День Всех Святых - Дмитрий Захаров

– Прямо фильм ужасов! – пошутил Авдеев, глядя через плечо товарища на экран.

«Метка Каина» – гласило название. Далее следовало подробное описание феномена.

Метка Каина (Каинова печать) – мощный магический символ, которым Люцифер отметил Каина после совершения с ним сделки.

Метка дает своему носителю ряд преимуществ.

Силу. Человек с меткой Каина живет долго, при насильственной смерти превращается в демона. Владельца метки не может убить даже Смерть. Единственный шанс носителя умереть – передать метку другому, после чего он может быть убитым.

Могущество. Человек с меткой Каина приобретает богатство и власть над людьми.

– Можно в депутаты баллотироваться! – усмехнулся Авдеев.

– Мистика! – мрачно сказал Ермаков.

Последняя строка была выделена красным цветом.

Носитель метки иногда выбирает последователя, который помимо собственного желания становится наследником Каина…

Ермаков отшвырнул смартфон.

– У меня сейчас мозги закипят! Надо выпить!

– Не могу составить тебе компанию, Гриша! – сказал Сергей. – А вообще ты прав, в этой истории реальным кажется только украденный алмаз.

Авдеев достал смартфон, обнаружил два непрочитанных сообщения и одно видеопослание. Видео было отправлено с номера Марины. Ермаков внимательно посмотрел на товарища, чье выражение лица не предвещало хороших новостей. Искаженный динамиком голос девушки прозвучал как послание с того света.

«Папа, у меня все о'кей! Энди надоел, хочу от него свалить на пару дней…»

Камера зафиксировала лицо девушки. Оно казалось веселым и беззаботным, если бы не затаенный страх в глазах.

– Что за чума?!

Авдеев протянул смартфон Ермакову. У него побелели скулы, а губы вытянулись в бескровную нить. Капитан просмотрел короткое видео три раза подряд, после чего процедил сквозь зубы:

– Видео настоящее. Нет следов монтажа.

– Думаешь, это правда?!

– Марина жива, и это главное…

– Ее заставили! – закричал Авдеев. – Неужели тебе непонятно?!

– Заставили… – как эхо повторил Ермаков. Он еще раз прокрутил запись, остановившись на одном месте. – Смотри! – Капитан повернул экран. – Видишь, у нее влажные волосы? Особенно видно здесь, – указывал он пальцем на слипшуюся прядь волос у виска.

– И что?!

– Сказывается недостаток оперативной работы, гражданин! – полушутливым тоном сказал Ермаков. – Съемка велась на улице. Последние дни льет как из ведра. Возникает вопрос. Почему мы не слышим уличного шума?

– Рожай быстрее, капитан!

– Быстро только кошки родятся! Камера нарочно выделила ее лицо. Нынешняя молодежь так не снимает. Обязательно возьмут в прицел место, где залепили селфи. Это похоже на… – Он нахмурился. – Похоже на хитрую подставу!

– Вот твари!

– Все нормально, Сергей! – сказал Ермаков. – Тот факт, что тебе прислали видео, говорит об одном. Они боятся.

– Или спешат… – едва слышно произнес Авдеев. – Глянь, чё я намазюкал! – Он кивнул в сторону размытого очертания на стекле.

– Черт! – выдохнул Ермаков. – Черт! Черт!!!

– По ходу, этот господин уже где-то неподалеку!

На стекле медленно испарялся след от его пальца. Кривая буква «Г» с двумя разнокалиберными полосками сбоку.

Дважды за этот сумрачный осенний день отец Константин пытался дозвониться до Ермакова. Гудки шли, но абонент не отвечал, а потом включился автоответчик, бодро вещающий на русском и английском языках. Священник написал короткое сообщение, в котором попросил товарища позвонить ему, как только тот освободится.

Леша Брагин проспал обед, что было совсем уж странно. Он всегда отличался отменным аппетитом. Палата наполнилась, люди громко разговаривали, смеялись. Заиграла музыка на смартфоне, усиленная динамиками. Брагин не пошевелился. На бледном лбу выступили капли пота, губы шевелились во сне, будто он повторял слова молитвы.

Перед тем как вернуться в палату, отец Константин переоделся. В джинсах и свитере он был похож на спортсмена после тренировки. Врач неодобрительно на него косился, – для поступающих в отделение больных накачанный молодой мужчина с переломанным носом смотрелся жутковато. Решив, что ждать пробуждения Брагина нет смысла, он направился к выходу, когда врач окликнул его:

– Батюшка! Вроде бы проснулся наш герой…

Священник немедленно вернулся в палату.

Брагин полулежал на двух сложенных подушках и озирался по сторонам. Следы на ладонях и лбу исчезли, остались едва заметные розовые пятна.

– Доброе утро, Леша! – улыбнулся отец Константин. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально… – Молодой человек прокашлялся, проверяя связки на прочность. – Короче, жрать хочу!

Он пригладил свои бакенбарды.

– Обед только что закончился. Думаю, в столовой что-нибудь найдут. Ты помнишь, что с тобой было?

– Ага… – Брагин покосился на товарищей.

Наркоманы и алкоголики – публика любопытная. Ребята усиленно делали вид; словно в палате их ждали неотложные дела, кто-то копошился возле тумбочки, другой внимательно смотрел в окно. Молоденький, почти мальчик, парнишка с заячьей губой без стеснения вытаращил на священника голубые глаза.

– У меня к вам просьба, друзья! – мягко сказал отец Константин. – Оставьте нас с Брагиным на пару минут! Леша потом сам вам все расскажет. Лады?

Авторитет священника в клинике был непререкаем. Пациенты поспешно покидали палату, последним вышел мальчик с заячьей губой. За минувшие годы возраст наркоманов помолодел. На черный рынок поступали агрессивные препараты плохой очистки. За три-четыре года употребления молодой человек превращался в инвалида.

– Я принесу тебе что-нибудь перекусить, – сказал священник. – Выспался?

Брагин нервно дернул ногой, левое веко задрожало, как при нервном тике.

– Короче, я видел!

– Когда люди спят, им снятся сны… – улыбнулся отец Константин.

– Я увидел… – прошептал Брагин, его взгляд блуждал по стенам, словно надеясь найти там что-то ценное.

– Увидел?

– Ага! Короче, это не сон! Косая линия, шесть! Я уже говорил?

– Да, говорил. – Священник успокаивающе положил молодому человеку тяжелую ладонь на плечо. – И я уже связался с товарищем. Он работает в органах.

– Какие органы! – закричал Брагин и резким движением сбросил с плеча руку. – Бес-по-лез-но! – медленно, по слогам проговорил он. – Бесполезно!