Вестник на Кавказе - Revan

этот, как его, супружеский долг придется исполнять, — замялся Захарченко.

— А как его исполнять, если она страшная? — поддел его Вадим, и как ребенок остался сидеть с широко открытым ртом, ожидая реакции на шутку.

— Ты же меня понял! — смутился Захарченко и даже впал в краску.

— Я, может, и понял, но и ты пойми, — Вадим перешел на строгий тон, — шепотки за спиной, при общем нашем багаже, — он обвел потолок кареты пальцем, — не то внимание, которое стоит привлекать. Так что, будь добор, делай что должен. Хоть мешок ей на голову натяни, может понравится даже. А потом хоть на могилку своего друга иди и цветочки там нюхай.

Михаил вспыхнул, но под тяжелым взглядом ограничился поигрыванием желваков на бритых скулах.

— Твоя остановка, выходи, а то соплей мне здесь напустил, — Вадим открыл дверь кареты, под прожигающим взглядом Михаила, даже не моргнув.

По нормам времени Вадим бы давно уже словил в лицо кулаком или перчаткой. Не так важно чем именно, ведь Михаил знал, что ни то ни другое не испугает Призрака, а главное, не изменит истины. Захарченко тяжело вздохнул, приводя мысли в порядок, прежде чем подняться в свою квартиру. Вадим знал, что у этого человека достаточно выдержки и смекалки, чтобы, наконец, вылечить раны, по которым так легко плясать.

С вылеченными ранами Михаил приближался к высоким стандартам Вадима на роль полноправного товарища, а не солдатика на побегушках.

* * *

Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии сосредоточило в себе политический центр страны и заменяло несколько министерств. С сорок второго года к корпусу управления жандармерией прибавилась экспедиция, отвечающая за цензуру. Вадим зашел через парадный вход, показал консьержу приглашение и поднялся на третий этаж. По коридору сновали адъютанты высокоплодородных чиновников, пока в приемных кабинетов ожидали очереди чиновники всевозможных рангов. Вадим миновал три караула, прежде чем осторожно постучался в огромную дверь из красного дерева и заглянул внутрь.

— Извините, а кто последний? — улыбнулся он пятерке генералов, которые сидели рядом с кабинетом его Величества.

— А вы кто? — поинтересовался секретарь, наверное, его Величества. Низенький такой человек, почти сросшийся с рабочим столом. Только для кабинетной должности у него отросло непомерное эго, как естественный механизм защиты от всяких высоких гостей.

— Ну, я собственно, это, — Вадим прошел к секретарю и показал приглашение.

— Штабс-капитан, вы чего мямлите? И где ваш мундир? Его императорское Величество не любит, когда… — похоже, секретарь нашел, на ком можно было отыграться за годы пренебрежения и завел пластинку.

— А я не при исполнении, комиссован после кровавых боев на Кавказе, — ответил Вадим, и прошелся взглядом по столу, пока не наткнулся на мраморного белого мишку. Вадим схватил статуэтку и откусил мишке голову, пережевывая под ошарашенным взглядом секретаря. Генералы и караул не увидели, что именно произошло, поэтому только удивленно прислушались.

— Но, но он же казенный, — секретарь шмыгнул носом. То ли он очень любил мишку, то ли секретарю светил нагоняй от начальства.

— Что за шум? — в прихожую заглянул статный мужчина, в черном мундире генерала от кавалерии. Человек обладал тяжелым взглядом и громким голосом, который тут же поднял ожидающих военных и заставил вытянуться караул. Вадим проникся моментом и вытянулся по стойке смирно.

— Александр Иванович, штабс-капитан Беркутов, явился по приказу его Величества, — Вадим отдал честь.

За его спиной скрипнул стулом секретарь государя вставая.

Вадим стойко выдержал тяжелый взгляд военного министра князя Чернышёва.

— Идемте со мной, — Чернышёв прошел в дверь напротив кабинета Николая Первого, а Вадим поспешил за ним в большой зал с длинным столом. На стенах висели портреты императоров и видных военных деятелей. В убранстве сказывалась фанатичность Николая к всему военному.

Министр показал Вадиму на кресло и сел рядом, почти в панибратской обстановке.

— Ваше высокопревосходительство? — Вадим вопросительно поднял бровь.

— Я пришел по просьбе его императорского величества, по вопросам требующих личной договоренности, — Чернышёв продолжал изучать штабс-капитана, — прежде всего, вы должны принести кое-какие документы.

— Все так, — Вадим достал из внутреннего кармана стопку перевязанных писем, скрепленных сургучом. Официальные донесения штаб Кавказа отправил через военных посыльных. Часть же с личными впечатлениями офицеров отправили с Вадимом.

Чернышёв проверил печати, прежде чем вскрыл письма и погрузился в чтение. Лицо военного министра не выражало эмоций, пока он не отложил последнее письмо.

— Что вы скажете?

— По какому из поводов, ваше высокопревосходительство?

— По поводу человека, который выпустил молнии из рук, — вот здесь Чернышёв скривился так, как если бы съел целиком лимон.

— А-а-а, про турка, — кивнул Вадим.

— Почему вы уверены, что турка?

— Он говорил на турецком, не понимал ни на русском, ни на черкесском, — объяснил Вадим, — я полиглот, быстро учу языки.

— И как же вы с такими способностями попали в обычную кавалерию, а не к дипломатам? — Чернышёв наклонился ближе, стараясь нависнуть над Вадимом.

— По юношеской глупости хотел доказать отцу, что способен жить самостоятельно.

— Четыре года назад, была еще юношеская глупость? Вам сейчас сколько? Двадцать два?

— Двадцать три, — заметил Вадим и изобразил смущение, прежде чем продолжил, — чувство холодной стали у сердца, — сказочно меняют людей.

— Ну да, и пробуждают коммерческую жилку, — снисходительно улыбнулся Чернышёв.

Потомственный дворянин и военный недолюбливал коммерсантов, считая дело торгашей недостойным.

— А что поделать? Вот когда из-за сломанного кремневого замка, чуть не отрубают голову, то приходится браться за дело самому! — разгорячился Вадим, — и без поддержки любимого Отечества, я смог запустить производство оружия! Дворянский банк отказал мне в кредите, ну ничего, я заработал сам! Меня оклеветали и сослали на Кавказ, так я вернулся с победой!

Вадим говорил громко, плюясь слюной, придавая наглядности своему возмущению и праведности гнева.

— Штабс-капитан, — Чернышёв ударил рукой по столу, — знаю я твои печали.

Он встал из-за стола и заглянул в дверь, громко прокричав:

— Иванов! Найди и приведи моего адъютанта, он в коридоре. И что-нибудь к чаю нам придумай.

Дальше беседа пошла по другому руслу, приняв доверительную атмосферу. По крайней мере, такую пытался показать военный министр, по совместительству глава разведки Российской империи.

Адъютант министра принес поднос с горячим чайником и оставил кожаную папочку.

— Мы оценили ваши карабины и винтовки, Вадим Борисович, и остались довольны качеством оружия, но не его ценой, — Чернышёв похлопал по папке с документами, — большие головы все подсчитали, и мы не потянем. Казна у государства не бездонная.

Вадим понимающе кивнул, сдувая пар с чая, прежде чем спросил:

— Я слышал, что в этом году проходил конкурс на новое линейное ружье…

Александр Иванович хохотнул.

— После вашего образца конкурс отменили, за ненадобностью. Сразу отправили вашу винтовку на испытания.

— Не