Опущенная - Владимир Колычев

Здоровяк едва заметно кивнул. И глянул в сторону Гены, но куда-то сквозь него.

— Он еще там не был, но все знает.

— Еще?.. А он что, собирается?

— Ну, жизнь, она, сука, такая… Мы вот шапки шьем, кто-то джинсу варит, у тебя вот кабак свой, а кто-то хочет с нас поиметь… — Алик взглядом показал на Карельца.

Гена удивленно повел бровью. Оказывается, не так уж и прост Алик, если знает, кто есть кто в этом темном мире. А Карелец как раз из тех людей, которые не дают покоя цеховикам, кооператорам и прочим частникам. Он был завязан на воров, которые смотрели за городом и стригли купоны на общак. И Гене приходилось отстегивать, как же без этого. Зато у него нормальные отношения с криминалом. И в ресторане у него всегда порядок. Если вдруг что, подъедут «быки» с большими бодалами…

— На то и нужна щука, чтобы карась не дремал, — усмехнулся Гена.

— Ты карась? — резко спросил Алик, в упор и пьяно глянув на него.

— Жирок нагуливаю. И плавники начищаю. А на жизнь не жалуюсь…

— А может, жизнь надо как-то улучшить?

— Углубить.

— Не понял!

— Рыба ищет где глубже…

— Не-е! Заглублять нужно тех, кто против нас… Против трудового народа!.. — чуть ли не заорал Алик, глядя на Карельца.

Тот обернулся, остро глянул на него и хищно сжал челюсти. Гена предупредительно приложил руку к груди. Во-первых, он не при делах, а во-вторых, проблема будет улажена.

— Бастурма, братуха! Если вдруг какая-то проблема, обращайся ко мне! Мы тут всех на ножи поставим!..

Карелец снова обернулся, но Алик и в этот раз не отвел глаза.

— Да, морда! Я тебе это говорю! — выкрикнул Алик.

Карелец поднялся, но сорвался со своего места и Алик. В руке у вора блеснул нож, а тот выхватил пистолет. И передернул затвор.

Теперь Гена точно знал, что его бывший корешок появился у него в ресторане не случайно. Или он выслеживал Карельца, или просто присматривался к нему. Но, возможно, он пришел убивать.

— Алик! — испуганно вскрикнула Яна.

И Вадим потянулся к Алику, пытаясь его остановить. Но раньше его среагировал Гена. Он толкнул Алика, тот выстрелил, но рука уже задралась вверх. Пуля разбила плафон в люстре над головой у Карельца.

Грохот выстрела отрезвил Алика. Он смотрел на Карельца как на кошмарную явь, которая вдруг вышла к нему из кошмарного сна.

— Ну ты и удод! — заорал Гена.

Алик испуганно уставился на него, перевел взгляд на Карельца, который не рисковал приблизиться к вооруженному противнику. Но и отступать вор явно не собирался.

— Шухер!

Алик вышел из-за стола, перевернув стул, рванул к выходу. Его дружок не стал корчить из себя героя и убрался вслед за ним. Карелец тоже сделал шаг к выходу, но быстро понял, что беглецов ему не догнать. Зато Гена остался на месте, и он направился к нему.

Взгляд у него жесткий, морозный. А в руке заточка, которую он мог пустить в ход.

— Гена, в чем проблема? — тихо, но зло спросил вор.

— Да сам в ауте…

— Кто это был?

— Алик Ругаль, мы с ним три года за одной колючкой.

— А это кто?

Только сейчас Гена понял, что блондинка никуда не делась. Она с бледным видом стояла у стола.

— Да мы только что познакомились… — Яна, казалось, вот-вот расплачется. — Алик в ресторан позвал, я согласилась…

— Разберемся, — отчеканил Карелец и, хищно глянув на Гену, направился к своему столу.

— Уфф! — облегченно выдохнул Гена.

Карелец в общем-то мужик нормальный, отходчивый. Если сразу не убил, то, считай, пронесло.

— А как мне быть? — спросила Яна.

— В смысле, как быть? — не понял Гена.

— Ну, они же убежали, а за стол платить надо…

Гена усмехнулся, вспомнив случай недельной давности. Снял мужик двух телок, пригласил их в ресторан, заказал кучу всего, а потом пошел в туалет. И с концами. И сколько таких историй… Но чаще всего дамы кидали кавалеров.

Возможно, Яна уже побывала в шкуре тех недавних девчонок. А возможно, она сама промышляла кадками. Хотя в ресторане «Гармония» замечена не была…

— И за люстру, — сказал Гена, глянув на разбитый плафон.

— Но я же не стреляла…

— Ну как же не стреляла? Если ты здесь, значит, в Алика стреляла. Глазками.

— И сколько я должна?

Яна не хотела платить, но желала знать цену вопроса. А вдруг не так уж и много? Вдруг хватит денег, чтобы оплатить счет?.. А если вдруг не хватит, Гена протянет руку помощи. В конце концов, они же проводили время за одним столом. И еще Яна понравилась ему. Может, он учтет это при расчете.

— Пошли!

Он провел ее в свой кабинет, взял с приставного стола калькулятор.

— Будем считать? — спросил он, внимательно глядя на девушку.

Она подавленно кивнула. Взгляд у нее расстроенный, хныкающий, но страха особого нет. И она даже знала, почему Гена ее пощадит.

Он отложил калькулятор в сторону, вплотную подошел к Яне. Она замерла, не решаясь пошевелиться. Но когда он ладонями обжал ее талию, руки сами приподнялись. То ли она не хотела касаться локтями его предплечий, то ли хотела помочь ему снять платье.

Но платье снимать он не стал. Стянул только колготки, усадив Яну на стол. И повернув ее к себе спиной, выставил счет. Она приняла его к рассмотрению, и оплата началась.

* * *

Зима, студеный ветер, повышенная влажность. Брр! Это какой-то ужас! А нужно идти в универ, втыкаться в учебу. Тоска!..

Но Настя все же пересилила себя и оказалась-таки в аудитории. А все вокруг смотрят на нее, перешептываются. Экзамены она не сдавала, но сессию закрыла. Как же так? Отец постарался?.. Настя вздохнула. Если бы ее осуждали только за это. Шила в мешке не утаишь, и, судя по всему, все уже знали, где она была и от чего лечилась. А может, и про аборт знают…

И преподаватель смотрит на нее как на убогую. А еще нет никакого желания грызть гранит науки. Нервы чесаться начинают, когда подумаешь, что нужно браться за учебник, вчитываться, анализировать, запоминать. А ей нельзя волноваться.

Под конец пары Настя едва не скрежетала зубами от нетерпения. Раньше с ней такого не было. Но раньше она и не кололась. И под грязных мужланов не ложилась. И абортарии не посещала… Но страх перед учебой и перед самой жизнью пройдет. Надо всего лишь набраться терпения.

Уже завтра должно все быть в полном порядке. А сегодня Настя пойдет в кино. Вместо занятий. А к двум часам за ней заедет отец и отвезет домой. Там она терпения и наберется. Мама собирается печь пирожки, почему бы ей не начинить их терпением?..