Мой беглец. Стокгольм - Яна Егорова

Взъерошив в который раз волосы у себя на голове, отклонил голову на подголовник. Хорошо, что отец за рулем своей любимой машины, которую он с успехом отобрал у Ивантеева. Водитель сегодня из меня никакой. Даже пробежку пропустил. Вчера полдня похмелье, потом Виктор, стычку с Иваном не считаю, это так. Потом полицейский участок, допрос. Возвращение, и часть ночи опять Белов. Какого черта ему опять не спалось? Я был вымотан до предела, а ему вдруг стало невтерпеж. Но я не говорю, что не был рад этому. Был. Однако его эти внезапные перепады настроения очень сильно напрягают. Что ему опять померещилось? Сколько еще времени потребовалось на то, чтобы убедить Белова в том, что на кладбище навряд ли я встречу кого-то нежелательного.

— Виктор, это пара часов. Отец никогда долго там не задерживается. К обеду уже вернемся.

— Кристоф…

— Виктор, немного доверия не помешает, — напомнил ему. Может быть и зря. Конечно, Белов послушал меня. Рыча, словно зверь, загнанный в клетку, сжав зубы и кулаки, все же послушал. Да уж. Мне придется нелегко, примеряя их.

Мы разговаривали в моей комнате, я уже был готов уезжать, и все-таки посчитал нужным это сделать. Подошел к нему, стоявшему у двери, положил ладонь на его мощную шею, заставил наклониться к себе и уткнул свой лоб в его лоб.

— Виктор, несколько часов. Держи, — вложил в его ладонь ключи от своего дома, — так тебе будет спокойнее. Я надеюсь, ты сам не сбежишь? — усмехнувшись и заглянув в его залитые гневом и горечью глаза, попытался пошутить я.

— Я сбегу? — горечь просочилась в тяжелую интонацию его голоса. — Кристоф, не смешно.

— Ты делаешь из мухи слона, — сказал ему, дотронувшись до него, до твердых кубиков на животе, так неудачно скрытых черной майкой. Поймал его горячий, восторженный выдох. Виктор и злится на меня и не может совладать с собой, когда дотрагиваюсь до него. Ненормальный русский. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной. Но не хочу ссориться с отцом. Никто не виноват в том, что случилось в этом доме. В смысле, виноват, но… Ты же все понимаешь, ведь так?

— Я все понимаю, — неуравновешенный боксер положил свои локти мне на плечи, и обнял ладонью мою голову, притянул к себе так, чтобы его губы касались моего левого уха. — Я понимаю и очень надеюсь, что при любых обстоятельствах, чтобы и кто тебе не сказал, ты вернешься ко мне.

— Виктор, как на войну провожа…

Он оборвал меня на полуслове. Ворвался в мой рот своим языком, прижался губами к моим губам так сильно, что почти не давал мне дышать!

— Люблю тебя, люблю… — потеряв голос, почти шептал Белов, — люблю, Кристоф!

— О чем задумался, сын? — голос отца от воспоминаний вернул меня к реальной жизни. Мы едем в машине, а Белов все еще беснуется в моей голове.

— Думаю, что погода сегодня подозрительно хорошая для посещения кладбища. Солнце так ярко светит.

— Да, правильно подметил. И, я считаю, это повод после того, как навестим бабушку, заехать в один из придорожных ресторанчиков. Поедим спокойно и поедем домой.

— Пап, я обещал Виктору…

— Кристоф! Обед с отцом отнимет у твоего Белова не больше часа. Потом опять уедете по своим делам, а я тебя так толком и не увижу. Поедим, кофе попьем. Что здесь плохого? Час, Кристоф.

— Хорошо, пап, — пристыженно сказал ему. Конечно, он прав. Ничего страшного в этом нет. Позвоню Виктору и скажу, что задержусь немного.

— Твой Белов, — сказал вдруг обиженно отец, поворачивая с главной дороги на съезд к кладбищу, — совсем уже с ума сошел. Контролирует каждую твою минуту.

