Послание - Джек Керли

– Нет! Я хотела сказать, что он ничего не знает.

– Ничего не знает или ни о чем не догадывается, миссис Талмидж? – мягко спросил Гарри.

Моника уставилась на пальцы своих ног, словно хотела в деталях запомнить их для теста на память. Я мог бы помочь точно описать их: идеально загорелые, с чудесным педикюром, ногти покрыты розовым лаком. Я понимал, что в ней происходит внутренняя борьба: говорить правду или нет? Когда она подняла голову, взгляд ее был тверже и тени жестче.

– Мы с Питером несколько раз вместе выезжали, так, по-дружески.

– Сдержанно и по-дружески? – сказал Гарри.

Наступила долгая пауза, глаза ее сузились.

– Послушайте, мой муж – человек из тех, кого называют настоящими мужчинами. Это означает, что если он не околачивается в какой-нибудь гребаной Монтане или Канаде с толпой других мужиков, охотясь на лосей, бобров или еще кого-нибудь, то находится в открытом море, занимаясь рыбалкой днями напролет. Если он не пытается стать спортсменом номер один в Америке, то торчит на другом конце земного шара и продает какие-то там генераторы. Я выросла в передвижном трейлере в Робертсдейле, и мне очень нравится все это… – Она сделала широкий жест рукой вокруг себя, имея в виду машину, дом, район. – Но есть еще кое-что, что мне тоже очень нравится. Я просто стараюсь немного поддерживать баланс в своей жизни, понимаете? Поэтому когда Питер ответил на мое объявление…

– Ваше объявление? – переспросил я.

– Я дала объявление в одной гнусной газетенке, «Ньюс-Бит». В разделе «Личное». Наполовину свободная женщина ищет наполовину свободного мужчину. Человека для разумных взрослых развлечений, никаких сказок, никто не водит друг друга за нос.

Послышался звук приближающегося автомобиля, и Моника оцепенела. Когда выяснилось, что это не муж, она облегченно перевела дыхание. Гарри сказал:

– Что же произошло после выхода объявления?

– Я получила пачку отзывов. Больше, чем могла себе представить. Питер приложил свое фото, а выглядел он сногсшибательно. Мне идеально подходило, что он был помолвлен и тоже должен был быть очень осторожен. у нас было всего несколько свиданий, ничего серьезного, просто хорошо развлеклись, понимаете?

– У вас не сложилось впечатления, что это свидание, хм… что он делал это и раньше?

– Нет. Я думаю, ему просто хотелось оторваться напоследок, прежде чем он женится. Что он и делал. Для меня в этом тоже был свой смысл.

– А у вас не возникало ощущения, что у мистера Дэшампса может быть другая ориентация, помимо гетеросексуальной?

– Господи, нет! – выпалила она. – Он был таким мужественным! Не хотите же вы сказать, что он…

– Не хотим. Но по поводу убийств нам приходится задавать самые разные вопросы.

– Когда я узнала об этом, я плакала. Такой славный парень. Великолепное тело. Мне так жаль его подружку.

– Почему вы разорвали свои отношения?

– Мы сделали это как бы одновременно. Наши отношения, так сказать, исчерпали себя.

Я услыхал рев мощного дизеля. Ее взгляд устремился мимо нас в сторону улицы.

– О боже, это Лари! Пожалуйста, не говорите ему ничего, прошу вас, прошу вас, прошу вас…

Я увидел, как на подъездную аллею въезжает большой черный автомобиль; водитель внимательно рассматривал нас через лобовое стекло.

– Улыбнитесь и покачайте головой, миссис Талмидж, – сказал я.

– Что?

– Широко улыбнитесь, но отрицательно покачайте головой, в смысле нет.

Она быстро поняла и все так и сделала, добавив от себя небольшой смешок, который, впрочем, потерялся в пугающем грохоте мотора у нас за спинами. Я подмигнул Гарри, и мы дружно помахали миссис Талмидж на прощание рукой. Мы обернулись и увидели ее мужа, который вылазил из доджа «Рэм-3500» с дизельным двигателем, сдвоенными колесами и выхлопной трубой, напоминающей дуло гаубицы. Все неокрашенные детали были хромированными. Надпись на двери гласила «ПРОДАЖА ПРОМЫШЛЕННЫХ ГЕНЕРАТОРОВ «АТЛАС» – ВАША НЕЗАВИСИМАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ КОМПАНИЯ». Лари оставил дверцу открытой, а двигатель – работающим. Росту в нем было где-то метр девяносто, вес – килограммов сто пятнадцать, шея – под стать Гарри. Из-под воротника рубашки-поло выбивались облака густых седеющих волос. Лицо было красное, грудь широко развернута в решимости защищать свою территорию; возможно, мы прошли как р'аз по тому месту, где он любит пописать.

– Эй, – рявкнул он, – какого черта вы здесь делаете, ребята?

– Еще раз спасибо, миссис Талмидж, – сказал я, оборачиваясь через плечо, – извините за беспокойство.

– Я спросил, что вы тут делаете? – проревел Лари. Я улыбнулся. Славный песик.

– А вы, должно быть, мистер Талмидж, – вежливо ответил я, раскрывая бумажник и показывая ему свой значок. – Вчера в туннеле Банкхэд произошла серьезная авария, нарушитель скрылся. Свидетель успел заметить часть номерного знака и сказал, что это был желтый спортивный автомобиль… – Я специально говорил достаточно громко, чтобы Моника могла слышать меня.

– Вы не поверите, сколько желтых автомобилей имеют похожие номера, – сказал Гарри раздраженным тоном. Шоу имени Гарри и Карсона.

Теперь была моя очередь.

– Мы объезжаем все возможные автомобили и проверяем, нет ли повреждений на правом переднем крыле. Совершенно очевидно, – я выразительно посмотрел на «бумер», – что это была не машина вашей жены.

– А-а-а… ну ладно, – пропыхтел Лари.

Мы поехали, а Лари принялся выгружать чемоданы из своего черного монстра. Мы с Моникой встретились глазами. «Спасибо» произнесла она одними губами, после чего тепло и приветливо повернулась к настоящему мужчине Лари, наконец вернувшемуся домой с гор и морей.

К счастью для меня, кладбище на Черч-стрит было пустынным. Расположенное позади главной библиотеки Мобила на Гавермент-стрит, это маленькое кладбище было местом, где можно было медленно побродить под сенью старых деревьев, поразмышлять среди надгробий и посчитать ушедшие годы. Гарри нужно было отдать в библиотеку пару книжек, и меня потянуло предаться воспоминаниям о прошлом среди приглушенных звуков кладбища.

Когда дело Эдриана вновь врывается в мою голову воем полицейских сирен, образами крыс, пламени, выжженных глаз юной девушки, я часто прихожу сюда, чтобы просто посидеть под деревьями и послушать тишину. Хотя убийство Тессы Рамирес было невообразимо жестоким, все могилы выглядят умиротворенно, словно смерть взяла паузу в своем бесконечном путешествии по мирам, чтобы дать возможность избранным оформить свои воспоминания об ушедших, придя сюда, в прохладную тень и эту непритязательную обстановку. Несмотря на то что Тесса была похоронена в Техасе, мне казалось, что одно кладбище – это все равно что все остальные кладбища, что все они как-то связаны между собой, под землей или над землей. Я надеялся, что мертвые с Черч-стрит позвали эту миниатюрную темноволосую девушку в свою среду; возможно, здесь они опекают ее и дарят ей понимание.