Коснись зари - Челли Кицмиллер

— Что именно?

— Просто смотрю на экспонаты — за этим я и пришел сюда.

— Но здесь ничего нет, кроме заспиртованных органов…

— Разумеется; и это не сравнимо ни с одним из бостонских музеев. Однако вам не кажется, что все это… завораживает? — Он на мгновение обернулся, а затем снова обратил взгляд на экспонаты.

Хеллер насторожилась.

— Вы бывали здесь раньше?

— Раз или два, когда учился в Гарварде.

— Гарвард? Вы окончили Гарвард?

Он снова взглянул на нее, и в его взгляде она заметила скрытую усмешку.

— Неужели в это так трудно поверить?

Хеллер попыталась улыбнуться.

— Нет. Конечно, нет. — Однако ее взгляд говорил обратное.

— Возможно, вы хотите, чтобы я процитировал Шекспира. Какое произведение вам нравится? «Венецианский купец»? «Ромео и Джульетта»?

Она отрицательно покачала головой:

— Я верю вам. Просто не думала, что у стрелков бывает гарвардское образование.

— Я не стрелок.

Хеллер опустила глаза, давая понять, что разговор на эту тему ее больше не интересует.

— Мне крайне не хотелось бы обязывать вас, но, как видите, мой сопровождающий оставил меня. Не могли бы вы стать джентльменом хотя бы ненадолго, чтобы проводить меня в гостиницу?

Как раз в это время Хоакин добрался до большой стеклянной банки, которую еще недавно осматривал Мейджер: в ней покоилась человеческая голова, залитая прозрачной жидкостью. «О Боже!» — прошептал он, нагибаясь, чтобы лучше рассмотреть. Глаза головы были открыты и черны, как два кусочка угля, прямые, густые волосы свисали вдоль странно вздутого лица, которое, несмотря на его неприятные особенности, показалось ему чрезвычайно знакомым.

Из любопытства Хоакин прочитал табличку, описывающую экспонат номер 563. «Голова бандита Хоакина Мурьеты; убит калифорнийскими рейнджерами в Канта-Крик, 25 июля 1853. Капитан Гарри Лав, отрезавший голову в доказательство смерти Мурьеты, получил в награду от государства пять тысяч долларов».

Воздух резанул легкие, как нож, когда его губы вслух повторили имя: «Хоакин… Карильо». Теперь он понял, почему все думали, будто это его голова. Семнадцать лет назад, Карильо был так же близок к нему, как сейчас Лино; они даже внешне были похожи.

У Хоакина все свело внутри, его тошнило, но он не мог отвести глаз от банки и ее содержимого.

«Карильо. Друг. Боже!» Все эти годы ему казалось, что тогда Карильо сумел оторваться от преследователей. Как он ошибся!

А знают ли они — Елена, Лино? Кто-то должен был знать, знать и сказать ему!

Хоакин снял шляпу и провел рукой по волосам. «Это мог быть я!» Его горло сжалось…

— Сеньор Монтаньос, пожалуйста… — услышал он голос Хеллер.

Дверь музея, приоткрывшись, впустила запоздавшего хозяина.

— Надеюсь, вы простите мое отсутствие и то, что никто не мог ответить на ваши вопросы, — вежливо извинился доктор Джордан, седоволосый полный человек небольшого роста. — Женщину сбило телегой, и я должен был помогать ей, пока ее не забрали в больницу. Впрочем, надеюсь, вы прекрасно обошлись без меня.

Хеллер рассеянно кивнула, и он перевел взгляд на ее спутника.

— Ах да, вижу, вы нашли мой главный экспонат, которым я больше всего горжусь. Хоакин Мурьета.

— Мурьета? — Хеллер встрепенулась. — Бандит? — Она торопливо проследовала за Джорданом туда, где стоял дон Рикардо.

— Это как сказать. — Доктор Джордан выразительно хмыкнул.

— Что вы имеете в виду? — Хеллер взглянула на то, что было во банке, и отпрянула как от удара. — Господи!

Джордан внимательно посмотрел на нее.

— Полагаю, это зависит от того, с кем вы говорите. Мексиканцы уважали его, белые ненавидели, называли бичом Калифорнии. Китайцы до смерти боялись. Ходил даже слух, что он и его друзья любили отрезать у них уши и делать из ушей ожерелья.

Хеллер поежилась.

— Значит, он был убийцей?

— Разумеется, Мурьета убивал, чтобы получать от этого удовольствие.

Дольше Хоакин не мог выдержать.

— Простите, сеньор, но, как я полагаю, вас бессовестно обманули. Мурьета вовсе не был убийцей, и он не отрезал уши у китайцев.

Доктор Джордан пожал плечами.

— Все слышат по-разному, мой друг. Единственный, кто знает обо всем этом наверняка, — сам Мурьета, а он, как вы догадываетесь, теперь уже вряд ли что расскажет. Если вы действительно интересуетесь данным вопросом, вас, возможно, заинтересует вот эта книга. — Джордан достал с полки небольшой томик, смахнул рукавом пыль с его обложки.

Хоакин взял книгу и медленно прочитал название: «Жизнь и приключения Хоакина Мурьеты, знаменитого калифорнийского бандита».

Ему пришлось отступить на шаг, так как у него закружилась голова.

— Кто написал это? — Ему с трудом удавалось сдерживать себя.

— Желтая Птица, больше известный как Джон Роллин Райдж.

Быстро пробежав глазами несколько страниц, Хоакин отметил знакомые имена, а также места, которые ему действительно довелось посетить.

— Когда это было написано?

— Кажется, в 1854 году, через несколько месяцев после того, как наш герой встретился со своим Создателем.

Захлопнув книгу, Хоакин возвратил ее доктору Джордану.

— Вы не должны верить всему, что здесь написано.

— А кто вам сказал, что я верю? Я только пересказываю то, что узнал из разных источников.

— Эта книга продается? — в свою очередь, поинтересовалась Хеллер, — я бы хотела купить один экземпляр.

— Да, мэм, с вас пятьдесят центов.

Хеллер порылась в сумочке и, достав оттуда деньги, протянула их Джордану.

Хоакин чуть не заскрежетал зубами.

— Вы хотели, чтобы я проводил вас назад в гостиницу…

Хеллер с трудом оторвала взгляд от книги.

— Да, но… — Она взяла книгу под мышку. — Впрочем, я готова, пойдемте, сеньор Монтаньос.

— Я так признательна вам за то, что вы проводили меня! — произнесла Хеллер, вставляя ключ в замок от номера и поворачивая его.

— Всегда рад быть вам полезным, — любезно ответил ее спутник; однако его вид заметно не соответствовал произнесенным словам.

Что-то произошло с ним в музее, но она не могла понять, что именно.

— Мне жаль, что я, кажется, причинила вам беспокойство…

— Пустяки! Надеюсь, вы усвоили урок и будете впредь держаться подальше от Гордона Пирса…

Хеллер тряхнула головой, пытаясь отогнать неприятные воспоминания.