Руки, полные бури - Мэй

кто-то придёт, Анубис и вправду не пропустит. Он предпочитает разжигать костёр и ждать, пока глаза не начинают закрываться.

Сегодня он наконец-то слышит шум. Пару ночей назад он уже так обманулся, приняв порыв самума за чужое присутствие. На этот раз действительно шаги, торопливые шаги по песку.

– Амон? – зовет Анубис.

Тот вскоре появляется. Тенью подходит к костру и замирает. В пламени его силуэт выглядит странно, одежда кажется потрёпанной. По прикидкам Анубиса, ему пришлось идти несколько дней от лагеря бедуинов.

– Анубис? Ты не спишь?

– Тебя ждал.

Это правда. С того момента, когда в Дуате Анубис понял, что случилось, он упросил Осириса отпустить его, пришёл к Сету с Нефтидой и стал ждать.

Он надеялся, что Амон придёт именно сюда.

– Я убил их, – сказал Амон.

Ночью рядом с пустыней холодно, но после этих слов становится совсем зябко. Даже костёр, кажется, начинает гореть тише.

Анубис кивает. Он знал об этом. Все мёртвые бедуины прошли в Дуат. Они рассказывали о карающем солнце, которое явилось к ним в лагерь. Наказывало за междоусобную распрю, но выжгло едва ли не всё поселение.

– Я не хотел, – тихо произносит Амон.

– Знаю, – кивает Анубис.

Он не ожидает, но Амон внезапно садится рядом с костром и порывисто обнимает Анубиса. Тот не ожидал такого, вздрагивает и напрягается, слишком непривычный к яркому выражению чувств. Неуклюже обнимает в ответ и шепчет, будто заклинание, которое произносит вместе с ушебти во время обрядов:

– Отдай мне свою тьму. Отдай свою боль. Я выпью их, и ты снова будешь свободен.

– Не нужно, – отвечает Амон. – Спасибо.

Анубису несложно. Он проводник, он частица тьмы и воплощённая смерть. Его не трогали убийства смертных так, как Амона.

– Это моя тьма, – отвечает Амон. – Моя боль. Но я буду рад, если ты составишь мне компанию до восхода солнца.

Распахнув дверцу, Анубис нырнул в машину. На улице накрапывал дождь, но внутри работала печка и пахло восточными благовониями вперемешку с терпким древесным запахом.

– Пристегнись, – бросил Сет и тут же начал выводить машину, вливаясь в поток движения.

Анубис послушно пристегнулся, потёр шею, по которой стекали неприятные капли. Между сиденьями сунулся Амон, который не мог молчать сзади:

– Не мог побыстрее? Мы тут давно ждём. Скажи спасибо, что Сет нас подбросит.

Светлые волосы Амона от дождя слегка вились кудряшками, в машине он недавно. Анубис глянул на Сета:

– Ты не в клуб?

– Нет, завезу вас, и за Гадесом.

На ухе Сета висела беспроводная гарнитура, он внимательно следил за дорогой, а под пальто виднелся строгий костюм. Он мог бы сойти за обычного лондонского бизнесмена.

Если бы не был древним богом.

– Там Зевс, – снова вклинился Амон. – Кажется, он всерьёз строит планы по захвату мира.

– Всего лишь распределяет силы, – отозвался Сет. – Ацтеки всерьёз угрожают остальным, а Зевс после похищения Неф и Персефоны настроен решительно.

Амон откинулся на спинку заднего сиденья. Ему без проблем удалось быстро вернуть Нефтиду, как раз к моменту, когда до дома добрался Сет.

С тех пор прошла пара дней, и Анубис не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Нет, ничего не изменилось, всё в относительном порядке. Но Анубис не отмахивался от скребущего изнутри ощущения – а может, это навязчивые мертвецы.

Он смотрел на мать, и ему казалось, Нефтиду что-то мучает. Что-то такое мелькало в выражении её лица, когда она думала, что никто не видит. В чуть прищуренных глазах – затаённая печаль.

Но если она ничего не рассказала Сету, то делиться с Анубисом точно не станет.

Он пощёлкал музыку, выбирая что-то из классики рока, посмотрел в окно, наблюдая, как сквозь капли дождя на окне размывается Лондон. Глянул на Амона: тот сидел, рассматривая пальцы, легонько ими шевелил, и множество светлых пылинок покорно танцевали вокруг руки. Анубис видел, как Амон проделывал такое в солнечном свете, и тогда это действительно выглядело красиво и впечатляюще.

Анубис не обратил внимания, что произошло или кто кого подрезал на дороге, но со стороны другой машины послышался громкий сигнал.

