Ключ для пешки - Ирина Кайлес

— Давайте в игру сыграем! Я в телефон игру новую закачал…

Раздался дружный хохот.

— То есть, ты предлагаешь всем по очереди поиграть на твоем телефоне? — выразил общую мысль Сашка, юный циник в тонких очках.

— Да нет. Хватит ржать! — Димка немного смутился. — Вы послушайте сначала. Короче, тут шарики… Надо телефон из рук в руки передавать. У кого в руках шарики взорвутся — тот делает что-нибудь прикольное.

— Давайте!

— Нормально!

В последующий час проигравшие чего только не делали: изображали привидение, завернувшись в простыню, читали перековерканные стихи в древнегреческом стиле, пили по десять стаканов колы, лаяли на четвереньках под столом… Феде пришлось изображать мумию, с головы до ног обмотавшись туалетной бумагой.

Когда фантазия иссякла, Ян предложил:

— А давайте, кто проиграет — переодевается в бомжа. Нет, если парень — лучше даже в бомжиху! И идет на улицу. Уходит только тогда, когда ему подадут деньги. Ну как?

Раздался дружный смех. Идею приняли на ура. Оказаться проигравшим, естественно, никому не хотелось, однако отказываться никто не стал. Надо было видеть, с какой скоростью телефон перелетал от одного игрока к другому! Никто даже ради прикола не задерживал его в руках дольше одной секунды. Димка с опаской наблюдал за процессом, понимая, что до конца игры телефон может и не дожить, а разбитый по гарантии вряд ли будут ремонтировать. И какой же хохот раздался в комнате, когда шарики взорвались в руках у Шабурова! Сам себе выдал задачку…

Яна же проигрыш ничуть не смутил. Его одевали и гримировали целый час. Смеялись при этом до боли в желудке.

Реквизит собирали, как говорится, всем миром. Максим из гаража притащил старую отцовскую спецовку, насквозь провонявшую бензином. Ее художественно порвали в двух местах, чтобы было натуральнее. Девчонки скинулись по десятке, быстро сгоняли в секонд-хенд, купили там наистрашнейшую юбку и крайне уродливую шляпу. Потом всей компанией отправились к мусорным бачкам и поваляли там юбку, привязав ее к длинной палке. Ян брезгливо морщился:

— Лен, ты меня потом отмоешь? Я ради этого могу даже сам в помойку залезть.

Интеллигентная и тихая Леночка сильно смутилась от подобной наглости, даже не представляя, как реагировать на эти слова. Ян добродушно улыбнулся:

— Ну ты что, шуток не понимаешь?

— А ты думай, что говоришь.

Леночка на всякий случай ретировалась подальше от Яна. Тот же усмехнулся и пробормотал себе под нос:

— А вообще, неплохо было бы…

Повалять в помойке шляпу Шабуров категорически отказался, поэтому ее просто хорошо помяли и посыпали сверху придорожной пылью.

— Ян, смотри, там башмак на помойке валяется, — Димка не решался сам прикоснуться к подобной гадости. — Чё, слабо надеть?

Ян медленно подошел к башмаку, который, похоже, выбросил уже настоящий бомж. Юноша поморщился, развернулся и направился к дому:

— Я сейчас.

Шабуров вернулся через десять минут, прихватил башмак газетой, сложенной в несколько слоев, и положил его в пакет.

Спустя некоторое время, Ян полностью был упакован: старый свитер, вывернутый наизнанку, от которого во все стороны торчали рваные нитки, короткая ситцевая юбка в цветочек, изрядно потрепанная и запятнанная помойкой. Из-под юбки торчали старые тренировочные штаны Яна. Они уже давно стали ему малы и побывали половой тряпкой. Сверху надели спецовку и нахлобучили на голову мятую и пыльную шляпу. Волосы вымазали подсолнечным маслом. Девчонки выгребли всю косметику, нарисовали Яну красивый фингал под правым глазом, лицо намазали самым темным тональным кремом и хорошенько запачкали тенями.

Апогеем процесса стало надевание на толстом слое газет в коридоре того самого башмака с помойки. Ян натянул на ногу два носка, сверху — полиэтиленовый кулек и, в резиновых перчатках домработницы, под аплодисменты, надел башмак. Для второй ноги нашли старый отцовский резиновый сапог, из серии «пора бы уже выбросить, но еще жалко».

Вид получился — жуть полная. Шабуров посмотрел на себя в зеркало, загнулся от смеха. Перекосил лицо, повернулся к ребятам, протянул трясущуюся руку:

— По-по-по-дайте, люди до-добрые, на на-настойку бо-боярышника! — голос Ян изменил до неузнаваемости.

Ребята были в полном восторге.

— Ян, ты в цирковое не хочешь поступать? Тебе клоуном надо работать, — Димка хохотал громче всех, — у тебя дар людей смешить.

— Ка-каким к-клоуном? Я тут на по-помойке такие бабки зашибаю! Ты чё, пацан! У меня етот, бизьнес!

Вся компания дружно отправилась на улицу. Чтобы не привлекать внимания, ребята расположились вокруг скамейки. Димка тихо наигрывал что-то на гитаре. Ян же одиноко поплелся выполнять нелегкую миссию. Поначалу он немного стушевался и выбрал самый простой путь: подобрал пустую банку и сел у дороги, прямо на асфальт. Но, по-видимому, особой жалости у прохожих он не вызывал и подавать ему деньги никто не торопился. Ребята поглядывали на новоиспеченного бомжа, вернее, «бомжиху», перекидываясь шутками и приколами. Уговор был «работать до первой подачки». Разгорелись споры, удастся ли Яну получить милостыню.

— Ой, какая прелесть! — невольно вдруг воскликнула Лена: мимо шла бабулька с хорошеньким пекинесом на поводке. Малюсенькая собачка так смешно и неуклюже вышагивала по дороге, что все невольно улыбнулись, до того славная была собачонка.

Шабурову надоело сидеть на холодном асфальте, и он решил перейти в наступление. Поднялся, жертвой выбрал молоденькую дамочку в строгих очках, похожую на учительницу.

— Девушка! Помогите, Христа ради! На хлебушек подайте, сколько сможете!

Компания на скамейке отвлеклась от пекинеса, напряженно и заинтересованно наблюдая за происходящим. Девушка же торопливо достала кошелек, протянула Яну десятку и быстро пошла дальше. Ян, настолько искренне счастливый, что все удалось, прокричал ей вдогонку:

— Спасибо! Дай вам Бог здоровья и счастья!

Тут уже ребята просто упали от хохота. Ян, весьма довольный собой, двинулся по направлению к друзьям, но тут послышался чей-то истошный визг и крики.

Все резко повернулись. Девчонки хором вскрикнули. Пекинеса, которым они только что восхищались, держал в зубах здоровенный бульдог, мотая его в воздухе, как тряпку. Собачонка отчаянно визжала, барахтаясь в слюнявой пасти и вырываясь изо всех сил. Брызнула кровь. Хозяйка собачонки в ужасе бегала вокруг:

— Уберите свою собаку! Господи, да что ж это такое! Господи, ну помогите же! Помогите кто-нибудь! Что вы стоите, это же ваша собака!!! — кинулась она к бритоголовому высоченному мужику, равнодушно жующему жвачку.

— Ну моя, и чё я сделаю?

— Собаку уберите!

— Как я ее уберу? Тебе надо — ты и убирай.