Тревожные люди - Фредрик Бакман

– Пожалуйста, не открывай, – прошептала она. Рогер никогда не видел ее такой испуганной, и не понимал, что с ней происходит. Стоявшая рядом Зара переводила взгляд с одного на другую. Затем подошла к двери и постучала. Через мгновение прозвучал ответный стук.

И тогда из глаз Анны-Лены хлынули слезы.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ

Дата: 30 декабря

Имя свидетеля: Рогер

Джек: Все в порядке?

Рогер: Странный вопрос.

Джек: По-моему, у вас из носа течет кровь.

Рогер: Да-да-да, со мной такое бывает, этот шарлатан в поликлинике говорит, во всем виноват стресс. Ладно, черт с ним. Задавайте свои вопросы.

Джек: Хорошо, тогда приступаем. Вы пришли на просмотр квартиры вместе с женой Анной-Леной, так?

Рогер: Откуда вы знаете?

Джек: Так написано у меня в бумагах.

Рогер: Почему это в ваших бумагах написано о моей жене?

Джек: Мы допрашиваем всех свидетелей.

Рогер: У вас не должно быть никаких бумаг о моей жене.

Джек: Не волнуйтесь.

Рогер: Я и не волнуюсь, черт побери!

Джек: По моему опыту, так всегда говорят те, кто волнуется.

Рогер: Я не собираюсь отвечать на вопросы про мою жену!

Джек: Нет-нет, хорошо. А на вопросы о грабителе?

Рогер: Смотря какие.

Джек: Для начала такой: где он, по-вашему, может скрываться?

Рогер: Кто?

Джек: А вы как думаете?

Рогер: Грабитель?

Джек: Нет, Уолли.

Рогер: Кто это?

Джек: А вы не в курсе? Это название одной детской книжки – «Где Уолли?»[1] Не обращайте внимания, это была неудачная шутка.

Рогер: Я не читаю детские книги.

Джек: Извините. Как по-вашему, где скрывается злоумышленник?

Рогер: Откуда мне знать?

Джек: Я надеюсь, вы извините меня за этот вопрос, но у нас есть веские причины полагать, что злоумышленник до сих пор прячется в квартире. Я думаю, вы могли бы нам очень помочь – ваша жена говорила, накануне каждого показа вы проводите серьезное исследование. Выверяете с линейкой чертежи и планы квартир.

Рогер: Да, агентам веры нет. Эти черти полосатые не могут даже одну линейку другой измерить.

Джек: Вот об этом я и говорю. Как по-вашему, в чем специфика этой квартиры?

Рогер: Риелторша дура.

Джек: Почему?

Рогер: На чертеже между стенами не хватает метра.

Джек: Серьезно? Между какими стенами? Вы можете показать, где именно?

Рогер: Здесь. Это слышно, если постучать по стене. Внутри пустота.

Джек: Почему так получилось?

Рогер: Возможно, потому, что раньше эта и соседняя квартиры были одним помещением; тогда люди в городе были богаче, а квартиры дешевле. А теперь весь рынок устроен так, что простым людям это не по карману. Во всем виноваты агенты. И банкиры. И стокгольмцы. Взвинтили цены как незнамо что. Чего глаза закатываете?

Джек: Извините. Это не мое дело. Но разве вы с женой в последние годы не занимались перекупкой квартир? Разве вы не повышали цены?

Рогер: А что в этом плохого, нельзя подзаработать?

Джек: Я этого не говорил.

Рогер: Да, я хороший бизнесмен! Ничего незаконного мы не делали!

Джек: Да-да, конечно.

Рогер: Во всяком случае, я считал себя хорошим бизнесменом.

Джек: Что-то я вас не понимаю.

Рогер: Я был инженером. До того, как вышел на пенсию. Это у вас записано?

Джек: Что? Нет.

Рогер: Значит, это не играет никакой роли? Я всю жизнь проработал, а у вас об этом ни слова? И знаете, как было дело в последние годы?

Джек: Нет.

Рогер: Они все подделывали. Как и она.

Джек: Ваша жена?

Рогер: Нет, Уолли.

Джек: Что?

Рогер: Думаете, только ваше поколение умеет ехидничать? Сопляк!

Юлия кивнула на дверь туалета и, протянув руку грабителю, потребовала:

– Дайте мне пистолет.

– Ни за… ни за что! Что вы хотите сделать? – спросил грабитель в полном недоумении и спрятал пистолет за пазуху, словно это был котенок, которого остальные разыскивали.

– Я беременна, и мне надо в туалет. Дайте пистолет, и я прострелю замок, – сообщила Юлия.

– Нет, – уперся грабитель.

Юлия развела руками:

– Тогда сделайте это сами. Выстрелите в замок.

– Не хочу.

Глаза Юлии опасно сузились.

– Что значит «не хочу»? Вы взяли нас в заложники, под окнами собралась полиция, а неизвестный заперся в туалете. Это может быть кто угодно. Сделайте так, чтобы вас уважали! Вы должны быть успешным грабителем! Иначе все будут указывать вам, что надо делать!

– Но ведь вы сами указываете, что мне делать… – попытался возразить грабитель, но Юлия тотчас его перебила:

– А ну быстро прострелите замок!

Грабитель уже был готов сделать, что ему говорят, но не успел. Послышался тихий щелчок, ручка двери медленно повернулась вниз, из туалета раздался голос:

– Не стреляйте. Пожалуйста, не стреляйте.

Из туалета вышел мужчина, одетый в костюм кролика. Вернее, если уж быть точным, частично одетый. А именно – на нем была маска в виде кроличьей головы, трусы и носки. Судя по всему, лет ему было пятьдесят, а его телосложение, мягко говоря, не располагало к подобному минимализму в одежде.

– Не надо, пожалуйста, я всего лишь выполняю свою работу! – воздев руки, со стокгольмским выговором заверещал мужчина из-под кроличьей головы. По всему выходило, что он стокгольмец. Настоящий, из самого Стокгольма, а не такой, что в речи Джима и Джека служил синонимом слова «идиот». (Это, разумеется, не исключало того, что мужчина мог быть форменным идиотом, – в конце концов, мы в свободной стране.) Он не был стокгольмцем и в том смысле, который вкладывала в него Эстель, подразумевая определенный семейный уклад, который, впрочем, вовсе не осуждала (а даже будь он из тех стокгольмцев, то и тут, безусловно, ничего такого нет!). Он был самым обычным стокгольмцем, который в ужасе прокричал из-под кроличьей головы: