Индустрия счастья. Как Big Data и новые технологии помогают добавить эмоцию в товары и услуги - Уильям Дэвис

То отношение, которое складывалось у руководства компаний к Тейлору в связи с его аристократическими корнями, стало целью для остальных представителей этой профессии. McKinsey & Co, Accenture, PwC требовали таких же привилегий, обещая увеличить производительность и очень часто хвастаясь результатами до того, как они были достигнуты. Возможно, именно это и стало самым мощным наследием Тейлора, потому что со временем термин «тейлоризм» приобрел негативные коннотации. Даже если компании и продолжают контролировать и анализировать с научной точки зрения жизнь своих рабочих (сегодня с помощью анализа цифровых данных и мобильных телефонов), то теперь стало крайне непопулярно прибегать к тяжелому научному анализу Фредерика Тейлора. Причина этого совершенно проста: жестокий подход к управлению людьми обречен сделать их несчастными.

Было бы аморальным защищать тейлоризм, однако в нем была, по крайней мере, своя логика. Рабочие и менеджеры существуют, чтобы добиваться высокой производительности труда всеми возможными способами. Никто никогда не ждал от рабочих, что им такое положение вещей должно нравиться, тогда это была бы уже своего рода свобода. Как говорил Иэн Кёртис, лидер группы Joy Division, который повесился в возрасте 23 лет: «Я работал на фабрике, и я был действительно счастлив там, потому что мог спать на ходу весь день». Рабочие на фабрике времен Тейлора занимались физическим трудом, эксплуатировались, но от них никогда не ждали, что они начнут высказывать какое-то личное отношение к происходящему. И это была именно та причина, по которой менеджеры вскоре отвергли научную теорию управления Тейлора.

Психология начинает работать

Однажды, в 1928 году, исследователь из Гарвардской школы бизнеса на заводе по производству телефонов в Сисеро, штат Иллинойс, подсел к работнице и задал ей необычный вопрос: «Если бы у вас появилась возможность исполнить три своих желания, то что бы это были за желания?» Женщина подумала и ответила: «Здоровье, поездка домой на Рождество и свадебное путешествие в Норвегию следующей весной».

Причина такого необычного вопроса крылась вовсе не в том, что исследователь был заинтересован в жизни этой женщины или хотел ей помочь. Так же, как и Тейлор когда-то, он был заинтересован в ее продуктивности. К началу Первой мировой войны почитание тейлоризма уже ушло в прошлое, однако базовые научные теории Тейлора считались незыблемыми. В 1927 году в Гарвардской школе бизнеса была создана «Лаборатория усталости», насчитывающая несколько помещений с разной температурой и инструментами. Эта лаборатория должна была изучить реакции человеческого тела на разнообразные виды работы и нагрузки. В экономике, где главную роль продолжало играть производство вкупе с физическим трудом, психология и инфраструктура казались теми факторами, которые могут создать лучшие условия труда. Ведь обычно менеджеры не думали о том, как их сотрудники собирались встречать Рождество, или о том, куда они хотели бы поехать.

Мужчину, задававшего вопросы работнице, звали Элтон Мэйо. Этот австралийский эрудит интересовался философией, медициной, психоанализом, находясь под влиянием многих пессимистичных работ, опубликованных после Первой мировой войны, таких, например, как «Закат Европы» Освальда Шпенглера. Мэйо был уверен, что не за горами конец цивилизации, и промышленный конфликт станет его катализатором. Следовательно, профсоюзы и социалисты, по его мнению, представляли угрозу не только для руководителей компаний и капитала, но и для всего мира.

В некоторых более странных теориях Мэйо социализм описывался как симптом физического недомогания и психического заболевания. «Для любого работающего психолога, – говорил он, – очевидным является тот факт, что все теории социализма, гильдейского социализма, анархизма и прочего есть не что иное, как фантазии невротика»[137]. Он считал, что у компаний не было другого выхода, кроме как проводить психоаналитическую терапию для своих сотрудников, направленную на то, чтобы смягчить их нравы и сделать их более преданными своему начальству. Работники, которые не признавали авторитет своих менеджеров, нуждались, по его мнению, в срочном лечении.

Мэйо эмигрировал в США в 1922 году и сначала обосновался в Сан-Франциско, где он читал лекции в университете Беркли. Вскоре Мэйо узнал, что Фонд Рокфеллера готов предоставить серьезные гранты тем, кто сможет провести исследование, полезное для всего бизнес-сообщества. В течение последующих 20 лет он получил несколько солидных грантов, благодаря чему жил даже в некоторой роскоши. Исследования привели Мэйо на Восточное побережье, где он посетил ряд фабрик и обдумал, каким образом он может реализовать свои идеи. Его психосоматические теории предполагали, что психические проблемы сотрудников будут проявляться не только в отношении низкой продуктивности и забастовках, но и в высоком кровяном давлении. С 1923 по 1925 год Мэйо посещал заводы в сопровождении медсестры с прибором для измерения давления. Он надеялся обнаружить связь между разумом, экономикой и физическим состоянием, которая, по его глубокому убеждению, существовала, несмотря на отсутствие доказательств.

Психология активно развивалась в 1920-е годы, после того как некоторые университетские ученые, поработав на рекламную отрасль, вернулись к своим исследованиям. Однако Мэйо отличался от них наличием нескольких более далеко идущих теорий: он надеялся, что психология сможет реформировать и спасти капитализм. Уделив внимание человеку на рабочем месте, то есть учтя все его личные переживания и способствуя его положительному настрою, компания способна дать ему глубочайший смысл жизни, и тогда угроза восстания исчезнет раз и навсегда. В 1926 году Мэйо начал работать в Гарвардской школе бизнеса.

Исследования, проводимые под его руководством в Сисеро, штат Иллинойс, и известные как «Хоторнские исследования» (по имени завода, на котором они проводились), быстро завоевали почетное место в менеджменте[138]. Мэйо являлся одним из основателей Лаборатории Усталости, однако он хотел, чтобы больше внимания уделялось не телу сотрудников, а их счастью. Сегодня считается, что главное открытие Мэйо произошло случайно. Выбранные для эксперимента заводские работницы были приглашены в кабинет, где они могли отдохнуть и пообщаться в более неформальной и веселой атмосфере. Казалось, данное обстоятельство имело непосредственное влияние на более высокие результаты работы, и Мэйо объяснял это следующим образом: само исследование, включающее в себя интервью, оказывало влияние на рост продуктивности, поскольку женщины начинали идентифицировать себя с той группой, в которой работали. Их энтузиазм по ходу эксперимента рос, так как они начинали выстраивать отношения друг с другом. Феномен, когда субъекты исследования реагируют на то, что их изучают, в результате чего выводы этого исследования могут быть искажены, называется хоторнским эффектом.