Герои забытых побед - Владимир Шигин

Ещё некоторое время после сражения Александр Иванович Казарский командовал «Меркурием». Война меж тем закончилась, начались мирные переговоры, обмены пленными. Последний выход в море на «Меркурии» для Казарского был достаточно знаменателен. Из воспоминаний бывшего начальника штаба Черноморского флота вице-адмирала В.И. Мелихова:

«На траверзе Инады сошлись на рандеву два корабля, неприятельский и наш, бриг „Меркурий“. С борта „Меркурия“ 70 пленных турок перешло на борт своего корабля. С борта турецкого судна 70 пленных русских перешло на борт „Меркурия“

Дело в том, что незадолго до подвига „Меркурия“ на Черноморском произошло чрезвычайное для российского флота событие. Находившийся в дозоре неподалёку от турецкого порта Пендераклия фрегат „Рафаил“ под командованием капитана 2-го ранга Стройникова был застигнут врасплох турецкой эскадрой и, даже не предприняв попытки вступить в бой, спустил перед турками свой Андреевский флаг. Обрадованные неожиданной победой турки включили захваченный фрегат в состав своего флота под названием „Фазли Аллах“, что значит „Дарованный Аллахом“. Случай с „Рафаилом“ — для русского флота небывалый, а потому особенно болезненный. В негодовании были все: от бывших сослуживцев Стройникова до императора Николая I.

Пленные, которых принимал от турок Казарский, и были с „Рафаила“. Это были все, кто к моменту подписания мира остались в живых из команды фрегата „Рафаил“, без малого двести человек. Среди них — и бывший командир бывшего „Рафаила“ С.М. Стройников. Как гласит легенда, император Николай I якобы запретил Стройникову до конца его дней жениться и иметь детей, сказав при этом так: „От такого труса могут родиться только трусы, а потому обойдёмся без оных!“

Разумеется, что пришедшее вскоре после сдачи „Рафаила“ известие о небывалой победе „Меркурия“ было для Николая I особенно приятно.

В отношении же самого фрегата „Рафаил“ император был не менее категоричен, чем в отношении его командира:

— Если когда-либо представиться возможность уничтожить бывший „Рафаил“, то каждый офицер Черноморского флота должен считать это делом своей чести!

В указе император написал так: „Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращён во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню“».

Забегая далеко вперёд, отметим, что приказ императора был выполнен вице-адмиралом Нахимовым в Синопском сражении. Вот начало его донесения: «Воля Вашего Императорского Величества исполнена — фрегат „Рафаил“ не существует». Фрегат взлетит на воздух в виду русской эскадры. После Синопского погрома османов Нахимов никому не доверил выполнить завет государя. Он поставил флагманский корабль «Императрица Мария» на шпринги и сосредоточенными залпами ста пушек разнёс бывший фрегат «Рафаил» в щепки. Кстати сказать, одним из ведущих участников Синопского боя был контр-адмирал Новосильский Фёдор Михайлович, бывший лейтенант с «Меркурия».

Когда-то Казарский и Стройников были друзьями, соперничали в продвижении по службе: Казарский командовал старым транспортом «Соперник», а Стройников бригом «Меркурий». Впрочем, перспективы у Стройникова были многим лучше, чем не только у Казарского, но и у многих других офицеров. Ещё недавно Стройников состоял в адъютантах у командующего флотом, причём пользовался расположением не только самого Грейга, но и его всесильной гражданской жены. Ниже мы ещё подробно остановимся на личности супруги адмирала Грейга. Пока же констатируем тот факт, что, судя по всему, Стройников был весьма тесно связан с полусветом и весьма удачно извлекал из этого свою выгоду. Именно такой вывод можно сделать из послужного списка «удачливого» капитан-лейтенанта.

К служебному соперничеству Казарского со Стройниковым прибавилось и их соперничество в любви. Дело в том, что оба офицера были влюблены в одну и ту же женщину — молодую вдову морского офицера Вознесенского. Оба были принимаемы в её доме, но если к Казарскому вдова относилась чисто по-дружески, то Стройникову Вознесенская отдавала явное предпочтение. Возможно, что в данном случае, помимо любви, имел место и простой расчёт: быть женой любимца Грейга, которого ждала блестящая карьера, было куда заманчивей, чем числиться в жёнах небогатого обычного офицера, не окончившего даже Морского корпуса!

Разумеется, последовало выяснение отношений, в результате которого Казарский получил отставку по всем пунктам, а Стройников вскоре обручился с Вознесенской. Жених с невестой решили, что свадьбу отпразднуют после окончания боевых действий.

Разумеется, что, когда освободилась вакансия командира только что спущенного на воду фрегата «Рафаил», начальство без долгих раздумий предпочло Казарскому и подобным ему любимца николаевского полусвета Стройникова. Теперь карьера его, казалось, обеспечена…

Но всё вышло иначе. Совершённое Стройниковым преступление было настолько чудовищно для российского флота, что тут уж не мог помочь ни Грейг, ни его жена. Да они, скорее всего, и не пытались ничего делать, ибо всем было совершенно ясно, что со Стройниковым покончено навсегда и любая попытка заступиться за него вызовет лишь дополнительный гнев императора.

Теперь между Казарским и Стройниковым в служебном положении была пропасть. Казарский стал настоящим национальным героем России, а Стройников, как человек, опозоривший Андреевский флаг, был обречён на жалкое существование, презрение современников и забвение потомков. Из последней записи в служебной биографии С.М. Стройникова:

«1830 г. Июля 6-го. По высочайшей конфирмации лишён чинов и дворянства и назначен в Бобруйскую крепость в арестантские роты.

1834 год. Апреля 11-го. Освобождён из арестантской роты и написан в матросы на суда Черноморского флота».

Выход в море для приёмки пленных был последним плаванием Казарского на «Меркурии».

Севастопольская писательница Валентина Фролова, много лет исследовавшая личную жизнь Казарского, считает, что после того как из-за известных событий расстроилась свадьба Вознесенской со Стройниковым, Казарский ещё раз попытался устроить свою жизнь с женщиной, которую любил, но и в этот раз его ждала неудача. Вознесенская ему отказала. Случившееся с женихом Вознесенская перенесла очень тяжело, однако отказываться от него не собиралась. Она якобы решила даже ехать вслед за ним в Бобруйск. Но когда ей стало известно об указе императора, запрещающем Стройникову жениться и иметь детей, Вознесенская немедленно постриглась в монахини. Валентина Фролова считает, что позор Стройникова Вознесенская восприняла как свой собственный, а в монастырь ушла, чтобы отмаливать грех своего жениха.

Вскоре после своей знаменитой победы капитан 1-го ранга Казарский принял под своё начало новейший фрегат, но покомандовать им ему так и не удалось. Флигель-адъютант Казарский срочно был вызван в Петербург, где предстал перед императором. Отныне его жизнь круто менялась раз и навсегда.