XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера - Инга Максимовская

Варькина протрет. Неважно. Егор. Я сто раз уже пожалела, что связалась с этим делом. Ну честно. Никогда не вру.

– Чертов ты колобок, – прохрипел я, глядя на эту дурынду, склонившуюся к моему лицу. Растрепанную, раскрасневшуюся и жутко, просто до одури аппетитную. Прямо на разрыв… штанов. – Я ведь тебя найду все равно. И отцу своему передай…

– Я не могу ему ничего передать. Он мертв, какой же ты дурак все таки. Хоть раз перестань быть гадким бородатым снобом и послушай меня. Ну почему ты никогда меня не слушаешь? – неужели не врет? Но тогда значит ее тоже использует чертов злой гений. И отправил он ее ко мне не просто так. Мы должны уничтожить друг друга. Для чего? В чем смысл? – Прости, но мне пора. Не ищи меня. Я сама тебя найду, когда придет время.

– Слыхал, где хошь, говорит найду и горло перережу, – простонал Мишка, провожая взглядом трех фурий, перескакивающих через валяющихся на полу бойцов, с резвостью скаковых кобыл.

– Взять их, – просипел я в пустоту, понимая, что поймать сачком ураган нереально. – Миш. Их надо найти и как можно скорее. Что-то мне подсказывает, что не я один под прицелом. Девка в опасности.

– Бедный злодей. – сочувственно вздохнул верный оруженосец, поднимая меня из рассыпанной по полу земли. – Туго ему придется. Может давай их оставим один на один, а сами сядем у реки и будем ждать…

– Может я тебе морду набью? – задумчиво спросил я, одергивая пальто, похожее на рванину нищего. – Скажи архаровцам, у них полдня на восстановление репутации. Или я рассержусь невероятно. Я им не за то плачу, чтобы они валялись на полу контуженные. Меня сто раз уже могли тут завалить. Где твои хваленые орлы, прошедшие боевые точки, десантуру? Эти вон, которых три бабы вырубили?

– Это не бабы, а отряд смерти. Во взрыв пакете газ был усыпляющий, судя по всему. Потому и ребят унесло. Но доза маленькая, очнутся скоро, – пробухтел Сеня, стоящий на карачках и как телок болтающий башкой. – Но я успел маячок прицепить носатой. Так что найдем быстро. Эта, плюющаяся просто огонь, а не девка.

– Носатая тоже ничего так, – хмыкнул Мишаня. Интересно, что за газ подмешали эти поганки, что два здоровых мужика поехали шифером одновременно?

Мы вышли из разрушенной оранжереи и уставились на каршеринговую коняшку из крыши которой красиво торчала кадка с обломками пальмы, стремящей к небу одну раскидистую уцелевшую ветвь, похожую на перо сказочной птицы.

– Вторая машина за день, – вздохнул Михаил, дернув на себя ручку водительской дверцы. – Это прямая заявка на премию Дарвина.

– Я сдеру с нее шкуру, – пробормотал я, вдыхая пропахший гарью воздух. – И сожгу в камине. Чертова лягушонка.

– Один уже сжег, – гоготнул Мишаня. – Помнишь, чем это кончилось? Влип ты, очкарик.

Глава 15

Зинаида

Лучше быть в шоке от услышанного, чем в жопе от происходящего, так говорила великая Раневская.

До избы Лизкиной бабки мы добрались в рекордно короткие сроки. Да что там, известный бегун-марафонец в мире Элиот Кипчуге, загнулся бы в корчах от зависти, имей он возможность наблюдать нашу суетливую беготни по пересеченной местности. Мы неслись слаженно, как птица-тройка. Лизка даже слегка подигогокивала.

Дом встретил нас уютно светящимися окнами и зазывно открытой калиткой. Варькина резко затормозила и как мне показалось, принюхалась, став похожей на страшную, выползшую из океанских глубин Годзиллу. Даже ручки сложила перед грудью, как монстриха.

– Чивой там? – одышливо поинтересовалась я, грея себя надеждой на то, что скоро сниму провонявшую гарью и потом одежку и вымоюсь в ведре чуть теплой воды, подогретой на примусе.

– Нормально все, живот чой-та крутит только, – всхлипнула Катюха, и достала из кармана банан. Господи, у этой лихорадки северного Нила не карманы, а скатерть самобранка.

– Неудивительно. Флешка, приправленная удобренной какашками мартышек из Зимбабве землицей, никак не бланманже. Хотя, если учесть, чем на видео потрясает воображение голыш-Холод, то это вполне себе деликатес, вызывающий слюноотделение у толстеньких дурынд, а Зинка?

– Что ты несешь? – вызверилась я устало. Сил не осталось даже не драку. – Фантазерка, блин.

– Ты смотришь на мужика как на коробку с эклерами, – поддержала подругу вредная Годзилла, доедающая банан. – Временами мне даже было страшно, что ты начнешь его глодать.

– Я сейчас вас обглодаю. Ясно? Он мне не нравится. Даже отвратителен. Наглый, мерзкий, бородатый кабан, с чувством собственной значимости выше Джомолунгмы…

– А что у него еще с Джомолунгму? – хихикнула Лизка. Я густо покраснела. Чертова дура, жаль у меня нет сил ее порешить. – Только это, учти. Встречается такая любовь, что ее лучше сразу расстрелом заменить. Холод – парень хоть куда, но кобель и извращуга, зуб даю. А ты у нас инженю пи-пи целибатное. Не теряй голову. Хотя, я б его дружка облизала. Хорошенький, и говорит так жалистно. Как комарик пищит.

– Дуры вы, – всхлипнула я.

– Точно, втюрилась, – ахнула Катюха, отбрасывая банановую кожуру прямо на землю возле калитки. Но тут же задумчиво нахмурилась и пошла к дому.

– Эй, ты чего задумала? – испуганно поинтересовалась Лизуня, явно испугавшись лица Катерины.

– Я вот прямо сейчас вдруг прикинула кое-что к носу и поняла. Холод говорил что-то про отца Зины, а мама еёшная сошла с ума несколько дней назад, увидев упыря. А упырь – это кто у нас?

– Кто? – обмерла я, уже зная, что дальше скажет моя прозорливая подруга.

– А упырь у нас – покойничек выползший из могилы. Я, конечно могу ошибаться, но Тамара Пална никогда не была истеричной теткой. Злой и вредной была, каргой поганой тоже, а истеричной, ну вот ни разу не вспомню.

– Это да. Каргой была. Помнишь, Катька, как она нас тогда ремнем отхлыстала, когда мы бочку дяди Коли штырем пробили из лука самодельного. Кто ж знал, что он там алкохимию свою культивировал? А уши чуть не отодрала, за Зюльмин сарай? – ударилась в печальные детские воспоминания Ухогорлоноисха. И если ее не прервать, то имя им будет легион.

– Ну, сарай-то вы спалили, – заступилась я за мамину честь.

– Так случайно же. Я просто немного не