Золотая клетка для синей птицы - Антон Леонтьев

– Вот и чудесненько, Светочка! Григорий Иванович сейчас подоспеет! Вы хотите разобрать свои вещи или сразу отправимся к столу? Ага, я понимаю, вы голодны, как волк! Ну что же, пошли, я ради вас постаралась!

Ватутина не преувеличила – Светлане пришлось испытать на себе уральское гостеприимство. Кухня, оборудованная, к ее удивлению, по последнему слову техники, походила на расписной теремок – везде дерево и старинные русские мотивы.

– Это Григорий Иванович постарался, – сказала Нина Афанасьевна, пододвигая к Светлане тарелку. – После того как он вышел на пенсию, ему все равно заниматься нечем, вот он и изобрел себе увлечение – резьба по дереву. И знаете, у него неплохо получается, даже есть заказы. Вот старик дает! Но мне это нравится, все же лучше, чем если бы он ходил на коммунистические митинги или валялся на диване без дела?!

Как поняла Светлана, Ватутиной вовсе не требовался собеседник, Нина Афанасьевна нуждалась в ком-то, кто бы мог выслушивать поток ее мыслей, изредка вставляя «Да!» или «Что вы говорите!?», качая головой и поцокивая языком.

– У меня все готово, Светочка! Прошу вас, все горяченькое. Знаю, как кормят в этих поездах, Григорию Ивановичу в свое время частенько приходилось наведываться в Первопрестольную. Берите огурчики, о грибочках не забывайте. Так, так, а что пить будете? Чай, кофе или, может быть, сок собственного приготовления? Я сейчас принесу!

Нина Афанасьевна, всплеснув руками, куда-то унеслась, а Светлана, отложив вилку, вздохнула. Ватутина принимает ее, как родную. Только вот почему сам Григорий Иванович, который наверняка может многое ей рассказать, не спешит появиться? Такое впечатление, что его жена бросается в атаку, чтобы уболтать гостью и не позволить ей вставить ни слова. Все ее радушие и материнская забота – неужели это только игра и фикция? Но чего боятся Ватутины? Он же следователь, хоть и на пенсии, почему вопросы о деле, которое было закрыто более тридцати лет назад, должны потревожить его?

– Вот, березовый сок, даю руку на отсечение, что вы такого не пробовали. Привыкли, наверное, к яблочному или апельсиновому, а вот я обожаю березовый. Ваш бокал, Светочка! Ну как, вам нравится?

– Еще бы, – произнесла Ухтомина. Она не кривила душой, Ватутина готовила великолепно. Нина Афанасьевна расплылась в улыбке и сказала:

– Я так рада, Светочка, что вы приехали к нам. А то, знаете, жизнь у нас скучная и малоинтересная. После того как наша младшая вышла замуж и переехала в Екатеринбург, мы остались одни в Усть-Кремчужном. Но нам, старикам, не так уж много и требуется. Внуков мы видим только на каникулах, у меня же четверо мальчишек, я вам еще не рассказывала. Вот наказание-то господне, скажу я вам! Мне пришлось воспитывать двух девочек, а тут, один за другим, только сорванцы…

Хлопнула дверь, появился хозяин. Он, молча раздевшись, присоединился к Светлане и Нине Афанасьевне.

– А дверь в гараж закрыл? – спросила Ватутина. – А то, представляете, Светочка, как-то мой муж поставил машину и ушел домой, забыв закрыть дверь. А если бы нашу «Волгу» украли, что тогда? Мы на нее так долго копили, приобрели в семьдесят восьмом…

– Это было семь лет назад, а ты до сих пор об этом вспоминаешь, – ворчливо заметил Ватутин.

