Никогда_не... - Таня Танич

Главное — я добилась своего. У месть есть десять минут, кроме Артура в коридоре больше никого нет, и я могу, не боясь, что меня услышат, открыть все свои намерения,

— Я не собираю тут сидеть больше суток. Завтра… то есть, сегодня после рентгена ты меня заберёшь.

— Что? — он воровато оглядывается, как будто даже пустые стены могут нас услышать. — Полина! Зачем? Не надо рисковать, это твое здоровье!

— Все в порядке будет с моим здоровьем. А вот если останусь здесь хотя бы на три дня, тогда точно поплохеет. У нас нет этих трёх дней, понимаешь?

— Почему нет? Надо долечиться, — упрямо стоит на своём Артур.

— Если мы не поспешим, в больнице могут узнать про скандал, и тогда меня придушат подушкой ночью сами же медсестры. Или соседки по палате. Все, у кого есть дети! А здесь у всех есть дети, сам понимаешь.

Этот аргумент, который я выдумала, чтобы немного сгустить краски, имеет на Артура наибольшее влияние.

— А точно. Я не подумал об этом… Может, перевезем тебя в область тогда?

— Не надо в область, лучше в столицу, — торопливо шепчу я, удивляясь, как после укола успокоительного мне легко и просто говорится, и боль как будто совсем отпустила. — Зачем нам промежуточные остановки?

— Ты не успокоишься, пока я не соглашусь, да? — кажется, Артур просек мои хитрости.

— Ну, как сказать…

— Ладно, — он усмехается, и это очень здорово. — Когда думаешь уйти?

— Завтра. То есть, сегодня. Ну, после рентгена, пусть уже сделают этот снимок, хотя мне и так уже хорошо.

— Нет, не чуди. Рентген надо сделать, — он хмурится, и я понимаю, что чрезмерной спешкой только ухудшу ситуацию.

— Да я согласна, согласна. Я же говорю — после рентгена и даже после обеда. Посплю еще, поем в больничной столовой супчик. Я сто лет не ела больничных супчиков.

— Полина, — Артур снова улыбается, несмотря на то, что обеспокоенность на его лице никуда не делась. — Какой там супчик. У нас давно ничем не кормят, если родственники не привезут. Так что с супом ничего не выйдет. А ты какой хотела?

— Гороховый, — абсолютно серьезно говорю я. — Как в детстве. Я лежала в детстве в лор-отделении, мне гланды удаляли. Кормили мороженым и гороховым супчиком. Он был стремный, но это как в школьной столовке, знаешь? Даже ужасные котлеты с голодухи вкусные.

— Я привезу тебе суп, — улыбка так и не сходит с его лица, и я считаю это хорошим знаком. — Гороховый, как ты хочешь. Приготовлю и привезу.

— Правда? — я очень хочу его обнять, несмотря на вонючую мазь и свежие бинты, которые могут съехать. — Правда-правда привезёшь?

— Да, в часы посещения. Тут с одиннадцати, кажется. Я тоже, когда лежал, помню. Но я в травматологии, как и ты, был.

— Видишь, сколько у нас с тобой общего, — окончательно поддавшись приступу сентиментальности, я прислоняет лбом к его груди и говорю какие-то глупые вещи, которые никогда бы не подумала, что будут меня волновать. — А теперь ты еще и видел меня в таком виде… В самом худшем. И если не сбежишь после этого, значит, мы точно проживем с тобой долго и счастливо, что бы там ни говорили всякие козлы, да?

— Да по-любому. Так и будет, — он снова аккуратно, так, что я едва чувствую, обнимает меня, скорее даже окружает собой. — Даже не думай про всякую херню, Полин. Мудаки пусть чешут языками. А нам с тобой какое дело?

— Никакого, — мычу я ему в грудь, но тут же вспоминаю, что осталось очень мало времени, а главного мы так и не решили, отстраняюсь. — Артур! Ты только не едь к себе, ладно? Твои опять придут тебя уговаривать, вы поругаетесь, подеретесь, кто-то кого-то убьёт, тебя посадят, а я буду носить в тюрьму передачки и мы опять никуда не уедем!

— Офигеть у тебя планы! — уже не скрываясь, смеётся он. — И ты что, останешься тогда? Здесь — ради меня?

— После того, как ты не фукал и обнимал меня даже с этой ужасной мазью, это наименьшее, что я могу сделать, — теперь у меня тоже получается смеяться, а не булькать, правда, очень тихо. — Но лучше без этого, ладно? Давай, чтоб хоть сегодняшний день прошёл спокойно.

— Что предлагаешь? — хотя, по глазам вижу, что он уже догадался.

— Езжай ко мне. Спокойно выспишься, отдохнёшь — я так хочу, чтобы ты, наконец, отдохнул, Артур… Я уже переживаю — ты как со мной познакомился, вообще не спал нормально.

— Так я не жалуюсь, — хорошо, что у него исправилось настроение и пугающаяся мрачность сошла на нет. Плохо, что он не воспринимает мои слова всерьёз. — Я б еще не поспал. Мне и сегодня будет не фонтан одному в твоей кровати.

— Ничего, зато точно уснёшь.

— Ну, не знаю…

— Артур!

— Ладно, ладно, — он настороженно оглядывается — за стеклянной дверью, ведущей из отделения, начинают вырисоваться какие-то силуэты — кажется, наше время вышло, и Леночка возвращается по мою душу. — Хорошо, Полин, не переживай. Я поеду к тебе. Может, вещи какие взять, что надо?

— Штатив запакуй, свет и колонку. Ну и там… не знаю, одежду какую-то возьми. По минимуму. Не парься — все главное уже со мной, — на этом месте чувствую острый укол изнутри, но не настоящей боли, а фантомной. Всё-таки я вру — несмотря на то, что телефон, макбук и портмоне со всеми картами и документами остались в рюкзаке в машине Артура и он должен передать его со всем содержимым Леночке, чтобы уже через пару часов меня оформили по всем правилам — но главного всё-таки нет.

Сердце болезненно екает из-за моей камеры, которая так и осталась в этом треклятом парке, растерзанная по частям, а значит и все фотографии с флешмоба, которыми я собиралась доказывать свою правоту и непричастность к «издевательству» над детьми безнадежно потеряны, в отличие от предыдущих снимков. Те хоть я успела перенести в компьютер.

А и ладно — я неглубоко вдыхаю, больше не позволяет повязка через плечо. Черт с ними, с этими фото… Хотя жаль, жаль конечно. Но мне сейчас не до истории с этим дурацким противостоянием с Кристиной. Ею я займусь потом, когда приеду в город, в мой настоящий город, где я живу, который люблю и который любит меня, А пока я готова все это отпустить. Главное — выбраться отсюда, а дома и стены помогают. И хорошие юристы, конечно же.

— А за твоими вещами вернёмся позже, — торопливо шепчу я, глядя, как силуэты за дверью все приближаются. — Или купим тебе все новое. Главное, чтобы ты был в безопасности и без нервотрепки. Жди у меня. И никому не открывай, ладно?

— Да ладно тебе, — теперь пришла очередь Артура недовольно ворчать. — Что я, маленький? Справлюсь. Все нормально будет, Полин. С вещами тоже все решим — потом! Мне ничего не надо, перекантуюсь налегке. Главное, свалить уже отсюда.

И снова мы думаем в одном направлении. А значит — это еще один хороший знак, что все будет здорово. Все эти сложности — они только больше сплочают нас. Так что обломитесь, сплетники и мудаки, которые в нас не верят.