Голос греха - Такэси Сиота

Когда Акуцу спросил, имеет ли в виду Мидзусима перехват с Хоккайдо, тот покачал головой.

— Нет-нет. Человек, которого я нашёл, был водителем грузовика из Нагои. По его показаниям, «был кто-то, связанный с „Гин-Ман“ и записавший разговор преступников по радиосвязи». Полиции тоже не удалось напасть на их след. Я слышал, что разговор происходил до инцидента с «Хоуп».

— Это же такой классный материал был… Наша газета тоже писала, что тогда многие водители грузовиков увлекались радиосвязью.

— Это точно. Я кучу времени потратил, чтобы выследить его. Когда нашёл его на дороге в Нагое и попросил рассказать мне всё, что ему известно, он легко согласился. Я был просто счастлив, предвкушая, что сейчас заполучу сенсацию. Но тут он сказал: «Сначала мне нужно зайти в одно место, подождите здесь». Мне тоже нужно было договориться, чтобы освободили полосу под материал, поэтому я побежал к телефону-автомату.

— Вы хотите сказать, что оставили этого мужчину одного?

— Разве что всего на полминуты. К счастью, телефон оказался поблизости. К тому же я подумал, что, поскольку здесь жилой район, вряд ли он сможет раствориться в толпе. Я положил трубку и быстро погнался за Яманэ…

— То есть его уже не было, да?

— Да. Поэтому пришлось обходить все дома подряд, звонить в дверь и спрашивать.

Знаком «X» на карте жилого района, наклеенной в тетради, Мидзусима, вероятно, отмечал уже обойдённые дома. Означало ли это, что позже он ещё раз обходил их? Акуцу была понятна досада Мидзусимы. Но он обратил внимание на одну важную вещь.

— Мидзусима-сан, согласно этой карте, за углом, куда повернул тот мужчина, был тупик Телефон-автомат находился вот в этом месте, отмеченном кружочком, правильно? В таком случае, Яманэ никуда не смог бы пойти, не вернувшись на ту же дорогу, где вы с ним заговорили в самом начале.

— Да, точно. Странно…

— Здесь действительно был тупик?

— Однозначно. Я несколько раз проверял. Смотри, вот тут большая транспортная компания, так?

Как и говорил Мидзусима, стена тупика находилась за офисом транспортной компании, и прохода там, похоже, не было.

— А эта стена высокая? Может, он перелез через неё и сбежал?

— Исключено. Намного выше, чем потолок в этой комнате. Если б было возможно перелезать через эту стену, отбоя от грабителей не было бы.

— Тогда куда же исчез Яманэ?

— Если б я знал, нашёл бы его.

— Ну да, — учтиво улыбнувшись, согласился Акуцу. Но в глубине души он знал ответ.

Яманэ очутился в тупике, но на дорогу, откуда ушёл, тоже не вернулся. В этом случае в голову приходит только одно: кто-то из обитателей домов, отмеченных знаком X, сказал неправду.

Стук колёс слегка сбился. Внезапно перед глазами потемнело, раздался свистящий звук, и поезд качнуло. Синкансэн[89] вошёл в тоннель, скрывший окрестные пейзажи.

Акуцу, чувствовавший себя слегка смущённым, оттого что сидел в вагоне со свободной рассадкой, опустил взгляд на пачку листов формата А4. Ему пришлось купить билет в такой вагон, поскольку Тории продолжал язвительно называть его «растратчиком» из-за того, что поездки в Англию и в Токио не принесли никакого результата. Вспоминался и Окада из бухгалтерии, недавно сделавший ему замечание по поводу покупки мобильного телефона за границей. Акуцу боялся, что этот тип вполне может сказать: «В это время в будний день разве вы не можете поехать в вагоне со свободной рассадкой?»

У Акуцу было в общей сложности 152 копии писем с угрозами, разосланных преступной группой компаниям, а также письменных вызовов, полученных средствами массовой информации и полицией. Он вспомнил рассказ Мидзусимы, который тот сопроводил словами: «Правда, всё это досталось мне от Мифунэ-сана».

Преступникам удалось взять инициативу в свои руки благодаря тому, что «Курама Тэнгу» искусно выбирали стиль угроз и письменных вызовов. В последних они дразнили полицейских, называя их «ищейками из префектуры Хёго», использовали игру в карута[90] и телевизионную рекламу, а кансайский диалект периодически вызывал у адресатов смех, и преступники казались менее жестокими. Кроме того, немалую роль сыграло и то, что в то время нередко сообщалось о скандалах в рядах полиции. Насмешки над ней символизировали сопротивление власти, а жителям кансайского региона было особо свойственно приветствовать выставление на посмешище силы и дисциплины.

Но если согласиться с тем, что письменные вызовы отражали положительные стороны преступников, то письма с угрозами демонстрировали всё самое мрачное в них. Отправив письменные вызовы, преступники практически тут же посылали в компании письма с угрозами. Компаниям, как правило, свойственно утаивать информацию, могущую привести к ухудшению их репутации, а «Курама Тэнгу», откровенно демонстрируя свой злой умысел, сознательно писали о том, о чём те обычно молчат. Уже после закрытия дела все представители средств массовой информации получили копии писем с угрозами.

— Преступники обязательно упоминали в своих вызовах ошибки, допущенные в расследовании, чтобы создать образ «полицейских, которым нельзя доверять». Они настраивали друг против друга полицию и граждан, и делали ставку на тех, кто относился к бунтарям с симпатией. В ситуации же, когда делом занялось уже Национальное полицейское агентство и нельзя было допустить провал, обычные люди стали терять интерес к делу. Что и говорить, «Курама Тэнгу» представляли собой гадкую шайку…

Слова Мидзусимы, который продолжал принимать это дело близко к сердцу, попали точно в цель…

Акуцу не заметил, как синкансэн выехал из тоннеля. Он внимательно изучал первое письмо с угрозой, отправленное в отдел сбыта главного офиса кондитерской компании «Мандо» в Кансае.

«Председатель совета директоров, мы окунём главу компании живьём в ванну с соляной кислотой и убьём его».

Именно так «Курама Тэнгу» проявляли своё истинное лицо. Отправляя журналистам весёлые письменные вызовы, они продолжали жестоко запугивать руководство компаний.

Прошло около двух месяцев с того момента, как пищевая компания «Матаити» получила письмо о перемирии. В качестве третьей цели преступная группировка выбрала кондитерскую компанию «Мандо». В конверт отправленного 12 сентября 1984 года письма с угрозой в качестве доказательства была вложена кассета с записью голоса Кикути, а также молочные карамельки производства «Мандо» с подмешанной в них синильной кислотой. Преступники требовали сто миллионов иен; в случае согласия было приказано дать рекламу в газету.