Горькие травы - Кира Козинаки

Соня от радости даже хлопает в ладошки, а потом начинает неуклюже подниматься со скамейки, опираясь на здоровую ногу.

— Молодой человек! — окликает она проходящего мимо щуплого паренька в очочках. Он шарахается от неё, но оборачивается и неуверенно тыкает пальцем в свою худую грудь. — Да, да, ты! Как тебя зовут?

— Ма… Ма-Матвей, — всё ещё с сомнением глядя на решительную Соню, бормочет он.

— Как? Матвей? Будь так добр, Матвей, помоги мне дойти до приёмной комиссии. Пожааалуйста!

И она обезоруживающе улыбается.

* * *

Если обогнуть «Пенку» с правой стороны, нырнуть в крошечный дворик, спуститься по ступенькам, пересечь широкий бульвар на месте русла давно загнанной в трубу реки, а потом подняться по ещё одним ступеням, уже крутым, можно попасть на узенькую улочку, всегда забитую припаркованными машинами и наполненную руганью запутавшихся в поворотах пешеходов и автомобилистов. Здесь сосредоточена городская бюрократия — специально для тех мамонтов, которые ещё не научились пользоваться сайтом «Госуслуг» и предпочитали проводить время в очередях. А ещё здесь на одном из этажей высокого офисного центра располагается рекламное агентство, в котором работает Сонька.

Если обогнуть «Пенку» с правой стороны и преодолеть весь маршрут очень, очень быстро, то можно ворваться в Сонькин офис уже через десять минут. С дикими глазами и выступившей над верхней губой испариной.

Я мечусь по кабинетам, раздаю рассеянные приветы знакомым лицам и нахожу подругу на кухне. Она задумчиво размешивает сахар в чашке кофе, уставившись в одну точку, но оборачивается на моё шумное появление, быстро сканирует меня взглядом и делает свои выводы.

— Немножко SOS? — спрашивает.

В ответ я строю какую-то неопределённую гримасу, Сонька понимающе кивает, отливает половину кофе во вторую чашку и воровато оглядывается на дверь. Потом ныряет рукой в шкаф и достаёт хорошо спрятанную за упаковками конфет и круассанов початую бутылку коньяка. Наливает по крышечке в каждую чашку и прячет обратно.

— За мной, — говорит она, подхватывает кофе и выходит их кухни.

Мы пристраиваемся у подоконника в офисном туалете, заперев дверь, и Сонька закуривает в форточку, чего, конечно, делать нельзя, но ведь сейчас немножко SOS, правда?

— Не томи, Ась! — нетерпеливо требует она, делая глоток.

Сонька числится руководителем группы по работе с клиентами. Если мои таланты в рекламе вылились в тексты, то Сонькины — в способность всё придумать, организовать, делегировать и собрать воедино в финале. Если я могу буковками продать снегоход бедуину, то Сонька явится на рассвете с этой идеей, а к вечеру уже доставит сам снегоход в пустыню — с фанфарами и конфетти. И её очень за это ценят — хорошей зарплатой и премиями.

А ещё она у меня красотка, конечно. Стоит вот сейчас на сквозняке в серой меланжевой футболке и узкой кожаной юбке, вроде бы и офисная курица, но грубые чёрные ботинки с хромированными побрякушками и десяток серебряных серёжек в ушах говорят, что нет, творческая личность. Я уже привыкла, что новую дырку в ухе Сонька делает каждый раз, когда добивается какой-то серьёзной цели, такая у неё доска почёта. А вот короткая стрижка гарсон и выкрашенные в перламутрово-серебристый, под седину, цвет волосы были нововведением, и я пока не определилась, делает это её нежной нимфой или жёсткой стервой.

— Мне через пятнадцать минут выезжать на встречу с клиентом, — торопит меня Сонька. — Уже через тринадцать.

— В общем, — начинаю я, отпиваю кофе с коньяком и морщусь. — Какая мерзость! В общем! Оказывается, у Надежды есть брат.

— Угу.

— Его зовут Пётр.

— Дурацкое имя.

— Нормальное имя!

— Да пофиг. Ну и?

Сонька затягивается, ожидая продолжения, но я молчу, нервно постукиваю пальцами по подоконнику и жду, когда она сообразит, что не так уж много Петров мы встречали в жизни.

— Что, тот самый?! — наконец восклицает она, закашлявшись.

— Тот самый, — подтверждаю я. — Новогодний.

— И как ты узнала?

— Он сам пришёл сегодня в кофейню. Юристом там числится.

— И?..

— По-прежнему красивый, зараза.

Сонька делает глоток кофе и поджимает губы.

— Как всё прошло?

— Надя нас познакомила. Полагаю, она не в курсе. И хорошо, было бы неловко, если бы…

— Было бы неловко, если бы ты трахалась с её мужем, — перебивает меня Сонька, махнув рукой. — Брат — это всё ерунда. Так что не парься.

— А я парюсь, Сонь, — жалостливо пищу я. — Потому что он весь такой невероятный со своими ногами, губами и скулами, и я сначала сожрать его хотела прямо там, а потом начала такую херню нести, ооой! Знаешь, я же вроде забыла всё, но стоило ему глянуть на меня этими своими глазищами, а там бездны, космосы и черти, и вот я уже не сильная и независимая, а пятнадцатилетняя дура в пубертате с беснующимися гормонами! А я не в том возрасте, между прочим, из меня уже можно двух пятнадцатилетних дур сделать!

— Что сказала-то?

— Чего не стоило. Запустила второй раунд игры, кажется. Он точно всё понял.

— Ну, и тебя понять можно. Как там говорят? Юристы же такие сексуальные, они даже дела возбуждают…

— Сонь, блин!

— Ась, рано или поздно вы всё равно бы встретились. Таковы особенности жизни в нашем проклятом посёлке городского типа.

— В нашем проклятом посёлке городского типа, помимо Петра, ещё полмиллиона жителей, и я как-то рассчитывала затеряться в этой толпе. Никиту же я за — сколько? шесть лет? — не встретила.

— Фу, — очень красноречиво кривится Сонька. — Но если этот твой Пётр весь такой сладенький, умеет в оргазм, а у тебя по-прежнему мокнут труселя от одного его вида, может, попробовать ещё разочек?

— Иногда я жалею, что обещала рассказывать тебе все подробности своей личной жизни.

— Это было обещание во благо, — напоминает она.

Вздыхаю, задумываюсь и отпиваю мерзкий кофе, уже даже не морщась.

— Я больше не даю вторых шансов, Сонь.

Сонька, ещё секунду назад потешавшаяся над ситуацией, в которую я себя загнала, крепко сжимает мои пальцы. И совершенно игнорирует факт, что в запертую дверь туалета начинают негромко, но настойчиво ломиться.

— Только как теперь смотреть на него — не представляю, — вздыхаю я. — О, я откажусь от заказа, точно! Не буду доделывать, извинюсь перед Надей, верну предоплату…

— Так, стоп! — Сонька вскидывает руки. — Ты не можешь. Это непрофессионально.

— Но как мне туда ходить?! — возражаю я, потихоньку скатываясь в истерику. — Ещё раза два придётся, а если он будет там, если опять начнёт разбрасываться своими улыбочками, если опять посмотрит на меня так, если…