Возраст чувственности - Элизабет Бикон

Джеймс резко задернул гардины, давая повод наблюдавшему за ними увериться, что им действительно есть что скрывать.

– Но сейчас глубокая ночь, – растерянно сказала Ровена.

Она была шокирована. Теперь кто-то из семьи или прислуги решит, что они любовники.

– Именно так. Придется вам выйти за меня замуж.

– Что… Что мне придется сделать? – спросила она таким тоном, будто от одной мысли об этом могла упасть в обморок.

– Выйти за меня, – будничным тоном проговорил Уинтерли. – А что такого?

– Ни за что! – воскликнула Ровена, словно ничего более абсурдного и предположить было нельзя.

– Ведь нас видели вместе ночью, сомневаюсь, что это останется тайной. Вы дочь священника, а я дьявол во плоти – отличный повод посплетничать.

– Не смейте шутить, это не смешно, – гневным шепотом произнесла Ровена.

– Не смешно, – кивнул Джеймс. Он и вправду был серьезен.

– Папа и мама меня поймут, – тихо, словно себе самой, сказала Ровена.

– А ваши сестры и тот достойный юноша, который так защищал малышку? Не помешают ли ему последствия скандала занять хорошее место в своем первом приходе? А как остальные ваши сестры будут приняты обществом, когда настанет время выйти в свет?

– Ерунда. Софи – пятнадцать, а Эстер еще много лет предстоит ждать ее первого бала. К тому времени все сплетни забудутся.

– Не будьте столь наивны. Я, по крайней мере, могу помочь вам сохранить доброе имя, если мы будем жить под одной крышей.

Идея показалась Джеймсу вполне разумной. Почему он не подумал об этом раньше, когда понял, что Ровену лучше держать рядом?

– Ваше предложение абсурдно, – сердито проговорила Ровена. Ей казалось, что все происходящее лишь сон, она проснется, и все будет по-прежнему. – Мы не можем пожениться только для того, чтобы избежать скандала.

– Не забывайте, меня видели ночью в вашей комнате. – Уинтерли принялся загибать пальцы, подсчитывая причины, по которым это стоит сделать. – Вы были со мной в лесу, и у человека, который за мной охотился, есть все основания полагать, что вы видели больше, чем следовало. Вполне возможно, именно он теперь ищет повсюду светловолосую женщину. В полумонашеском одеянии, – не без иронии добавил Джеймс.

– Но я его не видела и никогда не узнаю, даже если он пройдет мимо, – пропустив мимо ушей его насмешку, возразила Ровена.

– Могли бы увидеть, если бы прошлым вечером он был в парке.

– Он бы не стал себя обнаруживать.

– Может, вы хотите сказать, что выстрел мне померещился?

Ровена мысленно вспомнила тот момент и поежилась. Ведь сейчас либо Эстер, либо Джеймс могли быть мертвы.

– Нет, но маловероятно, что покушавшийся на вас будет охотиться за мной. Тем более в темноте и у этого дома. Если бы он хотел меня убить, нашел бы более подходящее место.

– Существует много способов убийства, в том числе беззвучных. Надеюсь, вы никогда о них не узнаете.

– Я уже многое видела и знаю достаточно о смерти, – вспылила Ровена и замолчала, вспомнив прошлое. Внезапно ее поразила мысль, от которой отвлекли личные переживания: Уинтерли только что сделал ей предложение выйти за него замуж и настаивал, будто его совсем не волновало, желает она этого или нет. – К тому же это тоже недостаточно веский повод, чтобы жениться на мне.

– Могу придумать кое-что получше, – парировал Уинтерли с улыбкой. – И возникает третья причина. Я ценитель красивых женщин, а судьба нас ежедневно сводит вместе. У меня не может не возникнуть желание сблизиться с вами, несмотря на то что вы гордо носите вдовий наряд. Как только поползут слухи о том, что мы делим ложе, мои враги решат, что вам известно все, что знаю я. Вам остается согласиться выйти за меня – только так я смогу защитить вас от убийцы.

– Нет, ни за что! Я больше никогда не выйду замуж. Если бы я изменила мнение, то не выбрала бы мужчину, на жизнь которого покушаются и который готов соблазнить каждую привлекательную женщину.

– Будь я женат на вас, никогда бы не позволил себе подобного поведения, – без тени улыбки заявил Джеймс. – Я был бы занят охотой на врагов, покусившихся на жизнь женщины, которая тронула мое сердце.

– Я не собираюсь становиться добычей для хищников.

– Скажите об этом ему. – Джеймс кивнул на окно, занавешенное плотными гардинами.

– Я не стану вашей женой. Денди и дамские угодники никогда меня не привлекали, с моей точки зрения, их очарование слишком преувеличено.

– Значит, мне нужно больше практиковаться.

Только сейчас Ровена заметила, что Джеймс стоит непозволительно близко.

– Только не со мной, – отпрянула она, однако ноги будто приросли к полу и отказывались подчиняться команде сделать несколько шагов в сторону.

– Я всегда считал, что брак – это не для меня, но с вами готов попробовать, – не сводя с нее глаз, проговорил Уинтерли.

– Нет! – Ровена вскинула голову и посмотрела прямо в его зеленые глаза, ощущая себя трусливым зайцем, столкнувшимся на тропе с хитрым лисом.

– Полагаю, вы скоро поймете, что нам стоит попробовать, – произнес Джеймс тихим бархатным голосом с теми интонациями, которые воздействовали на любую женщину именно так, как он того желал.

Прежде чем Ровена поняла, что он намерен сделать, Уинтерли склонился и поцеловал ее в губы. Самым неожиданным для нее было то, что она не только позволила, но и со всей страстью ответила ему. Легкое возбуждение прокатилось по телу, добравшись даже до кончиков пальцев ног, а затем превратилось в пламя, жаркое и сжигающее изнутри. Даже в то время, когда полагала, что влюблена в Нейта, Ровена не испытывала ничего подобного. Желание принадлежать мужчине охватило ее с такой силой, что лишало возможности думать о чем-то другом.

Джеймс положил ладонь ей на спину, прижал к себе и удовлетворенно хмыкнул, будто знал, что она сейчас испытывает.

«Но ведь это всего лишь поцелуй, ничего большего между нами не будет», – пронеслось в голове Ровены. И следом тут же возник вопрос: «Или нет?..»

Это был лучший поцелуй в ее жизни, и сейчас перспективы узнать, что же может последовать дальше, привлекали ее больше всего на свете.

«Надо остановиться, ты ступила на опасный путь», – шептал внутренний голос женщине, которая всегда была холодна во время близости и собиралась отказаться от интимных отношений навсегда.

Теперь Ровене казалось, что ее мнение может измениться. Она застонала, когда Джеймс кончиком языка провел по ее губам. Он действовал умело, был нежен и страстен, заставлял почувствовать себя самой желанной на свете. Ровена прекратила противиться влечению, в порыве страсти прижалась к Джеймсу и тут же ощутила подтверждение того, что желание их взаимно. Это напомнило о боли, которую она испытывала почти всякий раз, когда они с Нейтом были близки. Она отпрянула и посмотрела на Уинтерли так, будто увидела перед собой нечто пугающее.