– Идиот, – мрачно сказал Сет и, глядя на дорогу, показал водителю средний палец.

Пока он набирал скорость после светофора, Анубис фыркнул:

– И ты мне ещё что-то говоришь про вождение!

– Мне можно. По крайней мере, я не гоняю по мокрым дорогам на мотоцикле.

– Потому что тебе на них холодно.

Сет не удостоил его ответом и обратился к Амону:

– Ты узнал о Тиамат?

Прекратив играться с пылью, Амон скривился:

– Ты давно с шумерами общался? Они вечно нагоняют тумана, а на самом деле сидят где-то на юге и пьют пиво последние пять тысяч лет.

– Ты явно хорошо знаком с тем, как они проводят время, – заметил Сет.

– Ой, да ладно тебе. Они были скучны, ещё когда Египет звался Кеметом. Большинство из них не впали в спячку потому, что слишком проспиртованы.

Анубис мало знал о шумерских богах. Они действительно не особо вмешивались в жизнь остальных, больше общались с восточными пантеонами. И среди них многие… уснули.

– Пришлось напомнить, что я вообще-то глава пантеона, – проворчал Амон. – Тогда ко мне отправили Таммуза. А может, он единственный среди этих динозавров умеет «Скайпом» пользоваться.

– Короче, Амон.

– Тиамат считается божеством предыдущего поколения. Они примерно ровесники с Кроносом.

– Где она?

– О, это самая интересная часть. Никто не видел её уже пару тысяч лет. Даже не слышал. Она из тех, кто предпочтёт разрушить мир, чтобы построить новый, а не пытаться исправить происходящее, так что никто не стремился её искать. Не знаю, зачем она нужна Кроносу. Может, хочет использовать силу. Может, ему одиноко.

Сет хмыкнул.

– Откуда Кронос знает Тиамат?

– Может, он с ней развлекался, когда запер детей в пещере, – хихикнул Амон.

Новое поколение богов свергает предыдущее, крайне редко это происходит мирно. Почти во всех пантеонах остались истории о титанах или божествах, что существовали до нынешних. Анубис знал, что в египетском пантеоне всё произошло проще: Геб и Нут уснули, не произошло никаких войн или свержения.

– Надо её найти, – сказал Сет. – Раньше Кроноса. Уж не знаю, чего он хочет, но вряд ли кому-то, кроме него, станет от этого хорошо.

Амон снова порывисто влез между передними сиденьями:

– Вот как ты собираешься это делать, а?

– Не знаю. Есть же у нас боги-следопыты? Может… ну, может, псы смогут взять след. В соцсетях поищи. Ты знаешь, как выглядит Тиамат?

– Попрошу фотку древнего вавилонского существа, – проворчал Амон. – Эй, не забудь нас у клуба высадить! Почти на месте.

Свет уже загоревшихся в подступающих сумерках фонарей разливался вокруг, когда Амон и Анубис торопились под хлынувшим наконец ливнем перебежать дорогу и нырнуть в тёплое нутро клуба. Дождь снова неприятно прошёлся по шее, заливаясь за шиворот, Амон поворчал перед зеркалом в холле, пытаясь привести в порядок волосы. Сняв намокшую джинсовую куртку с анкхом на спине, Амон хорошенько её встряхнул, разбрасывая вокруг капли влаги.

Анубис знал это мрачное выражение на лице друга. Они приехали в клуб, полный богов, которые что-то делали. Анубис понимал, о чём думал Амон, так же ясно, как если бы тот озвучил.

– Амон, ты не бесполезен. Даже если считаешь, что ничего не делаешь. Ты… светишь для нас. Это важно.

Анубис окончательно смутился, не зная, как выразить то, что он хотел. Амон часто появлялся из ниоткуда, яркий, сияющий, распространяя вокруг тепло своей силы и самого себя. Ему доставляло удовольствие быть тем солнцем, что согревает всех вокруг. Высушивает слёзы и наполняет жизнью.

Он сам обычно и не понимал, но рядом с ним становилось теплее. Светлее. Иногда этого достаточно. Всегда.

Однажды Анубис вернулся в мир людей после Дуата. Тогда они поссорились с Осирисом, тот не злился, но знал, как задеть метким словом. Поэтому Анубис не пошёл ни к Сету с Нефтидой, ни к Амону.

Он злился, у него было отвратительное настроение, и он не хотел никому ещё его портить. Анубис даже не помнил, что был за город и какой год. Зато в памяти отлично сохранилось, как он снял номер и унывал