Право Ангела - Дарья Вознесенская

И мешочек с деньгами я прихватила.

Тогда, двенадцать лет, с разницей в два дня не стало моих родителей. А спустя немного времени не стало и меня.

Маленькая девочка умерла, убив первый и последний раз.

Я с насмешкой посмотрела на лордов.

— Хотите узнать, как я его убила? И как я могу убить вас?

— Т-ты не сможешь…Мы убьем т-тебя первыми — советник, несмотря на его изначальную решимость, похоже, только бравировал. Потому как лицо его сделалось бледным, а лицо покрылось испариной.

— Да? А вот так? — я прошептала заклинание и превратилась в Констанса. Конечно, я не могла столь раздаться вширь, как он, но мужчине хватило и моего измененного лица, чтобы в ужасе отпрянуть.

— Мне это не помешает, — прошипел Анмар и вытащил артефакт. Я знала его — страшная, душащая вещь, что опустошает легкие и стягивает горло лентой.

— Не боишься мести Пресветлой? — я зло скривилась, не намеренная больше строить из себя вежливую леди — Твоя вторая жена и дети все еще живы, но надолго ли?

Это окончательно взбесило Анмара.

Он ударил меня. А потом бил снова и снова, по лицу, по рукам, которыми я пыталась прикрыться, вымещая на мне свои страхи. Я не сопротивлялась — просто не могла. Я радовалась. Пока он меня бил, пусть даже до полусмерти, он не убивал.

Даже одна выигранная секунда могла решить все.

Кажется, Анмар это тоже понял. Он резко остановился, брезгливо отер ладонь, и направил на меня смертоносный предмет снова.

Он начал шептать заклинание, а я закрыла глаза.

Пусть так. Но я ни о чем не жалею. Но в то мгновение, что я уже прощалась с жизнью и готовилась к беседе с Пресветлой, раздался жуткий грохот.

Я распахнула глаза. Самелиус?

Дверь вылетела и на пороге возник…

Принц Вильям и королевские гвардейцы.

Наследник мгновенно оценил обстановку: мое окровавленное лицо, замерших похитителей, магическую удавку, направленную на меня и зарычал так, что стены содрогнулись снова.

Он не стал вести переговоров. Одним молниеносным движением он метнул длинный, заостренный магией нож и отсек руку, державшую артефакт. Анмар взвизгнул и упал, а принц, с абсолютно бесстрастным лицом, подошел к нему, вытащил меч и вонзил тому прямо в сердце:

— По праву Короны! — провозгласил он.

Констанс заскулил и попытался дернуться куда-то, но его удержали гвардейцы. Вильям Первый, не менее бесстрастно, перерезал ему горло и отбросил меч в сторону.

Он быстро вернулся ко мне и опустился передо мной на колени.

Его лицо поплыло, превратилось в полную страдания и боли гримасу. Или то мои слезы застлали мне глаза? Он дрожащими руками погладил мою не пострадавшую руку, волосы и прошептал срывающимся голосом:

— Ангел… Прости меня, мой Ангел… Что не уберег, ни тогда, ни сейчас…Прости что ты все это увидела…

Я покачала головой:

— Спасибо, что я это все увидела.

Принц резко вырвал цепь из стены, аккуратно поднял меня на руки и вышел из подвала, ни на кого не оглядываясь. А я потеряла сознание.

Наследный принц Вильям Первый сидел на кресле в собственных покоях и, не отрываясь, смотрел на спящую на кровати девушку.

Целители умыли её, убрали все синяки и раны, напоили отварами, восстанавливающими силы, и погрузили в длительный сон. Они хотели остаться дежурить при Ангелине, но он одним, не предполагающим возражений, взглядом, прогнал посторонних. Этим же взглядом он наградил Самелиуса, предлагавшего уложить девушку в её покоях. Верховный Маг, похоже, совсем выжил из ума! И стоило ему вспомнить, что Самелиус согласился, чтобы Гелла служила приманкой, как кулаки сами сжимались в жажде придушить почтенного друга.

Таким же взглядом он выдворил и Главного Распорядителя, лопотавшего что-то про необходимость дальнейшего Отбора. Да плевать ему на Отбор! Ну, может, не плевать, но пока Ангел не придет в себя в достаточной степени, чтобы в Отборе участвовать, он продолжать его не позволит. И видит Пресветлая, на все для этого пойдет.

Он уже успел затребовать из архивов информацию по предыдущим Отборам, и понял, что выбор Богини можно подстегнуть, если провести особый ритуал — прошение перед последним посещением невестами Храма — его может совершать принц, если он уверен в своем выборе. И это прошение могло быть удовлетворено.

Да и без него он был уверен в победе Ангела. Кто, как не она, достойна стать Королевой?

Кто, как не любимая?

С детства она была его девочкой. Он был боевым мальчишкой, настоящим разбойником, но к Ангелу относился с нежностью и любил её, как можно любить лучшего друга или сестру. И защищал вечно попадающую в неприятности подружку. Когда ему сообщили, что Ангелина мертва, он не поверил. Не поверил и тогда, когда, скрепя сердце, отец разрешил ему увидеть тело малышки. Не поверил и тогда, когда камень, который содержал её магическую ауру, не потеплел.

Понимание, что он потерял самое дорогое ему существо, пришло спустя много времени.

И тогда его накрыло бешенство.

Год, а то и больше, с ним не мог совладать никто. Он сбегал из дома; отказывался учиться; пакостил; дерзил и ругался; пробовал алкоголь и дрался со всеми, кто готов был к противостоянию. И остановился в один миг, когда увидел слезы матери и осознал, что таким поведением её не вернешь.

И вот она снова с ним.

Как же она раздражала, эта Гелла! И Ешка. Как же он хотел её и мечтал о ней, когда еще даже не до конца понял, кто она такая…. Как взбесился, поняв, что это его Ангел, который не хочет, почему — то, признавать его. И как он испугался, подумав, что никогда больше её не увидит. И тут же простил её молчание, то, что она скрывалась, что игнорировала и лгала ему.

Именно в тот момент он окончательно понял, что любит её. И совсем не как сестру.

Он сразу, практически, пошел к её покоям этим утром, когда ему сообщили, что невесты вернулись во дворец. И не нашел её там. И был готов уничтожить Самелиуса, когда ворвался в его кабинет в поисках Ангелины и узнал правду про ловушку. Его остановил Главный Страж, находившийся уже там. И то время, что они ждали сообщения, что высчитывали место, где могли держать девушку — все то время он, казалось, не дышал.

Он уже жалел что убил похитителей. Нужно было захватить их и посадить в тюрьму — тогда бы он каждый день отрезал от них по кусочку, платя им их же монетой. Потому что именно так, по кусочку, он умирал все эти годы без своего Ангела.

Девушка на кровати чуть застонала и снова затихла.

Принц поправил подушку, одеяло, погладил нежную щеку и блестящие, отмытые локоны. Жива. С ним. Теперь уже навсегда — он никуда её не отпустит.