Медики шутят, пока молчит сирена - Борис Горобец

Из опытов с размножением вредоносных бактерий было известно, что некоторые из них способны уничтожать других («антибиоз»). У Флеминга не было никаких сомнений, что на плитке с таинственной плесенью он встретился с явлением антибиоза. Спустя некоторое время ему удалось даже выделить из плесени противомикробное вещество. Поскольку плесень, которую он выделил, носила видовое латинское название Penicillium notatum, полученное вещество он назвал пенициллином. Таким образом, в 1929 году, в лаборатории лондонской больницы св. Марии родился пенициллин. Предварительные испытания вещества на подопытных животных показали, что даже при инъекции в кровь оно не приносит вреда и прекрасно подавляет стрептококки и стафилококки.

Ассистент Флеминга, доктор Стюарт Греддок, заболевший гнойным воспалением гайморовой полости, был первым человеком, который решился принять дозу пенициллина. Ему ввели в полость небольшое количество вытяжки из плесени и уже через три часа убедились, что состояние больного значительно улучшилось. Было ясно, что Флеминг выиграл крупное научное сражение с бактериями. Но необходимо было разработать промышленные методы производства пенициллина. Над этой проблемой Флеминг работал больше двух лет, но успеха не добился. Этим и объясняется тот факт, что первая статья с донесением о противомикробных свойствах пенициллина была написана Флемингом лишь спустя три года после окончания первых успешных опытов. Безуспешны были и попытки промышленного производства пенициллина, предпринятые другими исследователями.

…И вот лишь 12 лет спустя, в 1941 г. двум ученым из Оксфорда: врачу Эдуарду Говарду Фрею и химику Эрнесту Бóрису Чейну, наконец, удалось получить несколько граммов коричневого порошка, который уже можно было испытать на людях. Это был хотя и не совсем чистый, но достаточно качественный кристаллический пенициллин. Первые инъекции нового средства были сделаны человеку 12 февраля 1941 года. Один из лондонских полицейских во время бритья порезался бритвой. Развилось заражение крови. Умирающему пациенту сделали укол пенициллина. Состояние больного сразу улучшилось. Но пенициллина было слишком мало, запас его быстро иссяк. Болезнь возобновилась, и пациент умер. Несмотря на это, было убедительно доказано, что пенициллин прекрасно действует против заражения крови. Через несколько месяцев ученым удалось накопить такое количество пенициллина, которого хватило для спасения одной человеческой жизни. Счастливцем был пятнадцатилетний мальчик с заражением крови.

В это время весь мир уже три года был охвачен пожаром войны. От заражения крови и гангрены гибли тысячи раненых. Требовалось огромное количество пенициллина. Фрей выехал в Соединенные Штаты Америки, где ему удалось заинтересовать производством пенициллина правительство и промышленные концерны. В производство пенициллина были вложены миллионы долларов, что позволило начать продукцию этого лекарства в крупных масштабах. Союзные армии располагали под конец войны таким количеством пенициллина, которое позволило широко применять его во многих госпиталях. Но даже в первые послевоенные годы пенициллин стоил еще довольно дорого. Между тем метод производства быстро совершенствовался, и примерно с 1952 года дешевый пенициллин стал применяться повсеместно в достаточном количестве. В 1945–1950 гг. в СССР была разработана технология массового производства модификации пенициллина, полученной впервые З. В. Ермольевой. За создание промышленности пенициллина большой коллектив фармакологов и химиков-технологов во главе с профессором Н. И. Гельпериным был награжден Сталинской премией. Можно без всякого преувеличения сказать, что за всю историю человечества не было в мире лекарства, которое спасло бы столько человеческих жизней, сколько спас пенициллин. Он положил начало новой эре в медицине — лечению болезней антибиотиками.

З. В. Ермольева, Н. Н. Бурденко и советский пенициллин

«Зинаида Виссарионовна Ермольева (1898–1974) сделала пенициллин. Лучший в мире пенициллин. Вслед за Флемингом, но лучше, чем у Флеминга. Ее открытие встретили в штыки. Давили, как вошь, не давали работать. Кричали: „Шарлатанка, гнать надо!“ Потому что должна была измениться психология. Помог только Бурденко. Он стукнул кулаком по столу. Потому что он проверил на абсцессах мозга ермольевский пенициллин. И он в морду дал тем, кто ей мешал работать. И тогда пенициллин пошел».

Академик Андрей Воробьев… 2010. С. 721

Г. Р. Рубинштейн, И. Е. Кочнова, Помяльцов[22]

Рентгенограмма — это целая поэма

«Герман Рафаилович Рубинштейн слушал лекции Вирхова Рудольфа (1821–1902), а я слушал лекции Рубинштейна. Когда-то было много туберкулеза, и был такой доцент Помяльцов на кафедре туберкулеза, он нам преподавал рентгенологию. А заведовал кафедрой туберкулеза Г. Р. Рубинштейн. Он, ну, мой учитель. Так что, вы представляете себе, откуда привет передают. И вот люди такого класса, как Рубинштейн, Кочнова Ирина Еремеевна, как Помяльцов, они берут снимок — раз! — минута — и диагноз. Вот, как они трактовали рентгенограмму. Сидишь, смотришь, я все вижу, кто тут слепой? — все видят. Подходит Помяльцов к рентгенограмме, и вдруг ты обнаруживаешь, что это ты слепой, ты ничего не видишь, что это — целая поэма».

Там же. С. 729

М. В. Яновский (1854–1927) и Г. Ф. Ланг (1875–1948), оба терапевты, академики

«Когда Яновского выбирали на кафедру, Иван Петрович Павлов сказал, что Михаил Владимирович выгодно отличается от своих конкурентов тем, что он выполнил работу, сформулированную в собственной голове, собственными руками, он ниоткуда ничего не взял. Считалось неприличным публиковать работы, где-то уже опубликованные.

С Лангом произошла простая вещь: зная немецкий язык, он переводил немецкие работы на русский язык под своей фамилией. И Яновский назвал его немецкой обезьяной. За что ученичок, а Ланг был прямым учеником Яновского, ему отомстил, растоптал. Яновский уже был стар. Несколько десятков лет Ланг потратил на то, чтобы уничтожить учение Яновского о перистальтическом сокращении артерий, о периферическом сердце. Говорили, что Ланг „окончательно уничтожил периферическое сердце“. У нас модно вытирать ноги об учителей, предков, и он это сделал. <…>

Яновский был совершенно феноменальным автором. Он бы обиделся, если бы увидел на страницах, что наше название отменено и подменено чужим. Надо петь своим голосом. Это не значит, что литературу не надо читать и не надо пользоваться общепринятыми терминами. Вот не надо лимфосаркому называть новыми именами, а галоши — мокроступами».

Академик Андрей Воробьев… 2010. С. 728

В. Д. Тимаков (1905–1977)[23]

В 1920-х гг. Тимаков поступал на медфак Томского университета.