Малыш на миллион - Айрин Лакс

— Домой — это куда?

— Это ко мне. Прикажу вручить секатор, дам горшок. Будешь сажать цветы.

— Охотно. Мне это нравится.

— Да? То есть ты в саду батрачила не просто так, а из удовольствия? — удивляется.

— Да… Сад хочу.

— Будет тебе и сад, и оранжерея. Расслабься.

Тиски рук Багратова становятся слабее и кольцо уже не такое крепкое, но все еще надежное. Меня внезапно успокаивает это ощущение его твердого, каменного плеча за моей спиной. Немного свободы, куда больше ограничений, но сейчас границы немного размыты, не такие жесткие.

Мне удается расслабиться и ощущения становятся другими… Ладони Багратова перемещаются под голову и спину.

— Глаза не открывай только, руки раскинь.

Я еще чувствую его поддержку, но с каждым мигом все меньше и меньше. Сначала ладонь, потом кончики пальцев… Потом пустота, но тело уже ватное и одновременно легкое, поймало странный ритм едва заметных колебаний. Как будто парю в воздухе… Расправляю пальчики и легонько шлепаю по воде.

— Как ощущения? — осторожно интересуется Багратов.

— Слишком хорошо, чтобы их описывать.

Улыбаюсь… Слышу всплески вокруг. Багратов точно нарезает вокруг меня круги, как акула, пока я расслабленно покачиваюсь на воде.

— Можешь попробовать поплавать, ногами побултыхай.

Голос Багратова оказывается рядом, я открываю глаза и вижу прямо над собой его лицо. Мысль о почти-поцелуе будоражит. Было жестко, но одновременно с этим так сладко, что все внутри заныло от желания большего. Такие желания, совсем мне несвойственные, заставляют меня смутиться и сбиться с той самой точки расслабленности.

Место спокойствию уступает паника.

— Тише-тише…

Багратов перехватывает меня быстрее, чем я успела провалиться под воду.

— Для первого раза достаточно. Ты очень хорошо держалась. Пора возвращаться… — бросает взгляд на горизонт. — Скоро закат.

— Еще не скоро. Солнце высоко.

— Нужно успеть отдохнуть, переодеться, добраться до материка… Если хочешь увидеть живописный закат с утеса, стоит поторопиться.

— Еще одно зрелище, от которого остановится сердце?

— Расслабься, я умею делать массаж сердца.

— И искусственное дыхание. Я запомнила.

Серафима

Багратов помогает забраться на матрас и ловко гребет к берегу, утягивая меня за собой. Когда становится мелко, я сама спускаюсь, позволяя воде омывать ноги. На берегу тщательно выжимаю волосы и с чувством выполненного долга иду в домик.Все тело ноет от напряжения и усталости. Хочется только одного — рухнуть на ту самую кровать…

Но после принятия душа я немного взбодрилась. Багратов вообще светится. Мы сталкиваемся в спальне и огромная комната начинает казаться маленькой, а кровать… кровать словно кричит о грехе. Я не понимаю, как этому мужчине удается сгущать краски и делать их глубже, чем они есть. В его присутствии я только и думаю о плотском…

— Мне выйти, чтобы ты переоделась?

— Да, пожалуйста. Если можно.

— Хорошо, — и сам раздевается.

— Тимур Дамирович! — ахаю, когда перед моим взглядом оказывается его крепкий мужской зад. — Я же попросила…

— Ну ты стесняешься, я согласился выйти, когда ты будешь переодеваться. Но я-то не стесняюсь… — шагает голым к двери.

В зеркальной дверце мелькает его отражение, что я покрываюсь алыми пятнами стыда и опускаюсь в плетеное кресло, разглядываю свои пальцы с маникюром. Кровь шумит в голове. Стараюсь не думать о Багратове, но как… Как этого не делать, когда он даже переодевается при мне и постоянно находится рядом.

— С галстуком поможешь?

— А брюки уже на вас?

— Хочешь с ширинкой помочь?

— С меня хватит!

Вскочив, выбегаю в другую комнату. Плещу себе в лицо водой из кувшина.

— Ты чего такая стеснительная? “Галстука” испугалась, что ли? — ухмыляется за спиной Багратов.

Явно говорит не про обычный галстук, а на кое-что другое намекает!

Ни секунды покоя!

Ни се-кун-доч-ки!

— Ваш “галстук”, Тимур Дамирович… — даже не знаю, что сказать дальше. — В общем, сами с ним справляйтесь.

— Ты же не из робкого десятка. Но “галстука” боишься. На вот, потрогай его!

Взвизгнув, отворачиваюсь. Вздрагиваю всем телом, когда Багратов проводит по коже моего запястья атласной мягкостью.

Теплое. Мягкое. Приятное на ощупь. Гладкое… И это… Всего лишь ткань.

— Галстук? — спрашиваю обмершим голосом.

— Галстук, — с низким смехом перехватывает мои оба запястья тканью и удерживает. — Можешь смотреть, я в брюках.

Выдыхаю. Открываю глаза. Точно галстук. Красный, обернутый вокруг моих запястий.

Уф… Серафима, можно дышать. Ничего ужасного не произошло!

— Только я вам красивый узел завязать не смогу. У меня пробел в этой области.

— Скажи хотя бы, он к лицу мне или как? — подносит к рубашке.

— Вам идет, — отвечаю честно. — Но вам все идет.

— Вот как, — хмыкает. — Красавчик, что ли?

С довольным видом потер бороду.

— Да, но…

— Но? — вскидывает брови, играя эмоциями на лице.

— Но если можно…

Сглатываю.

— Можно, — кивает. — Валяй.

— Если можно, то лучше убрать.

Осторожно забираю галстук из мужских пальцев, отложив в сторону. Для следующего действия придется подойти ближе, совсем близко, чувствуя жар мужского тела.

Я расстегиваю три верхних пуговицы на рубашке Багратова. Немного подумав, расстегиваю и четвертую. Теперь видно крепкую шею и часть груди. Смотрится очень привлекательно…

— Так гораздо лучше, — произношу едва дыша.

Не знаю, куда деть пальцы и руки, и всю себя заодно. Багратов накрывает мою ладонь своей, прижав к груди. Моя маленькая рука просто утопает под его рукой, со смуглой кожей и чернилами татуировок.

— И… Приз за самую смелую выходку присуждается Серафиме Баженовой, — шутит. — Улыбнись. Ничего страшного не произошло. Правда?

— Да, правда.

— И тебе пора переодеться. Если только не хочешь остаться голодной.

— Хорошо. Только я не буду надевать мини! — предупреждаю.

— Можешь и мини надеть, — разрешает, добавляя веское уточнение. — Если хочешь, чтобы я половину туристов на материке голыми руками придушил за то, что будут на твои длинные ножки пялиться.