Семь горных воронов - Ванда Алхимова

Миледи Воронов стояла на крыльце и смотрела, как войска покидают столицу. Вот прошли королевские гвардейцы, которых возглавляли два ее сына. За ними ехали лорды Серых гор, принимавшие участие в пире. С ними — еще три ее сына. Младший с грустным видом сидел в седле, а его конь плелся в хвосте у коня Дикого Ворона.

Прошли воины Приморья, арбалетчики Тамврота, прошли копейщики и пехота. Среди пехотинцев глаза миледи Воронов наконец заметили того, кого так зорко высматривали: возвышаясь над всеми, среди них шел Ройле. В кольчуге, прикрытой спереди нагрудником, со щитом и мечом он смотрелся странно посреди легко одетых пехотинцев, вооруженных палицами или короткими мечами.

Ройле вертел головой, высматривая свою госпожу. Когда они друг друга заметили, Ройле расплылся в улыбке, тщетно стараясь скрыть гордость.

Миледи про себя усмехнулась. На лице влюбленного мальчишки было написано все, словно в открытой книге. Он ужасно гордился своим видом, воображая себя героем из легенд, который отправляется в поход, чтобы принести возлюбленной голову дракона.

Впервые в жизни ее вдруг обуяло нестерпимое желание выразить гордость за своего мужчину: кричать ему, махать платком, плакать, чтобы он видел ее слезы, слышал ее крики и знал, что она его будет ждать всем сердцем и ему есть за что проливать кровь и к кому возвращаться.

Миледи так испугалась своего порыва, что даже покраснела. Подобное поведение женщин всегда казалось ей верхом глупости. Всю свою жизнь миледи Воронов стремилась контролировать свои чувства и эмоции, держать себя в узде так же строго, как всех Других.

— Старею, что ли, — отвернувшись, пробормотала миледи себе под нос. — Правду говорят, что от молодых любовников старухи теряют последний разум. С чего я так расклеилась? Вернется, никуда не денется.

Но внутри все равно сидела тонкая стальная заноза, которая никак не давала успокоиться.

Поскольку война была объявлена, Эннобар направлялся к границе не скрываясь. Войско шло по главной дороге, соединявшей Тамврот и Лугайд, причем двигалось довольно неторопливо. Всадники не подгоняли коней, пехотинцы перешучивались и шли ровным дружным шагом. Так же спокойно плелись полевые кухни и обоз с лекарями.

Жители выходили смотреть на войско, редкое и великолепное зрелище в их обыденной жизни. Горели золотом на солнце перевязи, блистали украшения на доспехах лордов и их коней, развевались флаги со всевозможными гербами. Воздух дрожал от звучных, сильных голосов запевал.

Эннобар не спешил, надеясь, что гонец от Рода Озерного успеет догнать его по пути к границам. И действительно, стоило войску встать на вечерний привал, как Роланд привел в королевский шатер запыленного всадника, едва стоявшего на ногах от усталости. Гонец привез письмо, в котором Род Осторожный со всеми витиеватыми извинениями и расплывчатыми причинами сообщал, что никак не успевает присоединиться к своему «Дорогому Королевскому Другу в его Законной и Победной войне».

— Жалкий трус, — презрительно скривил губы Эннобар, закончив читать письмо. — Вот уж правда: храните меня, Небеса, от таких друзей, а от врагов я как-нибудь сам избавлюсь.

— И что теперь? — спросил Лиран, который тоже находился в шатре Эннобара.

— Продолжаем поход, — проворчал Эннобар. — Хороши бы мы были, если бы повернули обратно, поджав хвосты, как побитые собаки.

— Надо ускорить продвижение, — возбужденно заявил Роланд. — Раз Озерное королевство не держит своего слова, ждать нам больше некого.

— Да, ты прав. — Эннобар скомкал письмо. — Что ж, забудем об этом. Теперь нас занимают только Брес из Лугайда и его армия.

Объединенное войско достигло границы за три дня. Здесь почти не было жилья, только убегала вперед пустынная дорога да лежали в тишине бескрайние поля. Эннобар остановил коня и долго смотрел на чужую землю. Лицо его было задумчивым, а глаза — настороженными.

— Не мы затеяли эту войну, — наконец сказал он. — Но нам ее начинать. Чем скорее встретим войско Лугайда, тем лучше.

Эннобар первым пересек границу: его вороной тяжелый жеребец перешагнул невидимую черту, и след подкованного копыта отпечатался в мягкой дорожной пыли Лугайда. Следом потянулось войско, и тысячи копыт и подошв затоптали этот первый след.

Часа через два решено было встать лагерем. Кругом простирались поля, редкие рощицы взбегали на холмы. Тишина висела над полями, только мелкие птички перепархивали туда-сюда. Нигде не поднимался дымок из деревенских труб.

— Мы отправили разведчиков, — сказал королю Роланд. — Они разъехались в стороны и ищут местных жителей или войско Лугайда.

Эннобар велел располагаться лагерем, пока не вернутся разведчики. Разбили шатры для знатных лордов, развели костры полевой кухни, выставили часовых. Эннобар лег спать и приказал не будить его до возвращения разведчиков.

Красный и Дикий Вороны сидели возле шатра Кайси и играли в карты. Красный выигрывал.

— Какое скучное дело — война…

Красный зевнул во весь рот.

— Рано соскучился, еще только день воюем, — ухмыльнулся Дикий, смешивая карты. — Чует мое сердце, что скоро пойдет веселье. Больно тихо кругом, не к добру.

— Будь я королем, ни за что не потащился бы в чужую страну, — заявил Красный. — Если кому надо, пусть сами приходят и получают сполна.

— Вот потому тебе никогда не быть королем, — обидно рассмеялся Дикий. — Брес, видать, тоже так думает, раз спрятался и носа не кажет, пока чужие сапоги его пшеницу топчут.

— Это мы еще посмотрим, — обиделся Красный. — Королю не только кулаки и бычья глотка нужны, но и вот тут кое-что.

Красный постучал себе пальцем по виску, а Дикий фыркнул.

— А что? — прищурился Красный. — Род Озерный оказался трусливой задницей, и вряд ли Эннобар после войны отдаст за него Рону. А за кого ее тогда отдавать, как не за Ворона? И не надо ждать, пока Лорна подрастет. Главное, проявить себя в бою, и дело сделано.

— И что будешь делать потом? — скривился Дикий. — Сидеть за столом у Эннобара и ждать наследства? По мне, лучше вернуться домой и…

— И получать затрещины от миледи, — завершил фразу Красный. — Нет, спасибо, этого добра мне хватает.

— Что сразу — затрещины? — уже всерьез начал злиться Дикий. — Еще можно…

— Гонять по горам на коне и трахать крестьянок и дочек мельников, — закатил глаза Красный. — Это тебе надо сходить в рощу Кернунна да попроситься водить его Охоту.

— Я бы не отказался.

Дикий Ворон как-то по-особенному ухмыльнулся, и глаза его загорелись волчьим блеском.

— О Небеса, ну и братьев вы мне послали, — притворно вздохнул Красный. — Одному мечтается скакать по горам с троллями, второй сам одичал хуже всякого тролля…

— Это ты про Младшего, что ли? — уточнил Дикий, оглядываясь через плечо туда, где сидел, обняв колени, Седьмой Ворон и задумчиво смотрел на бескрайние поля. — Что это с ним?