Разбойник - Керриган Берн

Каждое его слово пригвождало Фару к дну ванны. Она опустилась в воду до подбородка, жалея, что не может просто нырнуть под воду и спрятаться в ее темной и безопасной глубине без смертельных последствий. Он видел слишком много. Знал слишком много, и это могло все испортить.

– Вы ошибаетесь, – сделала она еще одну попытку разубедить его. – Фара – не такое уж редкое имя, а Ли – обычная фамилия, так что ваша ошибка вполне объяснима. Но на всякий случай, если вы вдруг не знали. Фара Ли Таунсенд была недавно обнаружена в одной лондонской больнице, где она чудесным образом оправилась от амнезии. – Фара наконец собралась с силами, чтобы противостоять скептицизму Блэквелла. – Она вышла замуж за мистера Гарольда Уоррингтона, эсквайра, меньше месяца назад. Они давно были с ним обручены. Так что, как видите, мистер Блэквелл, я никак не могу быть той, за которую вы меня принимаете.

Блэквелл прищурился и произнес следующие слова очень осторожно, хотя едкий сарказм ядом сочился из его губ:

– Вообразите мое удивление, когда я увидел газетные заголовки. «Давно пропавшая наследница графа Нортуока тайно вышла замуж! Титул графа был пожалован ее мужу, оказавшемуся управляющим ее покойного отца! У мужа почти не было голубой крови!» Разумеется, я не забыл о клятве, данной мною много лет назад, а потому договорился о встрече с миссис Фарой Ли Уоррингтон. Но, едва взглянув на нее, я сразу понял, что она самозванка.

– Это же нелепо, – усмехнулась Фара. – Как вы могли это понять?

Едва сдерживаемая улыбка угрожала суровым линиям его рта.

– Мне кое-что известно о самозванцах, мошенниках, ворах и жадности.

– Да, я слышала, что вы своего рода эксперт в таких делах. – Фара обычно не отличалась вспыльчивостью, но, похоже, в отличие от страха, гнев заставил ее почувствовать себя менее беспомощной.

– Да-да, – подтвердил Блэквелл. – Так что верьте мне, когда я говорю, что узнал душу, столь же черную, как моя, и столь же коварную.

– Ваша версия мне не кажется правдоподобной. – Фара начала всерьез задумываться о попытке сбежать, и черт с ней, со скромностью. Впрочем, было достаточно одного взгляда на длинные и мощные ноги Дориана Блэквелла, чтобы подавить в себе порыв паники.

Далеко ей не убежать, но она могла только представить, как он накажет ее на этот раз. Фара не знала, подействовали на него ее колкости или нет, но была не в состоянии придумать другой причины, заставившей его так долго молча изучать ее.

– Хотите верьте, хотите – нет, но есть злодеи и похуже меня, – вымолвил он наконец.

– Сомневаюсь.

Обивка кресла заскрипела, когда сильные пальцы Блэквелла сжали подлокотник.

– Я ведь не причинил вам боли, не так ли? Даже не задел вас! – В его хрипловатом голосе послышался вызов. – Я знаю мужчин, которые разорвут вас на части, лишь бы иметь удовольствие услышать ваши вопли. Они заставят вас молить о смерти, прежде чем покончат с вами. Они используют каждую частицу вашего тела и души, пока и то и другое не сморщится и не умрет, и тогда они выбросят вас в канаву. – С этими словами Блэквелл встал и, двигаясь по мраморному полу удивительно бесшумно, подошел ближе к ней. – Может, я и негодяй, и злодей, но я не такой, как они.

– Нет, вы только общаетесь с ними и нанимаете их. – Бравада Фары стала ослабевать, и она ухватилась за нее с отчаянием, с каким человек, которого вот-вот унесет вниз по реке, хватается за свисавшую над водой ветку. – Ваши руки могут казаться чистыми, но всем известно, что вы осквернены реками крови. – И ей стоит не забывать об этом.

– Вот в этом вы ошибаетесь, Фара. Мои руки по локоть в крови и никому не кажутся чистыми. – Мороз покрыл льдом все тепло и интерес, который он проявлял, и внезапно вода в ванне стала ледяной и несвежей.

– Я не собираюсь помогать вам причинять кому-то боль, – заявила Фара.

– А я вас об этом и не попрошу. – Блэквелл выпрямился, глядя на нее своим дьявольским взором. – Я лишь требую, чтобы вы заявили права на то, что по праву принадлежит вам.

– Кто-то другой уже заявил эти права! Законные…

– Снова отрицайте это, но вам не понравятся последствия.

Фара начала быстро осознавать, что чем безучастнее был голос Блэквелла, тем опаснее он становился.

– Да, хорошо! – прошипела она. – Я и есть… я была… Фарой Ли Таунсенд. Но вам не пришло в голову, что я никогда не объявляла себя ею по какой-то причине? Что я намеренно взяла себе чужое имя и выбрала жизнь в относительной безвестности?

– Я полагал, что дело в Уоррингтоне, – проговорил Дориан.

– Нет, не только в Уоррингтоне. Бо́льшая часть богатств моего отца была добыта тем же способом, что и ваши богатства. Военные трофеи, смерть врагов, шпионские сети, ложь, шпионаж.

– Откуда вы это знаете?

– Я помню, как отец с мамой ссорились из-за этого, когда он вернулся из Крыма. – Грудь Фары сдавило, что случалось всегда, когда она думала о прошлом. – Родители любили меня, по крайней мере, насколько я помню. И зачем они обручили меня с таким гадом, как этот Уоррингтон, – полная для меня загадка.

– Иногда жадность сильнее любви.

– Нет, это не так, – заспорила Фара. – Жадность не может быть сильнее настоящей любви. Только страх может… И это лишь в том случае, если вы позволяете ему одолеть любовь. Должно быть, мои родители чего-то боялись, попали в какую-то беду.

– А потом умерли.

– Именно так. – Фара положила мыло на поднос, и от ее внимания не ускользнул проблеск чего-то, смахивающего на сожаление, промелькнувшее на лице Блэквелла. Решив его проигнорировать, Фара провела влажными пальцами по глазам, уставшим и распухшим от пролитых слез. – Для меня мысль о браке с Уоррингтоном всегда была невыносимой. Он был ровесником моего отца и вечно огорчал меня, когда я была ребенком. Мне сказали, что мои родные умерли от холеры… Хотя, становясь старше, я все время спрашивала себя, что, может… – Фара прервалась, не желая озвучивать эти мысли. Неужели ее жизнь действительно так жестока? Неужели все, кого она любила, были отобраны у нее из-за злых поступков другого человека?

Отвлекаясь от своего гнева, Дориан задумчиво сжал подбородок.

– Все это начинает обретать смысл, – заметил он.

– Не представляю, каким образом. У меня голова идет кругом, – призналась Фара.

– Неделю назад некий аристократ обратился к одному из моих людей, Кристоферу Ардженту, по поводу делового контракта весьма чувствительного характера. – Блэквелл многозначительно посмотрел на нее.

– Арджент. – Это имя резко всплыло в памяти Фары. – Один из ваших друзей в Ньюгейте.

– Один из моих ближайших деловых партнеров, – озорным тоном поправил он. – Арджент тут же связался со мной. Королевское состояние было обещано за исчезновение определенного служащего Скотленд-Ярда.

Ошеломленная, Фара ахнула.