Наш маленький Грааль - Анна и Сергей Литвиновы

Если он сольет, ничего страшного не случится. Не корову проигрываем! Но насколько будет приятнее добежать до моря и окунуться в теплую, расслабляющую волну с осознанием только что одержанной победы! А на берегу его будут ждать восхищенные и на все готовые, ошалевшие от южного солнца малышки…

Кязимов подает. Хорошо. Не очень сильно, но крученую. И точно. Крепкий орешек. А Макс, позабыв и о травмированном плече, и о проблемном голеностопе, отбивает в мощном, красивом прыжке. Мяч проносится в миллиметре от линии, но все же ее задевает.

– Ноль – пятнадцать, – объявляет судья.

«Вот я и в полуфинале».

Макс целует ракетку и нежно – ах ты, моя кормилица! – возвращает ее в сумку.

С ума сойти, сенсация местного значения: Макс по прозвищу Первый Круг вдруг добрался аж до полуфинала!

Михалыч уже про обратные билеты и не заикается. Смотрит на подопечного чуть не с благоговением, удивленно спрашивает:

– Да что за муха тебя укусила?! Все выигрываешь и выигрываешь.

Это, типа, комплимент.

– А я вам что говорил… – усмехается Макс.

Непонятно только, кого за подобный фарт благодарить. Дедову чашу? Николая Угодника? Или так кстати подвернувшегося теннисного психолога Андрея Леонидовича, который сумел дать ему нужный настрой?

– В полуфинале у тебя, правда, Лялин… – вздыхает тренер. И с надеждой взглядывает на ученика: – Но, может, ты и его? А? Вряд ли, конечно…

Да уж, Лялин – это не безликий Кязимов, и одолеть его будет непросто, тут никакой психолог не поможет. Лялин – звезда, его прочат в сменщики Сафину, Давиденко и Южному. Всего семнадцать лет, а уже в шестой сотне взрослого рейтинга. У него целых три спонсора, форму ему шьют на заказ, а по турнирам он ездит в компании целого штата. Это только у Макса в сопровождающих одинокий Михалыч, а у Лялина, плюс к тренеру, еще и личный массажист, администратор, а также инструктор по ОФП. И живет он в отдельном номере, и даже болтал вчера, что к следующему турниру личного повара себе наймет, «а то в местном кабаке икру такую подали, что отравиться можно». В общем, звезда. Все как у больших, куда до него Максу с его линялыми футболками. Если бы вокруг фьючерса в Староивановске крутились спортивные букмекеры, однозначно бы принимали ставки сто к одному. Ясно, в чью пользу.

И какую против Лялина избирать стратегию – абсолютно неясно. Он как хамелеон – потому, наверно, и вырос в звезду. Если противник силен в подаче – Лялин офигительно действует на приеме. Если сражается с тем, кто успешен в игре на задней линии, вдруг сам прибавляет и начинает разводить по углам так, что сдыхаешь на розыгрыше первого же очка. Когда играешь с ним импульсивно, быстро – он спокоен, как Федерер. А стараешься успокоиться сам – Лялин вдруг превращается в пылкого Надаля и давит своей энергетикой со страшной силой… Никакая волшебная чаша против такого не поможет.

Только и остается малодушно мечтать, чтобы непобедимый Лялин, скажем, подхватил грипп и снялся с турнира. А что, погода сейчас гнилая, слякотная, и Макс, когда гулял по Староивановску, видел: полгорода чихает, вполне можно заразиться. Хотя о чем это он? Лялин наверняка сидит на всяких разрешенных, специально для него разработанных, БАДах, [10] и иммунитет имеет, как у слона…

«Ну и ладно. Полуфинал – это тоже неплохо», – успокоил себя Макс. Постарался выбросить теннис из головы. И больше не решаясь тревожить Николая Угодника своими навязчивыми просьбами, просто весь день бродил по городу. Наблюдал, как суетится кругом народ, прислушивался к чужим разговорам и наслаждался, что уже завтра он отсюда, скорее всего, уедет… Как все вокруг скучно, как мелко! Вот один мужичок, в терханой курточке, хвалится другому, такому же обтрепанному: «Я у своей «пятеры» вчера колодки сменил». Менять тормозные колодки на стареньких «Жигулях» – ну и тоска! Нет, у него, Макса, если когда и будет пятера , то только БМВ, которая благополучно бегает без всякой смены колодок минимум до ста тысяч километров!

