Гончие Бафута - Джеральд Даррелл

– Маса идти к доктор? – спросил Джейкоб, не сводя глаз с моей руки.

– Как же мне идти к доктору? – с досадой возразил я. – У нас тут нет машины. Или ты думаешь, я смогу дойти до него пешком?

– Маса надо идти к Фон и просить его вездеход, – предложил Джейкоб,

– Вездеход? – спросил я с пробудившейся надеждой, – А у Фона есть вездеход?

– Да, сэр.

– Так пойди, попроси... да поскорей.

Джейкоб со всех ног помчался вниз по лестнице и по огромному двору, а я шагал взад и вперед по веранде. Вдруг я вспомнил, что у меня в спальне пропадает без дела большая непочатая бутылка французского коньяка, и поспешил туда. Но не успел я с трудом, одной рукой вытащить пробку, как тут же вспомнил: в вопросе о том, как действует спиртное на человека, ужаленного змеей, авторы всех книг единодушны и безоговорочно утверждают – ни при каких обстоятельствах после змеиного укуса пить спиртное нельзя – кажется, алкоголь вызывает сердцебиение и причиняет организму всяческие другие неприятности. На секунду я застыл с бутылкой в руке, а потом решил: если уж все равно придется умирать, то лучше умереть в хорошем настроении. Я поднял бутылку и сделал изрядный глоток. Теперь, согретый и ободренный, я легким шагом вышел на веранду и прихватил бутылку с собой.

Внизу, по двору Фона спешила большая толпа во главе с Джейкобом и самим Фоном. Все они подбежали к большой хижине, Фон распахнул дверь, и толпа влилась туда; впрочем, люди тут же появились вновь, толкая перед собой дряхлый, помятый автомобиль. Толпа выкатила его через арку на дорогу, и там Фон их всех оставил и поспешно стал подниматься ко мне по знаменитой лестнице, а по пятам за ним бежал Джейкоб.

– Друг мой! – задыхаясь выговорил Фон. – Плохой дело!

– Да, верно, – согласился я.

– Твой слуга, он сказать мне, у тебя нет европейский лекарство для такой укус. Это верно?

– Да, верно. Может быть, у доктора есть такое лекарство, я не знаю.

– Бог помогать, доктор дает тебе лекарство, – благочестиво сказал он.

– Выпьешь со мной? – спросил я и помахал бутылкой.

– Да, да, – просиял Фон. – Мы выпить. Выпивка – хороший лекарство для такой случай.

Джейкоб принес стаканы, и я налил нам обоим по изрядной порции коньяку. Потом мы подошли к лестнице и сверху поглядели, как продвигается подготовка кареты скорой помощи.

Машина, видно, простояла в хижине целую вечность, и все ее внутренности словно заклинило. Водитель осторожно поколдовал над ней, мотор несколько раз громко кашлянул и снова заглох. Плотное кольцо зрителей сдвинулось теснее, все выкрикивали разные советы и наставления, а водитель меж тем высунул голову из окошка и всласть отругивался. Так продолжалось немало времени, потом водитель вылез и стал пытаться завести мотор ручкой, но тут мотор даже не чихнул. Водителю это скоро надоело, он отдал ручку одному из советников и присел отдохнуть на подножку. Советник подоткнул свои одежды и мужественно сражался с заводной ручкой, но пробудить мотор к жизни ему не удалось.

Зрители – их набралось уже человек пятьдесят – все жаждали помочь, так что советник передал им ручку и присоединился к водителю на подножке. В толпе меж тем началась постыдная драка: всякому хотелось первым попытать счастья, все кричали, толкались и вырывали ручку друг у друга. Шум привлек внимание Фона; он осушил свой стакан и, сердито хмурясь, подошел к перилам веранды. Тут он перегнулся вниз и окинул дорогу грозным взглядом.

– Эй! – загремел он вдруг. – Заводить этот машина!

Толпа смолкла, все задрали головы к веранде, а водитель и советник соскочили с подножки и кинулись к радиатору машины, олицетворяя собой неукротимую жажду деятельности. Правда, им не повезло, когда они добежали, оказалось что ручка куда-то исчезла. В толпе снова поднялся галдеж, каждый обвинял всех остальных в том, что они потеряли ручку. Наконец ручка нашлась, и эти двое сделали еще несколько безуспешных попыток расшевелить упрямый мотор.

К тому времени я уже чувствовал себя совсем худо и мужество мне вконец изменило. Рука до самого локтя сильно распухла, покраснела и очень болела. В плечо тоже стреляло, а кисть горела так, точно я сжимал в ней раскаленный докрасна уголь.

До врача добираться не меньше часа, думал я, и если машину не удастся завести сейчас же, то ехать вообще будет уже незачем. Но тут водителя, который едва не надорвался, пытаясь завести мотор ручкой, осенила блестящая мысль. Они будут толкать машину всю дорогу! Он объяснил свою затею толпе, и все громко захлопали и закричали от восторга. Водитель влез в машину, остальные столпились позади и принялись толкать. Размеренно ухая в такт движениям, они толкали машину по дороге, завернули за угол и скрылись из виду.

– Он скоро завестись, – улыбнулся Фон, стараясь меня подбодрить, и налил мне еще коньяку. – И тогда ты скоро доехать к доктору.

– Ты думаешь, она все-таки заведется? – недоверчиво спросил я.

– Да, да, друг мой, – сказал Фон; кажется, он даже слегка обиделся. – Этот мой машина – отличный машина. Он завестисть мало время, не беспокойся.

Вскоре мы опять услышали уханье, поглядели с веранды вниз и увидали машину: она появилась из-за угла, ее по-прежнему толкало, казалось, все население Бафута. Толпа подползала к нам, как улитка, и в ту минуту, как машина дошла до нижней ступеньки моей лестницы, мотор несколько раз чихнул и взревел. Толпа завизжала от восторга, и все принялись прыгать и скакать по дороге.

– Вот, завелся, – гордо объяснил мне Фон на случай, если я не понял причины общего ликования.

Водитель ловко провел машину под аркой во двор, развернул ее и снова выехал на дорогу: он все время нетерпеливо сигналил и едва не передавил колесами своих недавних помощников. Мы с Фоном осушили свои стаканы и спустились вниз по семидесяти пяти ступенькам. Внизу Фон заключил меня в свои объятия и тревожно заглянул мне в лицо. Он явно хотел сказать какие-то слова, которые придали бы мне бодрости и поддерживали бы меня на пути к доктору. На минуту он глубоко задумался.

– Друг мой, – сказал он наконец. – Если ты умереть, мне очень много тебя жаль.

Боясь, что голос может выдать мои чувства, я молча стиснул ему руку в надежде, что это выглядит достаточно красноречиво, и забрался в машину: она тотчас тронулась и пошла по дороге, дергаясь и подпрыгивая, а Фон и его подданные остались позади в туче красной пыли.

Через три четверти часа мы подъехали к дому врача, и тормоза оглушительно завизжали. Доктор стоял на крыльце и мрачно глядел на клумбу. Когда я вылез из машины, он удивленно поднял на меня глаза и пошел мне навстречу; подойдя поближе, он внимательно вгляделся мне в лицо.

– Кто вас укусил? – спросил он.

– Откуда вы знаете, что меня укусили? – спросил я, пораженный таким мгновенным диагнозом.

– У вас зрачки очень сильно увеличены, объяснил доктор с удовольствием мастера, который уж в своем-то деле не ошибется. – Кто вас укусил?