Блин - охотник за ворами - Евгений Некрасов

– Мы не вмешивались, – буркнул Блинков-младший. – Гуляли себе по парку, и вдруг – бац! – продают «Козу с баяном». Ты что сделала бы на нашем месте?

– Подошла бы и спросила почем.

– Ну вот! И мы подошли и спросили.

– И Слащов вам ответил: триста долларов. Я бы сразу догадалась, что это не настоящий Ремизов, а копия.

– Ты же подполковник, а я только рядовой необученный, – подольстился Блинков-младший. – Я догадался через час, когда уже на крыше загорал.

– Вот и не лез бы куда не просят, – нелогично заключила мама. – Подошел бы к телефону-автомату и звякнул мне.

– А тебя, допустим, нет на месте, и неизвестно, когда ты вернешься, – добавил Блинков-младший.

– Не пойму, единственный сын, ты что же, считаешь свое поведение безупречным? – изумилась мама.

– Обычным, – возразил Блинков-младший.

– А то, что ты опять остался без приличных джинсов и кроссовок, это как прикажешь называть?

Блинков-младший с укоризной посмотрел на маму. Знает же, что джинсы испортил не он, да и ругать за это Ирку нельзя. Здесь форс-мажор, как говорят моряки, когда штормом смывает за борт ценный груз. Действие непреодолимой стихии. Все предметы падают вниз, а не вверх, это закон физики. И смазанные предметы скользят – это тоже закон физики. Вот они с Иркой и соскользнули вниз по крыше. Если бы могли, то, конечно, вспорхнули бы, как бабочки.

– Митек, это последнее предупреждение, – объявила мама- – До первого сентября еще больше недели. Если ты не уймешься, отправлю тебя к дедушке в Керчь или к твоим приятелям в дачный поселок.

– Ты больше не пойдешь на службу? – спросил Блинков-младший, чтобы увести разговор в сторону.

Было воскресенье, седьмой час вечера. Но когда контрразведчики занимаются особо важными делами, они не признают ни выходных, ни времени суток.

– Нет, – вздохнула мама, – уже нет. Третьи сутки пошли после кражи. Если не удалось раскрыть преступление по горячим следам, то это надолго.

Блинков-младший отправился к себе и, маясь от разочарования и бессилия, стал перелистывать мамин альбом.

Репродукции были плохонькие, черно-белые и к тому же местами пожелтевшие. Многие картины, потеряв цвет, стали совсем неинтересными, вроде каляканья дошкольника.

И все же это были не трехсотрублевые картинки, которые набивший руку художник малюет по пять в день, повторяя один и тот же сюжет. (Кстати, повторение сюжета называется репликой, это Блинков-младший вычитал из книжки «Как обокрасть музей».) Нет! Каждая работа из альбома, нравилась она Митьке или нет, была непохожа на другую. И еще у каждой была своя история, подчас полная драм и человеческой крови.

Картины – это не фотокарточки, которые можно хоть миллионами печатать с одного негатива.

Они неповторимы. А картины, написанные великими мастерами, неповторимы вдвойне. Какой-нибудь способный художник может потратить жизнь, копируя каждый мазок известного всему миру полотна. Но в результате будет копия и больше ничего.

Да, это немножечко игра – когда за известную картину платят миллионы рублей, а то и долларов, а за копию – только сотни. Они почти одинаковые. Но у копии нет истории. Ею не восхищались миллионы людей, ее не воровали и не захватывали в войнах, как почти каждую великую картину.

Вот за это и платят миллионы – за неповторимость и за историю.

Позвонила Ирка.

– Мне папа велел вычистить все чехлы с сидений. Ну и, само собой, твои джинсы, – сообщила она радостным голосом. Наверное, считала, что легко отделалась. – Митек, а тебя как наказали?

– Модем не купили, – ответил Блинков-младший, чтобы Ирке не было обидно. В общем, это была правда, хотя модем ему и раньше не обещали.

– Твои добрые, – весело позавидовала Ирка, – а мой папка, ты же знаешь, звер-рюга!

Ивана Сергеевича она обожала.

– Как он ухитрился нас найти? – спросил Блинков-младший.

– Дождь пошел, Надька с Валькой вернулись из парка. Он увидел их в окно, позвал и спросил, где мы. Они сказали, что мы не пошли на горки, потому что у тебя голова кружится. А у папки сразу ушки на макушке, он же знает, что ничего у тебя не кружится. Спросил их, где мы расстались, а они говорят: «Где картины продают»… Книжку ты ему показывал?

– Нет, – ответил Блинков-младший, – он сам название прочитал.

– Без разницы. Сегодня у тебя голова закружилась перед картинами, а вчера ты пришел с книжкой «Как обокрасть музей» и что-то ему врал…

– Я не врал! – перебил Ирку Блинков-Младший. – Он спрашивает: «Вы куда собрались, музей обкрадывать?», а я не сразу сообразил, что он шутит…

– …Побледнел, рухнул на пол и провякал, что мы едем в парк, – подхватила Ирка.

Во имя истины Блинкову-младшему пришлось уточнить:

– Не рухнул, а только споткнулся!

– Митек, ты мне дашь рассказать или нет?! – возмутилась Ирка. – Сам спрашивал и сам перебиваешь! Вот не буду дальше рассказывать, а ты ночью вертись и думай!

– А что здесь думать? – решил блеснуть перед Иркой Блинков-младший. Дальнейший ход событий был ему ясен. – Иван Сергеич поехал в парк, там продавцы ему сказали, что мы ушли со Слащовым. А Слащов не первый день торгует в парке, его многие должны знать. Иван Сергеич одному продавцу показал удостоверение, другому, и кто-то дал ему адрес мастерской.

– И не удостоверение, а просто мускулами поиграл, – уточнила Ирка. – С его удостоверением он бы ничего не добился. Эти продавцы все не платят налогов, и налоговых полицейских они терпеть не могут.

В трубке раздался далекий бас Ивана Сергеевича. Слов Блинков-младший не расслышал, но по интонации полковника было ясно, что он гонит Ирку немедленно исполнять наказание.

– Сейчас иду! – гаркнула она так, что у Блинкова-младшего зазвенело в ухе, и стала прощаться: – Ладно, Митек, я пошла твои джинсы отстирывать. Ты не сердишься?

– Не сержусь, – ответил Блинков-младший. Форс-мажор есть форс-мажор.

Ирка уже бросила трубку. С ее папочкой были шутки плохи. Причем непонятно, как он заставлял упрямую Ирку слушаться. Не лупил – это Блинков-младший знал точно.

Не успел он снова раскрыть альбом, как мама позвала его из своей комнаты.

По телику показывали новости. Информация, пущенная Лялькиным, попала на телевидение раньше, чем в газеты. Стоя у входа в музей, репортер бойко рассказывал, что отсюда, из этих самых стен, были украдены бесценные работы художника-авангардиста Юрия Ремизова. Потом он проехался по поводу спецслужб, которые двое суток скрывали этот печальный факт от общественности. Как будто общественность могла разыскать картины! И, наконец, репортер понес полную дичь:

– Среди сотрудников музея оказался самоотверженный человек, не побоявшийся сообщить правду средствам массовой информации. Это заместитель директора по хозяйственной части Аполлон Юльевич Лялькин. Только что нам стало известно, что борец за свободу слова задержан органами