Облако смерти - Эндрю Лейн

— У нас есть доброволец! — крикнул он.

Толпа разразилась аплодисментами.

Шерлок попытался снова затесаться в толпу, но сзади напирали люди. Кто-то раздвинул веревки, чтобы образовался проход, и Шерлока вытолкнули прямо на покрытую травой площадку.

— Нет! — заорал он, догадавшись, что именно он и оказался добровольцем. — Я не…

Зазывала его перебил:

— Стандартные правила Браутона, — объявил он. — Перчатки и кастеты запрещены. Лежачего не бить. Упавшему даются тридцать секунд на отдых и еще восемь на то, чтобы встать. Бой заканчивается, когда проигравший не может вернуться на середину. — Он посмотрел на Шерлока, который дико озирался по сторонам в надежде отыскать в толпе лазейку и смыться. — Малыш, — прошептал он, — ты и минуты не продержишься. Если не свалишься за пять минут, я удвою приз. Надо же развлекать наших клиентов.

— Я не хотел выходить! — крикнул Шерлок.

— А теперь отступать уже поздно, — возразил зазывала.

— Но это была случайность!

— Нет. — Он улыбнулся, показав почерневшие гнилые зубы. — Это бойня.

Зазывала направился к краю площадки, где зрители уже раздвинули веревки, выпуская его. Шерлок попытался проскользнуть следом, но веревки вернулись на место, а стоящие вокруг ограждения мужчины, женщины и дети встретили его яростными воплями. Они начали швырять в него камнями, вынуждая вернуться в центр ринга.

Вперед вышел второй боец, его глаза сверкали, толпа встретила его громом аплодисментов. Он был дюймов на шесть выше Шерлока и очень широк в плечах. Его руки были похожи на два кожаных мешка, набитых грецкими орехами.

— На середину, — буркнул он.

— Что?

Боец указал на две параллельные полосы, прочерченные в траве на расстоянии трех футов друг от друга.

— Ты становишься на одной линии, я на другой. Когда дадут сигнал, мы будем драться. Так это делается.

— Я не хочу драться, — возразил ему Шерлок.

— Как хочешь, пацан, — ухмыльнулся боец. — Я по-любому отработаю свои пять минут, так что, если не будешь сопротивляться, твоя мордочка превратится в котлету. — Он окинул Шерлока скептическим взглядом. — Впрочем, она превратится в котлету в любом случае. — Он подтолкнул Шерлока к ближайшей линии. — Поднимай руки, защищай лицо. И держись на ногах. Если упадешь, я буду пинать тебя, пока не встанешь.

— Так ведь судья сказал: лежачего не бить.

Боец пожал плечами:

— Так бить нельзя, а про пинать ничего не сказано.

Шерлок, не веря собственным ушам, встал на своей линии. Боец занял место напротив. Шерлок огляделся по сторонам, высматривая хоть кого-нибудь, кто мог бы прийти на помощь, но все лица сливались в одно: потное, раскрасневшееся, жаждущее крови. Выхода не было.

Раздался сигнал.

Шерлок сразу же шагнул назад, и кулак противника просвистел возле самого носа. Он поднял руки, прикрываясь, и начал пятиться, отступая от ринувшегося к нему бойца. Толпа взревела. Шерлок читал про бокс в книгах, видел несколько боксерских поединков в спортивном зале Дипдина и даже сам немного боксировал, поэтому сразу стал в правильную позицию — руки перед собой, сжаты в кулаки. Но, похоже, его противник читал какие-то другие книги — он просто ломился вперед, размахивая кулаками, словно ветряная мельница. Шерлок пропустил удар в плечо — то самое плечо, которое сдавил ему Клем, — и его просто ошпарило болью. Рука повисла как плеть. Как такое могло получиться? Всего лишь минуту назад он был частью толпы, а теперь вдруг оказался в центре внимания! Как будто кто-то или что-то направляло эту толпу, подчиняя ее единой воле.

Противник сделал шаг вперед, целясь Шерлоку в лицо, и Холмс снова отступил, выбросив вперед правый кулак. Удивительно, но он попал противнику прямо в нос. Что-то хрустнуло, и на подбородок и грудь силача хлынула кровь. Он отшатнулся и резко выдохнул, забрызгав кровью рубашку противника, а потом толкнул Шерлока в грудь. Удар был таким сильным, что от него перехватило дыхание. По ребрам разлилась боль. В первое мгновение Шерлок подумал, что его сердце сейчас остановится. Попытался вдохнуть, но не смог. Он согнулся пополам, пытаясь втянуть в себя хоть немного воздуха. Противник схватил его за загривок и швырнул на траву. Удар о землю выбил воздух, который еще оставался в легких, и неожиданно Шерлок снова смог дышать. Он откатился в сторону, увернувшись от метящей в его голову ноги, и заставил себя подняться.

Лицо громилы было залито кровью, и видны были только пылающие яростью прищуренные глаза и оскаленные зубы. Он шагнул к Шерлоку и ударил его дважды: левой рукой под ребра, а правой в висок. Боль была неимоверной. В сравнении с ней все померкло. Шерлок упал на траву и даже не почувствовал падения.

Он был рад провалиться во тьму.

Когда Шерлок очнулся, голова у него раскалывалась. Боль начиналась где-то возле правого виска и пульсировала в одном ритме с сердцебиением. Ему казалось, что внутри его головы застряло что-то большое, мягкое, трепещущее, мешающее видеть и чувствовать. Некоторое время он просто лежал в темноте, не думая ни о чем и дожидаясь, пока боль ослабнет.

И постепенно она начала уменьшаться.

Последним, что запомнил Шерлок, был удар по голове на лугу у Фарнхемского замка. А теперь он лежал в удобной постели на мягких подушках. Значит, он уже не на ярмарке — и его не бросили валяться на грязной траве и не отнесли в палатку, чтобы привести в чувство. Если, конечно, это не галлюцинация, что вполне возможно при травме головы.

Нет, решительно сказал себе Шерлок. Надо исходить из того, что все, что он чувствует, видит и слышит, реально, а не является порождением больного разума.

Судя по тусклому свету, пробивающемуся сквозь шторы, утро еще не кончилось. И это не его постель — это точно. Кровать Шерлока была более жесткой, а подушки — не такими пышными. Возможно, его нашли слуги из поместья Холмсов и отнесли в дом, вот только положили в более удобную кровать, возможно ту, которая оказалась поближе. Шерлок напрягся, пытаясь хоть что-нибудь услышать за окном, но вокруг стояла тишина, нарушаемая только птичьей трелью.

И что теперь с ним будет? Подумав об этом, Шерлок не удержался и застонал. Он нарушил прямой приказ дяди, и даже если скажет, что надеялся встретиться на лугу с Амиусом Кроу, ему вряд ли поверят. Хуже того, он ввязался в поединок кулачных бойцов. И еще хуже, он проиграл. Может, Шерринфорда или Анну Холмс это мало волнует, но если бы об этом узнал папа Шерлока, он был бы в ярости. Одна из его любимых пословиц гласила: «Джентльмен никогда не начинает бой, но всегда его заканчивает».

Если ему повезет, дядя запрет его в комнате на целый месяц и посадит на хлеб и воду. Это если повезет. А если нет… Шерлок не знал наверняка, но подозревал, что наказание будет суровым. Порка? Тростью или кожаным ремнем? Вероятно, дядя сделает это с сожалением, а не в гневе, но разве не говорится в пословице: «Пожалеешь розгу — испортишь ребенка»? В общем, ничего хорошего его не ждет.