Дерзкая попаданка для императора - Инна Дворцова

учебниках? Это то, о чём я думаю? Гио решил исподволь подготовить меня к роли невесты, а потом и жены?

Моё сердце забилось сильнее, от собственных предположений лицо порозовело. Вот значит как! Верить нужно не словам императора, а его делам. Дела говорят за него лучше слов.

Не люблю догадки, да и лезть с расспросами сейчас не время. Чего греха таить, боюсь спугнуть синюю птицу удачи.

Даже если я ошибаюсь, то поучиться правилам жизни в империи будет не лишним.

— Может быть, я смогу вернуться на отбор? — робко спрашиваю я, наступая на горло собственной гордости.

— Лиль, ну какой отбор? Тебя дважды чуть не убили во дворце, — раздражается моей непонятливости Гио. Он такой бескомпромиссный. Сказал, что останусь тут, то хоть убейся. Но я всё же попробую его убедить.

— А такой, — пытаюсь донести до него свою мысль, — если я сбежала с отбора, то и убийца пойдёт за мной в город. А нам нужно спровоцировать его на активные действия.

— Да, что ж ты такая непонятливая? — барабанит он пальцами по столу. — Никого мы провоцировать не будем. Уймись, очень тебя прошу.

Он сильно разозлён, моим упрямством. Гио привык, что ему все подчиняются, бегают перед ним на полусогнутых. Я из другого теста, никогда ни перед кем не пресмыкалась. Меня родители научили одинаково ровно относиться ко всем людям без исключения. Поэтому для меня равны, что Санна, что Гио.

Мне нужно принять активное участие в поимке преступника. Посмотреть в глаза тому, кто пытался меня убить. Разве это не достаточное основание для возвращения?

— Ну, как ты не понимаешь, что если я останусь здесь, то убийца доберётся до меня быстрее, — нетерпеливо говорю я. Вскакиваю и начинаю расхаживать туда-сюда. Когда нервничаю, не могу усидеть на месте. Моя натура требует каких-то действий, хотя бы и хождения из угла в угол.

— С тобой Санна, — безапелляционно говорит Гио. — Она тебя защитит. Не переживай.

— Постой, дай-ка я припомню, — я останавливаюсь и делаю вид, что задумалась. — Она же мне помогла с отравленными сладостями. А потом, когда меня топили в ванной, тоже защитила.

Гио морщится от каждого моего слова. Будто бы это я специально подставила свою бедную телохранительницу.

— А в истории с дядей она вообще героически стала на мою защиту. Можно сказать, грудью прикрыла меня от работорговцев, — пытаюсь я достучаться до Гио.

— Да, некрасиво получилось, — единственное, что он выдал мне. Я жду ещё немного, может, что-то добавит. Оценит ситуацию или вообще усомнится в профессионализме Санны. Но продолжения не следует. Герой сделал вид, что всё в порядке вещей.

— Некрасиво получилось? — начинаю закипать я. — Некрасиво получилось? Гио, очнись! Открой глаза и посмотри вокруг.

— С тобой я только этим и занимаюсь, — он пытается перевести разговор в шутку, «съехать» с неудобной темы, но я не поддаюсь на манипуляции.

— Тогда ты должен видеть, насколько сложно жить женщинам в империи. Санна, вместо того чтобы меня защищать, слушает своего дядю. И, кстати, если убийца тоже будет мужчиной, она отойдёт в сторону и будет наблюдать?

— Я не понимаю, чего ты пристала к Санне? — опять выражает он мне своё недовольство, как будто не понимает, что я пытаюсь ему донести.

— Да, не к Санне я пристала, как ты не поймёшь этого. Я пытаюсь донести до тебя, что законы у вас не совершенны, женщины тоже люди. А получается, что без мужчины им шагу нельзя ступить.

— Законы направлены на защиту женщин. Давай, ты сначала их изучишь, а потом мы с тобой поговорим о несовершенстве законодательной базы.

Я пожимаю плечами. Так, значит так. Не переубедить.

— Ты, не успев попасть в империю, уже хочешь сделать переворот, — говорит Гио и при этом как-то странно смотрит на меня.

— Не хочу я делать никаких переворотов. Я пытаюсь донести до тебя, что женщины тоже должны иметь право голоса. Их заявления должны рассматриваться, кто тут у вас занимается насилием в семье?

— Очень давно было сделано пророчество для империи. Кто его сделал и с какой целью неизвестно, но оно начинает сбываться.

— Что за пророчество? — заинтересовалась я, отвлёкшись от темы моего участия в перевороте.

— В пророчестве сказано, что, когда маг обретёт истинную пару, воин полюбит женщину и поставит её выше долга, а император возьмёт в жёны ведьму из другого мира, рухнет старый порядок и на его руинах возродится новый.

Во мне что-то оборвалось. Ледяной холод заменил в душе безграничное счастье, которое заполняло меня доверху в этот день.

— Так ты со мной из-за пророчества? — шепчу я. На глаза наворачиваются слёзы. Как было хорошо, до этого пророчества. — Вот я дура! Уходя — уходи. Так нет же, поверила опять в твои россказни.

— Ты всё не так поняла, — начинает свои оправдания Гио.

— Я всё не так понимаю, — тихо говорю я. Он вытянул из меня душу. Не могу больше. — Это ещё один аргумент в пользу расставания.

— Лиль, зачем ты всё переворачиваешь с ног на голову. Зачем всё усложнять, — терпеливо, словно маленькому ребёнку говорит Гио. Показывая, что мой уровень интеллекта не выше, чем у дитя.

— Послушай, ты пришёл и принёс мою кошку, разобрался с бедой Санны, и я почти поверила, что это всё из-за меня, — я не могу сдержать слёз. Они капают крупными каплями из глаз мне на грудь. — Но нет! Оказывается, из-за пророчества.

Он молчит. Почему он молчит? Может, он не хочет исполнения пророчества? А я на него напала. Но в таком случае, зачем прицепился ко мне, как клещ. Я уже и ушла, а он всё равно пришёл. Как собака на сене.

— Может быть, первая часть пророчества ещё не сбылась? — с надеждой спрашиваю я, заглядывая ему в глаза.

— В том-то и дело, что сбылась. Два мои друга в точности выполнили его. Остался я, — по его голосу я не могу понять, как он относится к тому, что это пророчество почти сбылось.

— Я поняла, почему ты не хочешь жениться, — голос мой слегка дрожит от волнения. Не отвожу взгляда от его лица. Но ни один мускул не дрогнул на его каменной физиономии.

— А знаешь что? Давай я вернусь в свой мир и притащу тебе ведьм, более сговорчивых, чем я, — меня бьёт дрожь от его предательства. — Сколько тебе нужно для конкурса? Десять? Двадцать? Ты не стесняйся — скажи. А то одна ведьма из другого мира и выбрать-то, собственно, не из кого.

Мне так больно. Я же поверила ему. Губы раскатала. Планов понастроила и даже придумала, как будут звать наших