Фермуар последней фрейлины - Наталья Александрова

— Чем… чем вы меня накололи? — пролепетала Настя, с трудом шевеля губами.

Теперь ее голос напоминал шипение масла на раскаленной сковороде.

— Не все ли тебе равно? Название тебе ничего не скажет. Ты же не разбираешься в фармакологии! Не бойся, через час-другой все будет в порядке, ты станешь как новенькая! Если, конечно, ответишь на мои вопросы.

— Какие… какие еще вопросы?

— Что ты знаешь о своей прапрабабке?

— О какой еще прабабке? — удивленно переспросила Настя.

— Не тяни время! — рявкнул мужчина. — Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! О твоей родственнице Анастасии Облонской!

Произнеся это имя, фальшивый полицейский поднял старую книгу, как будто призывая ее в свидетели. — И не вздумай мне врать — я могу проверить твои слова!

— Господи, да она умерла, наверное, сто лет назад! Кого сейчас интересуют эти давние дела?

— Меня интересуют! И я еще раз говорю — вопросы здесь задаю я! Рассказывай все, что о ней знаешь!

— Да почти ничего… она была сестрой моей прапрабабки… кажется, из очень знатного рода… фамилия ее действительно была Облонская… после революции она уехала из России, куда — не знаю… и все, больше я о ней ничего не знаю…

— А твоя бабушка — она ничего о ней не рассказывала?

— Ничего.

— В вашем доме было что-то, связанное с Облонской?

— Да откуда? С тех пор ничего не осталось! Сколько лет прошло, сколько событий! Революция, две войны. Если что-то и было, все давно продали или потеряли. Ах да — сережки остались. Простенькие такие сережки с маленькими камушками.

Настя вовсе не собиралась рассказывать этому типу все о серьгах, тогда пришлось бы вмешивать в дело Сергея, а вот уж этого она точно не сделает. И вообще, нужно поменьше болтать, предупреждала же ее тетя Дуся.

Ой! Вдруг словно молния пронеслась в мозгу. Да ведь этот тип — тот самый подозрительный корреспондент, что приходил к тете Дусе. Точно он, больше некому. Фальшивый корреспондент, фальшивый полицейский с фальшивой улыбкой. Но тогда ведь он — убийца… Настя закричала, если бы могла.

— Ну, сережки — это ерунда, — сказал фальшивый Крошечкин. — А больше ничего не было?

— Ничего.

— Постарайся напрячь память. Может быть, что-то, что кажется тебе незначительным?

— Да нет же! Ничего не осталось!

— Постарайся вспомнить! — рявкнул мужчина. — Тебе же будет лучше! Если ты не расскажешь мне сама — я введу тебе сыворотку правды. Ты знаешь, что это такое?

— Слышала… — пролепетала Настя в испуге.

— Это скополамин… вещество, под действием которого человек, как на исповеди, рассказывает все, что знает. Только у этого вещества есть очень неприятное побочное свойство…

Мужчина замолчал, и Настя против своей воли проговорила:

— Какое свойство?

— От него некоторые люди теряют рассудок. Превращаются в овощи… в смысле интеллекта. Не все, конечно, это зависит от многих факторов, кому-то везет, но тут, сама понимаешь — русская рулетка. Так что я тебе советую самостоятельно рассказать все, что меня интересует.

— Но я ничего не знаю, ничего не помню! — простонала Настя. — И никакая сыворотка правды здесь не поможет! Как я могу вспомнить то, чего не знаю?

— А вот тут ты не права! — возразил ей фальшивый полицейский. — Человек очень часто сам не знает, как много информации хранится в его памяти! Эта информация просто спит, как сказочная принцесса в заколдованном замке, которая сто лет ждала принца, чтобы тот расколдовал ее поцелуем. В нашем случае роль этого поцелуя сыграет сыворотка правды…

Слишком красиво он говорит, подумала Настя, пытается отвлечь меня этими разговорами…

Мужчина отвернулся. Настя увидела у него за спиной небольшой металлический столик на колесах. На этом столике лежали какие-то флаконы, сверкающие хромом инструменты. Фальшивый лейтенант положил на этот же столик старинную книгу, взял одноразовый шприц и стеклянный пузырек, наполнил шприц белесой жидкостью, повернулся к Насте…

— Не надо! — вскрикнула она и попыталась встать.

Встать она, конечно, не смогла, но руки ее немного пошевелились, к ним вернулась чувствительность. Кажется, действие парализующего снадобья подходило к концу.

Но причин для радости не было — сейчас этот мерзавец сделает ей новый укол, и она с большой вероятностью превратится в кабачок… Или в тыкву…

— Даю тебе последний шанс, — проговорил мужчина, подняв руку со шприцем.

— Пожалуйста, не надо… — пролепетала Настя, с ужасом глядя на приближающийся к ее руке шприц, наполненный мутной беловатой жидкостью.

— Это зависит только от тебя… — проговорил мужчина. — Скажи мне то, что меня интересует, — и мне не понадобится вводить тебе сыворотку… Я тебя вообще отпущу…

Вдруг фальшивый лейтенант замер. Насте показалось, что он к чему-то прислушивается.

Действительно, мужчина насторожился, попятился, оглянулся, положил шприц на металлический столик и мягкими, пружинистыми шагами пошел в дальний конец комнаты.

Настя перевела дыхание.

Что бы там ни было, она выиграла хотя бы немного времени, получила короткую отсрочку. Она еще жива, она еще в своем уме, а значит, у нее есть надежда, пусть даже слабая… Нужно использовать эту временную передышку…

Настино тело начало понемногу оживать, к нему возвращалась чувствительность. Только что она не могла шевельнуть ни одним мускулом, теперь же смогла немного повернуть шею, чтобы проследить за своим мучителем.

Он пересек комнату и подошел к железной двери. Здесь он снова остановился, прислушиваясь, потом достал из-за пазухи пистолет, толкнул дверь и исчез.

Нужно что-то делать, подумала девушка, нужно воспользоваться отсутствием мучителя… Он скоро вернется и доведет начатое дело до конца…

Она снова попыталась встать. Тело ее начало понемногу оживать — но она все еще была слишком слаба.

— Черт, черт, да что же это такое! — прошипела она, закусив губу. Собственное тело предало ее, не хотело ей подчиняться, оно предало ее в самый решительный момент…

Настя напрягла все силы, вцепилась в подлокотники кресла и с неимоверным трудом поднялась на ноги. Ноги дрожали и подкашивались. Настя перевела дыхание, попыталась сделать шаг…

И тут ее ноги подогнулись, и она упала, своротив при этом металлический столик, на котором фальшивый лейтенант оставил свой пыточный инвентарь.

На какое-то мгновение она потеряла сознание, но вскоре пришла в себя от холода.

Настя лежала на холодном бетонном полу. Рядом с ней лежал шприц, наполненный белесой полупрозрачной жидкостью, и старинная книга в потертом кожаном переплете. Дальше, возле стены комнаты, были сложены какие-то ящики и коробки. И никакого выхода — ни окон, ни дверей, кроме единственной железной двери, за которой скрылся ее похититель. Настину душу наполнило отчаяние. Она бессильна, она не сможет ничего сделать… Сейчас ее мучитель вернется, вколет ей сыворотку правды, и жизнь ее будет кончена, останется только вечный ад растительного существования…