Неправильный лекарь. Том 2 - Сергей Измайлов

что касается закрученного с нашей подачи дела, могут доставить спецагенты в закрытых пакетах с грифом «секретно», даже не зная, что и кому они доставляют. Меньше знают — крепче спят.

Под левой рукой у отца лежала потрёпанная папка с неровно торчащими листами бумаги. Понятно, в кабинете посидеть не получится, пойду к себе в комнату. Стоило мне развернуться на пороге, как он меня окликнул.

— Подожди, — сказал он и дождался, когда я снова развернулся к нему. — Может тебе всё-таки интересно, что находится в этой папке?

Он ткнул пальцем в ту самую потрёпанную, и, улыбаясь одними глазами, хитро посмотрел на меня.

— Неужели это то, о чём я думаю? — удивился я, в душе надеясь, что моё предположение верно. — Описание моего медальона?

— Оно самое, — ухмыльнулся он и протянул папку мне.

— Но как? — я реально был в шоке. — Нам ведь нельзя связываться ни с кем.

— Снова спасибо Белорецкому, хитро подмигнул отец. — Я сказал ему у кого эти документы, а он сделал официальный запрос в архив, обосновав его тем, что эти документы нужны для проведения следственных мероприятий, так как медальон имеет непосредственное отношение к некоторым событиям.

— Но, — начал я, но отец тут же перебил.

— Да, я понимаю, он воспользовался служебным положением можно сказать в наших личных целях. Но, узнав, что этот медальон уже спас однажды наши жизни, он больше не задавал вопросов, забрал эту папку и передал мне через специального курьера авиапочтой.

— Как-то тоже рискованно это всё. Не вычислят нас через этих курьеров? Сначала паспорт, потом эта папка.

— Зря паникуешь. Там целая цепочка перемещений и документ в итоге попадает человеку, который нас курирует пока мы живём в Ярославле. Так что всё нормально, на вот, изучай.

Я забрал у него папку и ушёл к себе в комнату. Снова планы неожиданно изменились, мне теперь непременно надо изучить эти документы, будем знакомиться со своим серебряным спасителем поближе.

Половина записей мне была непонятна, это были технические чертежи и данные, которые в состоянии расшифровать только специалист, занимающийся изготовлением подобных изделий. Значит нужен опытный артефактор. Единственное, что я отчетливо понял, что камень в центре можно заменить, но опять же с кучей непонятных технических подробностей. Главное, что это возможно, а специалиста мы найдём.

А ещё я смог выцепить информацию о его защитных свойствах. Хорошо, что я согласился тогда его носить в качестве стимулятора развития дара, что в итоге оказалось всего лишь приятным бонусом, побочным действием. Дав медальону свою кровь я уже его привязал к себе. В активированном виде он функционирует эффективнее, но даже находясь рядом с хозяином может спасти ему жизнь, но такое срабатывание приводит к разрушению похожего на яшму кристалла, который и является хранилищем энергии щита. Я листал обветшалые страницы и злобно хихикал. Жаль, что нельзя сейчас ткнуть этими записями в морду Проскурину или его нанимателям, посмотрел бы я на их охреневшие лица, когда они узнают, что они спасли мне жизнь, при этом давно желая её отнять. Именно этот артефакт из их рук не дал там на Суворовском проспекте огневику нас спалить. Получается, сами себе свинью подсунули.

Я достал из-за пазухи медальон, и стал внимательно рассматривать при свете настольной лампы. Назначение некоторых его элементов теперь мне известно. Как и то, что это не просто отлитый из серебра диск, а сложное устройство со множеством мелких деталей внутри. Теперь я на эту безделушку смотрел совсем по-другому! Мне просто охренительно повезло, что этот прибор попал в мои руки. Буду беречь его как зеницу ока теперь и хрен когда сниму. Разве что только когда найду, кто сможет поменять камень, когда он окончательно выйдет из строя. Хотя нет, лучше до этого момента.

Отложив папку с малопонятными записями, я уже сложил в голове хоть какие-то представления о моём медальоне. Это оказывается очень ценная и редкая вещица, изготовленная по индивидуальному заказу и подобных больше ни у кого нет. Скорее всего мастера, который это делал, давно нет в живых, прошло более семидесяти лет. А там, кто знает. Но эти вопросы уже придётся решать по приезде домой, когда закончится наша ссылка.

Наконец появилось свободное время, и я с головой погрузился в учебник по медитативным техникам. Этот отличался от того, по которому я учился дома, но я выбрал для себя ценную информацию для изучения и сразу пробовал все новые техники и нюансы на практике. Только позаниматься мне снова не дали, мама сказала, что семейный ужин без меня не обойдётся.

Новая кухарка готовила не так, как наша Настюха, но нельзя сказать, что хуже. Так что после сытного и вкусного ужина желания заниматься поубавилось. Жаль, что здесь нет каминного зала, чтобы посидеть с чашкой чая перед горящими поленьями и порассуждать о вечном. Поэтому чаепитие происходило за тем же столом, за которым ужинали. Во время чаепития я и рассказал всем о том, как ненароком вписался в учебный процесс в клинике, где я теперь работаю.

— Твоя мечта потихоньку начинает сбываться? — улыбнулся отец. — Похвально, занимайся, но и сам практикуй, нарабатывай навык.

— Не переживай, пап, работы там хватает. Я пока всем покажу, как надо делать, уже сам доработаю все детали.

— Тоже верно, — кивнул отец. — Что там с амулетом, разобрался?

— Это сложные технические записи, скорее всего сделанные изготовившим его артефактором. Чтобы полностью расшифровать эти записи, теперь нужен другой опытный артефактор, но в идеале тот, который его сделал. Одно могу точно сказать, что мне очень с ним повезло. Скорее всего Коля Арсеньев и близко понятия не имел, что он мне отдал. Таких больше нет, он единственный в своём роде. И главная его цель не стимуляция дара, для чего мне его вручили, а именно защита молодого княжича Вяземского, за которым видимо охотились маги-убийцы.

— Ясно, — произнёс отец и задумался. — Ладно, значит исчерпывающую информацию об этой штуковине мы сможем получить немного позже.

Утром я в клинику ехал в смешанных чувствах. С одной стороны, я делаю первые шаги в направлении своей мечты — повысить уровень оказания медицинской помощи. С другой — немного волнительно, как меня воспримут лекари, которые по десять, двадцать лет и более занимаются лекарским делом? Я для них не больше, чем юный стажёр, а собрался учить опытных трудяг.

Ну, теперь уже обратного пути нет,