– Неужели уже семь лет прошло? – всплеснула руками Нина Афанасьевна. – Не может того быть, Гриша! Мне всегда казалось, что это было года два или три тому назад. Впрочем, тебе лучше знать…

Светлана внимательно следила за перепалкой супругов. Если так будет продолжаться и дальше, то ей не дадут вставить и слова. Поэтому, решившись, она произнесла:

– Спасибо за великолепный обед, Нина Афанасьевна. Все просто чудесно! Григорий Иванович, если позволите, я задам вам несколько вопросов…

– Ну конечно, Светочка, – ответила вместо Ватутина его супруга. – Что вы хотите знать, мы вам все расскажем, покажем наш городок. Он небольшой, но зато у нас имеется единственный в мире музей аметистов, у нас же добывают эти минералы, вам это известно, и к тому же…

– Мне хотелось бы знать подробности дела Оксаны Винокуровой, – сказала Светлана, прерывая речи Ватутиной. – И меня уверили, Григорий Иванович, что вы поможете мне в этом. Не так ли? Ведь именно вы возглавляли следственную бригаду в семьдесят втором?

Ее слова произвели странный эффект. Нина Афанасьевна замолчала на полуслове, так и замерев с открытым ртом, а ее супруг, кашлянув, сказал:

– Ну да, мне кое-что известно. И, как я понимаю, вы и приехали-то ради этого дела. Так что, Нина, забудь о своих аметистах и не донимай нашу гостью.

– Но Гриша, – ляпнула Ватутина. – Ты же дал зарок, что не будешь больше возвращаться к тому делу, ведь из-за него едва не рухнула твоя карьера…

– Я не думаю, что эти подробности интересны нашей гостье! – прикрикнул на нее муж. – Я расскажу вам все, что знаю. Но, если позволите, давайте сделаем это сегодня вечером. Ведь ты, Нина, вечером приглашена в гости. К этой своей подруге, как зовут эту особу с лошадиными зубами? Клара Аркадьевна?

– Клара Арнольдовна, у нее сегодня юбилей, но я могу отказаться, позвонить и сказать, что не могу прийти, не оставлю ж я нашу Светочку в одиночестве…

– Нет, Нина, бери подарок и отправляйся к своей Арнольдовне. Она тебя ждет, а то еще обидится! А со Светой останусь я, нам необходимо побеседовать.

Нина Афанасьевна, заморгав глазами, произнесла:

– Ну как скажешь, Гриша! Светочка, вы не обидитесь, если я так и поступлю? А то неудобно, у моей подруги день рождения, семьдесят лет, все же круглая дата…

– Конечно, конечно, – произнесла Светлана. – Думаю, нам с Григорием Ивановичем есть о чем поговорить.

Ватутина засуетилась, бросилась выбирать наряды, запричитала, что нужно еще купить цветы, и через полчаса, уже облаченная в шубу, сказала:

– Гриша, я доеду до Клары на автобусе, а вот забрать меня попрошу тебя. Где-то часиков в десять…

– Все понятно, передавай своей многозубой от меня поклон и наилучшие пожелания. В том числе пусть найдет себе пятого мужа, – сказал Григорий Иванович.

Нина Афанасьевна, хмыкнув, откланялась и отправилась наконец в гости.

– Ну наконец-то, – произнес Ватутин. – Впрочем, подождите, она наверняка что-нибудь забыла.

Так и произошло, раздалась трель звонка, появилась Нина Афанасьевна – она оставила в прихожей перчатки. На этот раз супруг, не закрывая дверь, проследил за тем, как Ватутина спустилась по лестнице.

– Я уже привык, – вздохнул Григорий Иванович. – В принципе, Нина безобидный человек, слишком, правда, суетливый и настырный, но сердце у нее доброе. И не представляю, что будет с ней без меня…

Светлана дипломатично промолчала. Григорий Иванович налил себе в бокал березового соку и продолжил:

– Не думайте, что я буду сейчас жаловаться на хвори. Но вам я доверяю – читал ваши статьи. Умно, профессионально и правдиво. Нина не знает, но у меня рак. Врачи сказали, что операция уже не поможет, так что осталось не так уж долго – полгода или максимум год, вот я и хочу сделать эти месяцы для нее самыми счастливыми в жизни. Ей всегда меня не хватало, я был то на работе, то в гараже… – Ватутин постучал пальцами по столу: – Ну что ж, Светлана, мои проблемы не должны вас отвлекать. Все мы смертны, не так ли? И прошу вас, не говорите ничего Нине. Она будет причитать, суетиться и под конец вообразит, что это ее вина. А я не хочу отравлять ей последние месяцы жизни со мной.