Сейчас, когда Макс в ранге полуфиналиста, у него и мысли больше не возникает бросить теннис, переехать в какой-нибудь Староивановск, пойти на завод и стать как все. И не в деньгах, ясный пень, дело, просто с таким бытием от скуки, как динозавр, вымрешь. Кому нужна жизнь, если за ней не наблюдает судья на вышке?.. И если череда отчаяний и эйфории, неизбежных в профессиональном теннисе, вдруг сменится для него одинаковыми, как листки отрывного календаря советских времен днями, это будет хуже смерти.

…А когда Макс, уже за полночь, вернулся в гостиницу, неожиданно оказалось, что его ждут.

Возле номера крутился вертлявый, с длинными патлами, парень, который радостно кинулся ему навстречу:

– Это вы Максим Шадурин?

Еще один, что ли, доброхот-психолог? Хотя нет, на психолога он не тянет. Слишком молодой – лет восемнадцать, не больше.

– Ну я, – буркнул Макс. – Чё надо?

– Я из газеты «Вестник Староивановска»! – бодро, будто на часах не двенадцать ночи, а рабочий полдень, отрапортовал визитер. – Хочу взять у вас интервью. Как вам нравится наш город? Довольны ли вы организацией турнира? И как вы себя чувствуете в преддверии вашего первого финала?

– Слушай, хорош прикалываться, – поморщился Макс. – Какое, на хрен, интервью в такое время?

О том, что финал ему явно не светит, правда, промолчал.

– Прикалываюсь? Я? – обиделся парень и сунул ему в нос хлипкое, отпечатанное на тонкой картонке удостоверение. – Вот, читай. Отдел спорта, специальный корреспондент. Сам, между прочим, в теннис играю. И с журналом «Теннис-плюс» сотрудничаю внештатно. А поздно потому, что хочу в завтрашний номер успеть, у нас он в десять утра подписывается.

Интервью у Макса еще не брали ни разу, и потому он слегка растерялся. А парень, нимало не смущаясь, продолжал болтать:

– Слушай, с Лялиным-то как получилось!.. Офигеть! Это, часом, не ты его, а?!

– А что с ним? – обалдело выдохнул Макс.

– Ты не знаешь?! – округлил глаза парень.

– Нет.

– Он же с турнира снялся! Сегодня вечером.

– Почему?!

– Да вроде чем-то траванулся… СЭС обещала завтра гостиничный ресторан проверить.

– Ты гонишь… – растерянно выдохнул Макс и почувствовал, что бледнеет.

– Святой истинный крест! – заверил парень и выудил из кармана куртки блокнот – обложка изображала Зайца и Волка из бессмертных «Ну, погоди!». – Что, повезло тебе, молодая звезда?.. Давай, рассказывай: откуда ты такой взялся?..

Финал даже такого скромного турнира, как фьючерс в Староивановске, совсем не сравнить с матчами первого круга. Тут тебе и корты, освещенные во всю мощь запыленных лампочек, и лом публики на трибунах, и местное телевидение, и судьи на линии, и даже болл-бои, а также парочка очень даже симпатичных болл-герлз в коротких шортиках. И сердце куда жарче трепещет, чем когда выступаешь в присутствии одного лишь судьи на вышке да Михалыча на гостевой трибуне. А уж когда взглянешь на стайку девчушек в одинаковых платьицах, которые специально для тебя пускают «волну» огромными опахалами, – душа и вовсе поет. Почти Большой шлем.

А главное, на финал из Москвы прилетела Машка. Его сестрица, которая прежде о теннисе и слышать не хотела, называла Максову к нему страсть «примитивом и дурью». Но дурь не дурь, а на финал отвлеклась от всех своих важных дел, передоверила студентов коллеге и даже потратилась на самолет.