Лучше поздно! - Жиль Легардинье

Усилив хватку, Тома тихо произнес:

– Что, нравится приставать к девушкам?

– Вы с ума сошли? Отпустите меня, вы делаете мне больно!

Испуганное лицо мужчины охладило пыл доктора. Внезапно он усомнился во враждебности его намерений и отпустил его руку.

– Вы что, ненормальный? Вы почему на людей бросаетесь? – возмущенно произнес незнакомец, растирая запястье.

Прохожие начинали на них оборачиваться.

– Мне показалось, что вы собираетесь…

– …попросить у нее зажигалку, идиот!

Доктор не знал, что ответить. Эмма исчезла. Он даже не видел, кто за ней приехал.

– Примите мои извинения, месье.

– Так-то лучше. Шли бы вы отсюда, пока я полицию не позвал.

Пристыженный и сконфуженный доктор ретировался. Сегодня был не его день. Все произошло слишком быстро и зашло слишком далеко. Он чувствовал себя вконец измотанным. Не такой представлял он себе свою роль в жизни дочери.

– Полин, я хотел бы попросить вас об услуге…

– Слушаю вас, доктор.

– Это личное…

– Не стесняйтесь.

– Не могли бы вы одолжить мне свой мобильный? Мне нужно сделать один звонок. Это не займет много времени.

– Я догадалась, что мобильный вам нужен, чтобы позвонить. Не орехи же вы им колоть собираетесь. По крайней мере, я на это надеюсь… Медсестра пристально смотрела Тома прямо в глаза. Доктор не выдержал и отвел взгляд, спросив:

– Вам не нравится, что я хочу воспользоваться вашим телефоном?

– Все зависит от обстоятельств.

– От каких?

– В частности, от того, какие катаклизмы вызовет этот звонок. Потому что в последнее время ваши идеи…

– Я хочу позвонить Ромену, чтобы сказать ему, что здесь имеется свободное жилье.

– Вот так, напрямую? А когда он приедет сюда, думаете, он не узнает ваш голос?

– Не узнает. Я кое-что придумал.

Тома повел Полин в свой кабинет. С видом заговорщика он закрыл за ней дверь, открыл шкаф с архивами и достал оттуда небольшой баллон с гелием.

– Я обнаружил его среди хлама, оставшегося от яслей. Внутри еще есть газ. Видимо, им надували шарики для праздников. Я видел в интернете, что гелий меняет голос. Если его вдохнуть, начнешь разговаривать как в мультиках. Я попробовал, результат впечатляет. А вы об этом знали?

Лицо Полин просияло, да так, что доктор забеспокоился.

– Вы снова надо мной смеетесь?

– Нисколько, доктор. Просто я очень даже знаю, что такое гелий. Мой бывший испортил свадьбу, запершись в туалетной кабинке с бутылкой этой дряни и микрофоном. В жизни не слышала, чтобы утенок говорил столько непристойностей…

– Я не буду говорить непристойности.

Полин разбирал смех.

– Вам повезло, что у моего мобильного скрыт номер. Я готова вам его дать, но взамен прошу об одном одолжении.

– Все, что пожелаете.

– Я хочу присутствовать при вашем разговоре.

Доктор набрал номер и сунул наконечник баллона себе в рот. Повернув краник, сделал глубокий вдох. Сидевшая напротив медсестра не сводила с него глаз, стараясь держать себя в руках. Тома почувствовал, как газ наполняет легкие: ощущение было странным.

– Ну, как мой голос?

Услышав, как ее начальник разговаривает голосом пингвина-чревовещателя, Полин отвернулась и закрыла рот обеими руками, чтобы не расхохотаться.

– Да, – сказал Ромен, сняв трубку.

– Это Ромен Мори?

– Кто говорит?

– Я друг Эммы. Она сказала мне, что вы подыскиваете себе жилье. Это так?

– Макс, это ты? Ты чего под Микки-Мауса косишь? Кончай придуриваться, я на работе.

– Я не Макс, уверяю вас. Я звоню от имени Эммы по поводу очень хорошей и недорогой квартиры.

Действие газа постепенно проходило, и голос доктора начинал возвращаться к норме, к великому счастью медсестры, которая уже почти сползла со стула, держась за живот от смеха. Тома в панике поспешно сделал новую затяжку.

– Так что, вам это еще интересно?

На этот раз его голос взметнулся ввысь. – Где находится квартира?

– На тихой улице, в удалении от центра. Чистое и недорогое жилье.

– По какому адресу?

Радуясь, что молодой человек заглотил наживку, Тома вдохнул очередную дозу гелия.

– Улица Свободы, дом 371.

– Улица чего?

– Свободы!

– Простите, но я вас так плохо слышу. Не пойму, то ли дело в связи, то ли в чем-то еще, но вы звучите, как кастрированная лягушка. Я могу посмотреть квартиру в эти выходные?

– Конечно! Там всегда кто-нибудь есть.

– Я заеду в воскресенье.

– Договорились. Надеюсь, вам это подойдет.

– Спасибо…

Голос звучал так странно, что Ромен не знал, что добавить – «месье» или «мадам». Сказав просто «до свидания», он отключился.

Тома выдохнул. Он чувствовал себя обессиленным, то ли из-за газа, то ли из-за стресса. Голова кружилась. Он досадливо поморщился.

– Почему все так рвутся кастрировать лягушек?

Умирая от смеха, с мокрыми от слез щеками, Полин нагнулась над столом и осторожно взяла у него из рук свой телефон.

– Доктор, никогда больше не говорите мне, что это мои затеи безумны!

Они любовались закатом, сидя рядом, в полном молчании. Исчезая на западе за горами, солнце озаряло хребты, и верхушки дальнего леса сливались с облаками в одну ослепительную линию. Уникальное зрелище, как и каждый вечер. И вместе с тем напоминающее другие закаты.

Сидя на берегу реки, Тома и Майкл вспоминали пейзажи, которые покинули, чтобы приехать сюда. Такие разные пейзажи, вызывающие, однако, схожие чувства.

Аттила выскочил из зарослей – живое воплощение кошмара доктора. Длинное тело, темная морда, сверкающие клыки, огненная шерсть… Хотя эта великолепная бельгийская овчарка ничем не напоминала индийских диких псов, каждое ее появление пугало доктора так, что ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не броситься к ближайшему дереву и не залезть на него.

Пес забежал на старый причал, обнюхивая все вокруг, но, испугавшись шатких досок, вернулся к своему хозяину, виляя хвостом. Затем снова умчался в погоню за очередным запахом. За каких-то несколько коротких мгновений, на которые он отвлек Тома, небо опять изменилось. Теперь облака были освещены целой гаммой пурпурных красок. Едва он успел восхититься, как цвет снова поменялся. Доктор тихо сказал: