Тревожные люди - Фредрик Бакман

Ру облизала губы.

– Э… чисто… чтобы прояснить ситуацию. Ты имеешь в виду Анну-Лену или себя? Может, я тебя как-то обидела, а ты теперь типа делаешь вид, что обиделась за Анну-Лену, чтобы я поняла, что…

– Иногда ты ничего не понимаешь! – буркнула Юлия и направилась в гардеробную.

– Просто иногда ты как бы обижаешься не на то, в чем меня упрекаешь, а на что-то другое! И я хочу знать, я черствая, потому что я черствая из-за… – крикнула Ру вслед Юлии, но та красноречиво шагала прочь с таким видом, какой у нее припасен на случай общения со злобными мужиками в машинах немецкой марки. Ру пошла в гостиную, взяла лайм, откусила прямо с кожурой и стала нервно жевать. Но возле балкона стояла Зара, а Ру ее немного побаивалась, как делали все мало-мальски сообразительные люди, и поэтому поспешила в прихожую.

В прихожей на разных концах банкетки сидели грабитель и Рогер. Все то время, пока Ру и Юлия были вместе, первой приходилось слушать о том, что «надо уважать чужие границы!», но она так до конца и не поняла, что имела в виду Юлия, поэтому вклинилась между грабителем и Рогером. Возможно, «вклинилась» не совсем верное слово, но так это называл папа Ру. Он тоже имел проблемы с границами. Юлия говорила, что если эти двое откроют карту, то увидят там только безбрежный океан. А ведь именно папа научил Ру всему, и хорошему, и плохому.

Грабитель бросил на Ру косой взгляд, а Рогер с раздражением глянул на нее с другого конца банкетки: обоим пришлось наполовину с нее сползти.

– Хотите лайм? – бодрым голосом предложила Ру.

Грабитель и Рогер покачали головой. Ру виновато посмотрела на Рогера.

– Сорри, – сказала она, – зря моя жена назвала вас пээмэсным мужиком.

– Как она меня назвала?

– Вы не слышали? Ладно, тогда проехали.

– Что значит ПМС?!

– Не принимайте близко к сердцу, у Юлии изощренные ругательства, люди их не всегда понимают, хотя сразу ясно, что она хочет сказать что-то злобное. По части оскорблений у нее просто талант. Кроме того, я уверена, что вы с Анной-Леной далеки от мысли о разводе.

Рогер выпучил глаза:

– Кто сказал про развод?

Ру поперхнулась лаймовой кожурой. Где-то в глубине той части ее мозга, которая отвечает за логику и рациональное поведение, проскочили тысячи крошечных нервных импульсов с воплем: «Сейчас же замолчи!» Но Ру с удивлением услышала собственные слова:

– Что вы, никто и не говорит о разводе! Лично я уверена, что у вас все наладится. А если и не наладится, это так романтично – развестись в пожилом возрасте. Я всегда так радуюсь, когда пенсионеры верят, что могут влюбиться и начать новую жизнь.

Рогер сложил руки на груди и процедил сквозь зубы:

– Спасибо за оптимизм. Просто цитата из книги по аутотренингу – только наоборот.

Нервные импульсы Ру достигли ее языка.

– Сорри, – сглотнув, пробормотала она. – Что-то я разболталась. Юлия считает, что я слишком много говорю. Она считает, я настолько позитивная, что ввожу всех в депрессию. У меня стакан всегда наполовину полон, и этого вполне достаточно, чтобы там утонуть, и…

– С чего она это взяла, – фыркнул Рогер.

– Точнее, она это раньше говорила, – расстроенным голосом добавила Ру, – что я слишком позитивная. С тех пор как она забеременела, мы стали такими серьезными, ведь мы теперь родители и должны типа соответствовать. Иногда я чувствую, что не готова взять на себя ответственность, как когда мой телефон требует обновления, а я кричу: «Хватит на меня давить!» На ребенка так кричать нельзя. А ребенку постоянно нужны обновления, он ведь может нечаянно себя угробить, когда переходит улицу в неположенном месте или грызет орех! За сегодняшний день я потеряла телефон трижды, даже не знаю, готова ли я к испытаниям.

Грабитель сочувственно кивнул:

– На каком она месяце?

Ру просияла:

– Может родить в любой момент!

Рогер нервически моргнул и с не меньшим сочувствием произнес:

– Если вы не хотите покупать эту квартиру, то я вам советую не рисковать – не позволяйте ей рожать ребенка здесь, иначе в ней проснется сентиментальность в отношении этой квартиры. И тогда цена за квадратный метр скандально повысится.

Ру, видимо, следовало бы разозлиться, но на лице ее отобразилось страдание.

– Я подумаю.

Грабитель на другом конце банкетки вздохнул и мрачно заметил:

– Возможно, мой сегодняшний поступок – доброе дело? Захват заложников наверняка снизит цену за квадратный метр.

Рогер фыркнул:

– Как бы не так. Эта проклятая риелторша добавит в объявление: «Квартира, известная по телерепортажам», и цена подскочит.

– Простите, – промямлил грабитель.

Ру прислонилась к стене и дожевала лайм вместе с кожурой и всем остальным. Грабитель посмотрел на нее с восхищением.

– Первый раз вижу, чтобы кто-то ел лайм целиком. Вкусно?

– Не-а.

– Полезно для профилактики цинги. В прежние времена матросы ели их в мореплаваниях, – сообщил Рогер.

– Вы бывший матрос? – поинтересовалась Ру.

– Нет, но я много смотрел телевизор, – ответил Рогер.

Ру задумчиво кивнула, ожидая, что кто-нибудь ее о чем-нибудь спросит, а когда этого не произошло, сообщила:

– Если честно, я эту квартиру покупать не хочу. Пока мой папа ее не посмотрит и не одобрит. Он всегда сначала смотрит на то, что я покупаю, и говорит свое мнение. Мой папа во всем разбирается.

– И когда он придет? – подозрительно спросил Рогер. Он достал простой карандаш и блокнот с надписью «ИКЕА» и стал корябать там расчеты предположительной стоимости квадратного метра. Он сделал таблицу, в которой перечислялись факторы риска, способные повысить стоимость: роды, убийство (если об этом расскажут в новостях по телевизору), стокгольмцы. В другом столбце перечислялись факторы, способные снизить цену: влажность, плесень, необходимость ремонта.

– Он не придет, – ответила Ру и, набрав в легкие воздуха, продолжила: – Он болен. Старческая деменция. Лежит в пансионате для пожилых. Ненавижу это слово – что он лежит там, а не живет. Он терпеть не мог этот пансионат, там все сломано – краны текут, вентиляция гудит, оконные петли разболтаны, никто не может ничего починить. Папа мог починить все, что угодно. У него на все был ответ. Я даже упаковку яиц не могла без него купить – звонила и спрашивала.

– Это очень грустно, – посочувствовал грабитель.

– Спасибо, – прошептала Ру. – Все в порядке. Папа говорил, что яйца хранятся гораздо дольше, чем мы думаем.

Рогер внес в свою таблицу пункт «старческая деменция» и расстроился, поняв, что это не принесло ему радости. Конкуренты больше не играли никакой роли, когда рядом не было Анны-Лены. Он спрятал блокнот с карандашом в карман и пробормотал: