12 месяцев до алтаря - Ариель Бинкс

Рина все еще ее смущало. Он вел себя так, словно никакой ссоры после поцелуя не было, и Поппи не могла понять, что все это значило. В свою очередь, она ничего не забыла. Ни то, как он на нее тогда накричал, ни то, что он наговорил о ее отношениях с Джаспером.

Поппи понимала – столь быстро такое не прощают. К тому же Рин, строго говоря, так и не извинился за то, что сорвался на крик и наговорил о Джаспере все те ужасные вещи. Если она была хорошей невестой, то должна была защищать своего будущего мужа. Но если бы она была хорошей невестой, то не проводила бы пятничные вечера с другим мужчиной.

Не то чтобы Рин был «другим мужчиной». С ночи, когда произошла ссора, между ними на самом деле ничего больше и не было. Рин вел себя как настоящий джентльмен – за исключением предложения заняться с ней любовью. Но и тогда он бы остановился, стоило Поппи только попросить.

Хотя нельзя не отметить, что в их отношениях все-таки было что-то непозволительное. Иногда руки Рина задерживались на плече или талии Поппи дольше, чем следовало, а то, как он на нее смотрел, было просто очаровывающим. И она не была уверена, что ведет себя лучшим образом. Временами она будто прикладывала усилия, чтобы найти повод коснуться Рина или сесть поближе. По ночам в своей кровати она не переставая вспоминала его руки вокруг своей талии и его губы на своей шее. Иногда, когда они были вместе, Поппи хотела, чтобы Рин снова это сделал. Она жалела, что тогда оттолкнула его, хотелось выяснить, чем же все закончится.

И, сказать по правде, Поппи с нетерпением ждала вечерних пятничных посиделок вдвоем. У нее никогда не было много друзей – ей всегда было непросто с кем-то сблизиться. До того как встретила Феликса на первом курсе, она даже ни с кем за руку не держалась. И сейчас, после свадьбы Астрид и Феликса, у Поппи не получалось видеться с лучшим другом так часто, как раньше. И, как бы странно это ни было, сейчас Рин Адлер был ее самым близким другом.

От метро до квартиры Рина было рукой подать, поэтому Поппи не успела опомниться, как уже поднималась по ступенькам в его дом.

– Так вкусно пахнет, – сказала Поппи, как только Рин открыл дверь. Она разулась и повесила пальто, а затем прошла вслед за ним к лестнице.

Рин улыбнулся:

– У меня для тебя сюрприз.

Он провел Поппи вниз через кухню в столовую, где на накрытом столе уже стояло мясо по-веллингтонски, жареный картофель, салат и пара бокалов с вином. Поппи была уверена, что Рин разлил бутылку отменного пино-нуар.

Когда Поппи все это увидела, то застыла и уронила сумочку на пол. После такой дрянной недели все, чего ей хотелось, – свернуться в клубок и вдоволь наплакаться. Рин определенно не мог знать, насколько плохо дела шли на работе, и вот, несмотря на это, он приготовил для нее ровно то, что ей было нужно. Поппи почувствовала, как слезы подступают к ее глазам, рассматривая блюда, достойные ресторана, и стол, накрытый специально для нее. Глубоко внутри нее назревало осознание – Джаспер бы никогда ничего подобного для нее не сделал.

– Поппи? – спросил Рин голосом, полным волнения. – Что случилось?

Поппи покачала головой и вытерла слезы рукавом свитера.

– У меня была ужасная рабочая неделя.

Поппи понимала, что, скорее всего, выглядит глупо, рыдающей над ужином, но это, казалось, совсем не отпугнуло Рина. Он заключил ее в объятия и прислонился подбородком к ее голове. В этом не было ничего сексуального, поэтому Поппи не почувствовала себя виноватой, обняв его в ответ. Рин успокаивающе гладил ее по спине, а Поппи удивлялась, насколько маленькой и защищенной она чувствовала себя в его руках. До того как объятия не стали неприлично долгими, Рин отошел и посмотрел на Поппи.

– Садись. Можешь мне все рассказать.

Поппи кивнула и села на свое место, вновь вытерев лицо рукавом, а затем взяла нож и вилку. Она сразу же отрезала большой кусок мяса по-веллингтонски и отправила его в рот.

– Боже, как это вкусно!

Рин улыбнулся, наблюдая за ней:

– Итак, что произошло на работе?

Он даже не успел взять свою вилку, и Поппи поняла, что ему нравится смотреть, как она ест приготовленные им блюда, не меньше, чем ей нравится их есть.

Поппи пожала плечами:

– Мне опять отказали в большом проекте. Я действительно хотела его заполучить, подготовила все чертежи, представила их боссу и все такое.

Рин кивнул и наконец начал есть.

– Ему не понравились твои идеи?

– Не знаю. Он будто не воспринял их всерьез, – вздохнула Поппи. – И это еще не самое худшее. Когда мы встречались с клиентом, он попросил меня подавать кофе, в то время как все остальные имели возможность представить свои идеи.

Когда Поппи думала об этом, то все еще расстраивалась, и поэтому сердито положила картошку в рот.

Рин отложил вилку:

– Такое часто происходит?

– Отношение ко мне как к псевдосекретарше? – спросила Поппи. – Ага.

– Потому что ты женщина? – прояснил Рин.

– Единственная женщина, – подтвердила Поппи. – Я знаю, что в конечном итоге достигну своих целей, но то, что не могу заставить своего босса относиться ко мне, как к остальным, удручает. Мне даже не дали шанса.

Рин кивнул:

– Да, тяжело сделать карьерный прорыв в сфере, в которой доминирует противоположный пол.

Поппи полагала, что и Рина это тоже касалось. Так как он, в отличие от большинства дизайнеров, был гетеросексуальным, его, вероятно, далеко не всегда воспринимали всерьез.

– У тебя, однако, есть талант. Возможно, в этом мы с тобой отличаемся.

– Это не так. Тебя бы не взяли на работу, не будь у тебя таланта, – заметил Рин. – Если твой босс его не замечает, найди того, кто заметит.

Поппи уклончиво пожала плечами:

– Ну, может быть.

– Поппи, – сказал Рин и сделал паузу, пока Поппи не оторвала глаз от своей тарелки и не посмотрела на него. – Я серьезно. Ты заслуживаешь большего, чем отношения, как к официантке.

Поппи улыбнулась:

– Я знаю, что ты серьезно. Но некоторым из нас нужно оплачивать счета, и я не могу просто взять и уйти.

Рин удивленно посмотрел на Поппи:

– Если это – единственное, что останавливает тебя от увольнения, у тебя есть Джаспер. Моя мама. Я…

– Я не могу брать деньги взаймы! Я никогда не смогу отдать долг, – заявила Поппи, отчаянно краснея.

– О чем ты говоришь? Ты выходишь замуж за