Проект "Веспасий" - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

двадцать втором году, когда Белоруссия считалась как бы суверенной республикой, а договор о создании СССР ещё не подписали. Ушлый тип Вацлав Ластовский, академик без среднего образования, возглавлявший Белорусский государственный музей, якобы обнаружил Крест Ефросиньи там же — в Полоцке, но не в храме или монастыре, а в райфинотделе, затем перевёз его в Минск. В двадцать девятом снова вмешались чекисты и забрали часть музейных ценностей в Могилёв, куда большевики думали переносить столицу Белоруссии, подальше от границы с «панской» Польшей, населённой, ясное дело, белополяками. 21 ноября того года датирован акт приёма-передачи церковных сокровищ от музея к ОГПУ, где крест описан так, словно им забивали гвозди или откупоривали бутылки с пивом: часть золотых пластинок утеряна, как и часть камней, на месте некоторых камней — крашеное стекло.

— Ластовский — известный шулер, косивший под белорусского историка, — рассказал Алесь. — Именно он придумал «Кастуся» Калиновского, борца за свободу белорусов от москальского ига, взяв за прототип польского шляхтича Винцента Калиновского, психически больного маньяка, казнившего многие сотни белорусских крестьян, не спешивших приветствовать его вооружённое бандформирование. Сочинил несколько песен, назвав их народными-фольклорными. Был премьер-министром так называемой Белорусской народной республики, чьё правительство отправило лизоблюдскую телеграмму кайзеру во время немецкой оккупации нашей страны. В общем, тот ещё тип. И вот он передаёт ОГПУшникам отдалённое подобие креста, уверяя: это — Крест Ефросиньи Полоцкой, те, не разбираясь в реликвиях, забирают и прячут в сейфе.

— Думаешь — подделка? Может, кто-то просто спёр часть камней, — уточнил Генрих. — Нынешняя копия креста — красивая. Если положить вместо того уёжища, описанного в акте, любой дурак заметит.

Они беседовали в лаборатории времени, совсем недалеко от коек с установками, вообще-то довольно зловещего места — здесь души покидали тела. Временно, но, как оказалось с Мазуровым, иногда и насовсем.

Юшкевич переложил несколько страничек из лежавшей перед ним стопки.

— Вариант «спёрли» возможен, но зачем тогда подменять стеклом? Товарищи комиссары, уверен, просто выколупали бы отвёрткой самые яркие камушки и сменяли на водку. Тут что-то другое. Возможно, это сделал мошенник Ластовский, пока крест около года находился в его руках. Боялся, что ухудшение состояния как-то выплывет наружу.

— Думаешь, чо, крест попал к нему в состоянии «не бит, не крашен»? Юзался столько веков!

— Да, после реставрации XVI века сведений о ремонте нет. А крест исправно выносился во время религиозных праздников. К нему прикладывались тысячи, не удивлюсь, если многие сотни тысяч раз. Такой вот религиозный фетишизм, в православии, как и в католичестве, создано множество тотемов. Люди поклоняются не Богу, потому что Бог — это идея, невидимая сущность, а чему-то очевидному, осязаемому. Пережиток язычества. Священники, конечно, объясняют это связью реликвии с Богом, поскольку там щепки с Креста Господня, Кровь Господня и так далее… Но, как по мне, верность чистой идее привлекательнее.

— Например? — заинтересовался Глеб.

— Ислам, вы же знаете, собирает всё больше верующих из традиционных христианских локаций. Но в мечетях вы не увидите иконы с Аллахом. А за одно только предложение вскрыть погребение пророка Мухаммеда в Аль-Масджид ан-Набави, разделить его останки на фрагменты и распространить для поклонения по всему миру, мусульмане, не колеблясь, просто прикончат инициатора и будут правы. По белорусским законам это тоже преступление — осквернение могилы. Не смертная казнь забиванием камнями, но сколько-то лет созерцания неба в клеточку. Христиане, напротив, не смущаются и таскают кусочки трупов своих святых по разным храмам, там собираются толпы верующих и целуют раку с мощами. COVID и прочие инфекции им до лампочки.

— Ты — неверующий, Алесь? — Глеб иронично прищурился.

— Смеёшься? Работать на установке, переносящей бессмертную душу в иное тело и измерение, оставаясь атеистом? Коль есть душа, без которой здоровое с виду тело мертво, значит, существует и остальной набор. Хоть в институте считал всё это поповскими сказками. Но вот ритуалы, придуманные людьми, а многим они кажутся исполненными глубокого смысла, меня выбешивают. Пусть даже смысл понятен. Когда человек лобзает контейнер, воображая, что прикасается к чему-то святому, он концентрирует сознание на Боге и божественном. Запускает мощные процессы в сознании, душе и, как следствие, в теле. Оттого столько случаев чудесного исцеления. Бог в помощь — не пустые слова. Но до Бога надо дотянуться. Постом, молитвой, ударами лба в пол — вопрос технический. Во что верит человек, то и срабатывает. Я вот не дотянусь, к сожалению. Моё чувство рационального не даст достигнуть религиозного экстаза, даже если я проглочу святую реликвию, — молодой учёный вытер лоб, почувствовав, что сам себя опроверг. «Выбешивающие» ритуалы, выходит, позволяют дойти до просветления, а сухая вера, основанная лишь на научном экспериментальном познании, на подобное не способна, так что же лучше? Не углубляясь дальше в философствование, он закруглился: — Но мы уклонились от темы.

— Может, Ластовский спёр весь крест, не только камни и часть золота, а товарищам большевикам вручил грубую подделку?

Алесь размышлял несколько секунд. Потом отрицательно качнул головой.

— Не похоже. Если он что-то мухлевал, а делал это постоянно, то тщательно. К примеру, история с «Кастусём» Калиновским. Расскажу вам про самый известный кусок завещания польского террориста. Уже приговорённый к смертной казни за массовые убийства белорусов, по скромным подсчётам — многие сотни, он якобы написал: «Бо я табе з-пад шыбеніцы кажу, народзе, што тагды толькі зажывеш шчасліва, калі над табою маскаля ўжэ не будзе». Понятно без перевода? «Из-под виселицы скажу, народ, что тогда только заживёшь счастливо, когда над тобой москаля уже не будет». Видишь, здорово напоминает нечто, что мы слышим из-за границы. Но это — фейк. Калиновский действительно написал похожие строки по-белорусски, но до ареста, и ни о какой виселице речь не шла. Чистая агитка в адрес нашего крестьянства, пердёж в муку: белорусы его всерьёз не восприняли. Другой пример. Из Калиновского:

Братья мои, мужики родные!

Марыська, черноброва голубка моя…

То же место, отредактированное Ластовским:

Белорусы, братья родные!

Белорусская земелька, голубка моя…

— Это совершенно меняет смысл, — согласился Глеб.

— Именно. Так Ластовский превращал польского маньяка в белорусского патриота. Его труды не пропали даром, в СССР «Кастусь» Калиновский был причислен к положительным персонажам истории, в Минске и Гродно в честь него названы улицы, а после девяностого белорусская националистическая оппозиция считает урода национальным героем. Понятное дело, у каждого народа должны быть исторические мифы, неприглядные поступки персонажей замалчиваются, подвиги выпячиваются… Вот только, по-моему, менее