Расследование доктора Данилова - Андрей Шляхов

— Ты не думаешь, что это могло бы быть простым совпадением? — спросила Елена после ужина, когда примерная дочь, перемыла посуду и ушла в свою комнату. — Может ты просто дуешь на воду, поскольку обжигался на молоке? Мало ли по какой причине могло остановиться сердце у сорокапятилетней женщины… Судя по тому, что ты рассказал, она не была всесторонне обследована. Упор делался только на пневмонию.

— С точки зрения единичного события в отделении с обычной летальностью это можно было бы считать случайностью, — ответил Данилов. — Но у нас…

— Ты сказал «у нас»! — перебила Елена. — Это показательно! Гляди, Данилов, как бы тебе не пришлось вытаскивать отделение из ямы после Дениса Альбертовича…

— Да ты что! — Данилов притворился испуганным. — Никогда в жизни! Я не вытяну!

Елена усмехнулась — знаю я тебя, как облупленного.

— Мне сейчас в голову пришла одна мысль, — сказала она, заряжая кофеварку. — Ты никогда не задумывался о том, что диверсия в реанимационном отделении может быть направлена не против заведующего отделением, а против главного врача?

— Честно говоря — нет, — удивленно ответил Данилов. — Главным врачам обычно устраивают другие подставы. Например — вспышку кишечной инфекции или, скажем, провоцируют какой-то громкий скандал. Если бы все это делалось для того, чтобы убрать главного, то информация давно бы ушла на сторону. Врачи-убийцы — это же вечная тема! Точнее — вечно пользующаяся спросом.

— Может и ушла бы, а может и нет, — Елена многозначительно повела бровями. — Ты не забыл, какое сейчас время?

— Март двадцать первого года, воскресенье, двадцать первое число…

— Я про пандемию, — уточнила Елена и перешла на торжественно-драматический тон. — Коварный коронавирус пытается уничтожить человеческую цивилизацию. В это тяжелое время люди должны сплотиться и всячески поддерживать тех, кто находится на передовой…

— Не надо пафоса, — попросил Данилов, — ты же знаешь, что я этого не люблю. Скажи просто. И вообще — при чем здесь коронавирус? Только не говори про ослабление организма и парадоксальные реакции, я эту чушь уже слышал от одного из врачей на первом дежурстве.

— Я не об этом, а о том, что в последний год на медицину в средствах массовой информации нападают гораздо меньше, чем раньше, — Елена поставила перед сидевшим за столом Даниловым чашку с кофе и принялась заряжать кофеварку по новой. — Ты вспомни, что было до пандемии! Каждый день по нескольку скандалов. То врач приемного отделения избил пациента, то анестезиолог изнасиловал пациентку, находившуюся под наркозом, то «скорая» выбросила человека на улице, вместо того, чтобы отвезти его в больницу, то еще чего… А теперь посмотри, что происходит сейчас? И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что оттуда, — Елена ткнула пальцем вверх, — дали команду «не нагнетать!». Не то сейчас время, чтобы трепать медикам нервы попусту, им и без того нервно. Опять же, изменилось общественное мнение. Мы теперь — благородные спасители человечества, а не бездушные взяточники-убийцы. Это я к тому, что в нынешних условиях далеко не всегда получится разжечь медицинский скандал. Да и какой смысл? Решения принимаются в департаменте, а департамент и так прекрасно все видит. Две комиссии было? Жди третью, разгромную в стиле: «прошел Чингисхан — и нет Самарканда»… Как ты думаешь — почему главный врач до сих пор не снял твоего Дениса Альбертовича? Да потому что он понимает, что целятся в него, а в таких ситуациях приносить в жертву заведующих отделениями нет смысла. Пользы от этого не будет никакой, а вот вред может выйти — еще неизвестно как будет работать новый заведующий… Вот подумай и скажи, права я или нет.

— Определенный резон в твоих словах есть, — признал Данилов. — Я как-то об этом не задумывался, сконцентрировал внимание на уровне отделения, но человек… хм… нестандартно мыслящий вполне может попытаться сместить главного врача таким манером. Реанимация у всех на виду, это, можно сказать, лицо больницы и любые чепе в реанимационных отделениях привлекают максимум внимания… Что ж, ты мне эту идею подала, тебе ее и прояснять! Жду полной информации о главном враче. Кто такой, откуда выдвинулся, кто его тянет, на каком он счету и так далее… Зная анамнез и расклады, можно сделать вывод о том, насколько устойчиво его положение и какую опасность представляет для него нынешняя ситуация. Двух дней тебе хватит для того, чтобы навести справки?

— Справлюсь, — Елена уселась напротив Данилова, держа в руке чашку. — Только с тебя шоколадка, большая.

Данилов кивнул и чиркнул себя по горлу оттопыренным большим пальцем в знак того, что шоколадка непременно будет.

«Если выяснится, что в одной из ампул была не вода, а что-то другое, то это будет означать, что Оксана причастна к убийствам, — подумал он перед тем, как заснуть. — Но что могло связывать ее с Верой? Они такие разные… Одна работала давно, а другая пришла недавно… Впрочем, Вера могла подкупить Оксану для того, чтобы отвести от себя подозрения. Смотрите — меня нет, а загадочные смерти продолжаются! Зачем ей это? Ведь ее не собираются судить… А затем, чтобы за ней и ее сестрой не тянулся бы такой „шлейф“, который не позволит им устроиться ни в одно приличное место…».

Согласно заключениям, которые Данилов получил в понедельник, в обоих флаконах, представленных для исследования, содержались небольшие количества натриевой соли [6R — [6-альфа, 7-бета(Z)]] — 3 — [(ацетилокси) метил] — 7 — [[(2 — амино — 4 — тиазолил) (метокси — имино) ацетил] амино] — 8 — оксо — 5 — тиа — 1 — азабицикло[4.2.0] окт — 2 — ен — 2 — карбоновой кислоты, известной под международным непатентованным названием «цефотаксим». В ампулах следов посторонних веществ обнаружено не было. Выходило, что смерть пациентки Петкевич была следствием естественных причин, а не чьего-то постороннего вмешательства. Но Данилову в это не верилось… Хотелось бы верить, но не верилось. Интуиция не позволяла поверить. Но, с другой стороны, интуиция ничего не подсказывала. В голове пульсировала классическая фраза «Кто ищет — тот всегда найдет!». Да, найдет. Вопрос в том, что именно он найдет?

Масла в огонь, пылавший в душе Данилова, подлил заведующий кафедрой. Владислав Петрович всю прошлую неделю проболел, а как вышел понедельник, так сразу же пригласил к себе Данилова и поблагодарил за «помощь хорошему человеку». Данилов ответил, что благодарить, кажется, рано, рассказал про Петкевич и спросил, сталкивался ли шеф когда-нибудь с остановкой сердца, вызванной внутривенным введением какого-нибудь препарата цефалоспоринового ряда.

— Такого не припоминаю, — ответил шеф, — но статистику помню хорошо. Ежегодно в России от внезапной остановки сердца умирает в среднем двенадцать человек из десяти тысяч. Грубо говоря — один из тысячи. Я думаю, что эта смерть могла быть и случайной. Ну и протокол вскрытия хотелось бы увидеть — нет ли там сопутствующего миокардита?[35]

— Накануне ей делали повторное «эхо»,[36] — сказал Данилов. — Никаких признаков миокардита не нашли. Была только перегрузка правого отдела, вызванная пневмонией. И за время пребывания в реанимации никаких нарушений ритма и проводимости выявлено не было. Вот совсем ничего настораживающего.