, пытаясь предотвратить смертоубийство. – Там кто-то есть. Да слушайте, же.

– Нет там никого. Наше око Саурона слух имеет, как у овчарки. Варькина, ты же услышала бы, если бы супостаты на землю нашу ступили? Не тупи, блин.

– За око Саурона ответишь, – прорычала Катюха, выуживая лопатку из своего волшебного кармана. – Права Зинка. Так что убью тебя потом. Сначала пальму разрою. Что-то мне подсказывает, что нам надерут сегодня наши чувствительные афедроны, – оптимистично хрюкнула подруга, направляясь к кадке. Кровавый жнец не взял в жертву Ухогорлоносиху. В этот раз ей повезло. Но эта дурында не поняла своего счастья и продолжила нарываться.

Я снова услышала тихий стук, похожий на азбуку морзе, и как показалось шепот. Надо же. А вдруг это какие-нибудь бабайки. Пришли натягивать нам око Саурона на афедроны, за порчу пальм и прочего имущества. Какие-нибудь садовые тролли, мстящие за смерть их экзотических собратьев, принявших вид корявых пальм-алкоголичек.

– Вот, нашла, – заголосила Катька и начала исполнять танец аборигенов острова Ктулху. – Все таки ты Лизка падла. Не могла раньше вспомнить примету. Посмотри, сколько мы имущества уничтожили. Вот возьмут нас за задницу, паровозом пойдешь. Тут на особо крупное тянет. Плюс незаконное проникновение, мародерство и заикание у охранника. Он ведь если бы тебя увидел, дураком бы стал.

– Убью, – прорычала Лизуня, и пошла на Варькину, как диплодок, сложив перед грудью ручонки в затейливую боевую стойку. Катька хмыкнула, и я поняла, у нее есть туз в рукаве. Бойня была неизбежна. Но я таких чудес наблюдаю каждый день, поэтому заняла место в первом ряду, в ожидании концовки спарринга. Мешать девчонкам в такие моменты себе дороже.

– Громче кричи, может квартиру дадут, – не осталась в долгу Варькина и сделала шаг вперед, взмахнула рукой и…

Мне показалось, что я ослепла и оглохла. Дверь с грохотом слетела с петель, и оранжерея начала заполняться огромными лесными троллями. Ну да, фантазия у меня разыгралась не на шутку. Глаза не привыкли еще к свету и я не сразу рассмотрела, пришедших за нашими душами иродов. Зато Варькина очень быстро поняла, что сейчас нас будут бить и скорее всего ногами. Поэтому прицельно метнула саперную лопатку и судя по звуку и болезненному вою попала. Сделала она этот акт молча и вроде как даже бездумно. Но я-то знала, что сейчас она сканирует пространство единственным уцелевшим глазом, ища пути отступления. Гоблины хаотично заметались по амбару, перекрывая нам все чаяния, оставив сбитого моей меткой подругой захватчика, валяющегося на грязном полу. Я посмотрела на подругу, что-то запихивающую в свою кровожадную пасть. Черт, нет, только не это.

– Стоять, – заметался под куполообразным потолком властный голос. И у меня от сердца отлегло. Жив, чертяка. Слава богу. Хотя, чего это слава богу? Он ведь сейчас нас размотает и