— Как и ты, — хмыкнул я.

— Но, он же не твой отец! Какое он имеет право так распоряжаться тобой? Требовать отчет о каждом шаге?! Это же немыслимо! Да, он твой начальник. Но если уж вы… у вас… что-то личное, то, дьявол, при чем тут твоя семья?!

— Просто он меня любит, пап. Понимаешь?

— Любит, — выплюнул отец это слово, — я же говорил тебе, сынок, всю жизнь повторял.

— Я знаю, — ответил, снова прикрыв веки. Этого разговора было не избежать. — Я помню все то, что ты мне говорил. Все мое детство, пап. Но, так получилось.

— Как «так»? — проворчал отец, требуя продолжения рассказа.

— Так. Я уехал в Россию затем, чтобы забыть Грету — это было настоящей причиной. Так получилось, что там, на даче у маминых знакомых встретил Белова. Мы немного поговорили, потому я составил ему компанию в прогулке на лодке по озеру и…

— И? — голос отца прозвучал где-то в отдалении, потому что я уже нырнул с головой в воспоминания.

Оказался в том залитом солнцем утре. На лодке. Я сижу напротив Виктора, он на веслах. Гребет и по неизвестной причине злится на меня. Я тогда не знал, почему же он так злится. Потом поцелуй в воде, бриллиантовые капли, стекающие с его черных ресниц на загорелую кожу. И дикий взгляд. Горячие губы, яростно и в то же время осторожно коснувшиеся моих губ. Нападение его жаждущего языка. И…

Мой побег.

Вернувшись на дачу, я скрылся в своей комнате. Поступил как девчонка. Но, я был в замешательстве. Когда приехал туда, не разобрался еще в своих чувствах к Грете, не отпустил ее. И тут Белов! Его мужские приставания, непонятный для меня взгляд. Сумасшедшая страсть вперемешку с трепетом. Боксер-здоровяк потянулся ко мне с поцелуями, словно к женщине! Я знал о таких вещах и так далее, но испытать это впервые на своей собственной шкуре, вот так вот открыто, с напором Виктора — приключение не для слабонервных.

Какое-то время просидев в своей комнате, все же вышел наружу. Где в коридоре мгновенно столкнулся с ним.

— Кристоф, на пять минут, — позвал он меня выйти на улицу, но я решительно отказал.

— Спешу, — развернулся и быстро спустился к остальным, собравшимся в столовой на завтрак. Занял первое попавшееся место. Как назло, Белов тогда уселся ровно напротив меня.

Испепелял взглядом, сколько бы я ни старался не смотреть на него. Я вышел к завтраку, уже полностью одевшись, джинсы и майка, даже кроссовки. Пожалел, что не было зимней куртки с собой.

— Виктор, вы сегодня катались на лодке? — спросила тогда хозяйка дома, немолодая блондинка с короткой стрижкой. Любительница ярких вечеринок и дружеских посиделок, как о ней отозвалась моя мама. — Успели подружиться с Кристофом?

Она спросила, а глупый я замер. Побоялся того, что может сказать этот бугай-незнакомец. Будет ли делать какие-то намеки. Белов уже тогда, вопреки всем моим переживаниям, жестко защитил наше знакомство.

— Да, поболтали немного. Люда, у вас здесь очень красивые места. Честно говоря, не думал, что мне здесь настолько понравится.

— Это заповедные места, Виктор! Конечно, здесь нет таких красот, как у шведов, но наше озеро тоже ничего. О нем ходит много легенд…

Хозяйка дома пустилась в повествование сказки об этих землях, а я погрузился в свой завтрак. Не слушал ее, потому что не мог избавиться от ощущения, что он постоянно смотрит на меня. Лишь раз поднял глаза на своего мрачного соседа и не встретился с ним глазами, может быть именно поэтому, задержался на нем взглядом.