Канашибари - Ангелина Максимова

не хватало воздуха. Страх и разочарование, растворявшиеся внутри, будто хотели успеть ещё хоть немного помучить меня. Я едва не рассмеялась, но смех явно не был бы веселым. Ещё минуту назад я была уверена, что умру, а теперь мне сказали, что я продолжу жить?

Это не могло не радовать, не приносить облегчения. Но почему тогда мне было настолько плохо?

Один из бывших «полицейских» с яростным криком бросился к Кадзуо, но парень легким движением увернулся и, ловко ухватившись за одежду нападавшего и выставив ногу, повалил того на землю.

— Не советую так делать, — холодным тоном произнёс Кадзуо. — Все по-честному, мы победили. Умейте проигрывать достойно.

— Но как? — подала голос Эмири. Она смотрела на Кадзуо с невинным любопытством, почти без удивления.

Хасэгава улыбнулся:

— Не знаю, чем все так поражены. Это был самый логичный и даже детский шаг.

Кадзуо, усмехнувшись, кивнул.

И тут до меня наконец дошло:

— Когда я освободила тебя… ты остался в «тюрьме»? И просто ждал конца игры?

Кадзуо слегка наклонил голову, подтверждая мои слова.

— В правилах не было ни слова о том, что это запрещено.

Я не знала, смеяться мне или злиться. Это действительно была настолько детская уловка, и я не понимала, почему не догадалась сама.

И теперь я выживу. Благодаря нему.

Мы победили. Я знала, что Кадзуо спасал себя, но почувствовала благодарность.

— Почему ты не сказал нам? — простонал тощий парень.

Кадзуо слегка презрительно оглянулся на него:

— Чтобы вы своими довольными и спокойными лицами все испортили?

— Поздравляем команду «доро» с победой. Они успешно завершили этот кайдан. Команда «кэй» проиграла и останется на страницах этой страшной истории.

Ледяной волной меня накрыло осознание того, что сейчас произойдет. В тело словно впились тысячи иголок, а сердце, на мгновение остановившись, бешено забилось вновь.

Я резко обернулась и посмотрела прямо в глаза Минори.

Я не могла сделать и шага. Словно застыла. И не видела ничего, кроме подруги.

Лицо Минори было похоже на лицо мраморной статуи. Прекрасной, но безжизненной. Черты лица застыли, но глаза… Глаза выдавали подругу с головой.

В них горели обреченность, ужас и боль. А я не могла заставить себя сделать и шагу.

И тут мрамор словно треснул. Минори криво улыбнулась, в ее глазах заблестели слёзы:

— Теперь моя очередь сказать это, Хината. Только попробуй умереть…

Слова подруги закончились хрипом, и я очнулась. И рванула к Минори.

Я успела как раз вовремя, чтобы подхватить девушку, однако я была истощена, а потому мы вместе повалились на землю.

Я сидела, а голова Минори лежала на моих коленях. Девушка захрипела громче, выгнула спину и, забив ногой по земле, схватилась за горло, едва не расцарапав его. Но я сжала ладони подруги в своих руках. Минори попыталась вырваться, а я, не отпуская рук подруги, просто бормотала что-то. Не помню что. Наверное, какие-то бессмысленные и пустые слова утешения.

Вырвав руку из моей хватки, девушка вложила что-то в мою ладонь.

Минори посмотрела мне прямо в глаза, по ее щеке прокатилась слеза, и подруга затихла. Ее глаза остекленели.

И я тоже застыла. Грудь сдавило, но рыдания никак не могли вырваться наружу. Глаза горели, но слез так и не было.

Зажмурившись, я дрожащей рукой закрыла глаза Минори. Навсегда.

Я не могла заставить себя встать. Не было ни сил, ни желания.

Победа? Это победа? Была ли она мне нужна такой ценой?

Если бы только Минори не проявила слабость, если бы только не оставила меня в начале игры… то не оставила бы и сейчас. Но она испугалась уйти вместе в мир мертвых, поэтому теперь мы не смогли вместе вернуться в мир живых.

Не знаю, сколько я просидела вот так, но в какой-то момент почувствовала легкость и, подняв глаза, поняла, что Минори больше не было. В буквальном смысле этого слова. Я огляделась, но не увидела вокруг ни одного тела. Судорожно вздохнув, я раскрыла ладонь, в которой до боли сжимала последний подарок Минори. И увидела ее кольцо. Ее любимое кольцо, простой серебряный круг, внутри которого было выгравировано «鯉の滝登り[61]». Минори очень нравились эти слова…

Просидев на месте еще несколько минут, я встала. Мне хотелось как можно скорее покинуть это проклятое место. Развернувшись, я увидела Кадзуо, который стоял чуть поодаль, прислонившись к потухшему фонарю, и смотрел на носки своих ботинок. До этого я не смотрела по сторонам и не обращала внимания на происходящее вокруг, но, насколько помнила, выжившие участники быстро покинули место страшной истории, стремясь убраться подальше от многочисленных смертей.

Я пошла вперед, испытывая лишь одно желание — тоже поскорее убраться оттуда. Когда я проходила мимо Кадзуо, он внезапно заговорил:

— Когда я сказал, что посмотрю, как вы погибнете в следующем кайдане, то не думал, что это действительно произойдет.

Я остановилась. Меня словно ударили по голове, и я плохо соображала. Кружилась голова, земля качалась. Казалось, будто все вокруг было нереальным.

Я посмотрела на Кадзуо и поняла, что не знаю, что ему сказать. «Спасибо» никак не хотело срываться с губ. Кадзуо спасал не меня, а себя. Он спас нашу команду, но погибла Минори. Хотя вины Кадзуо в этом не было. Я тоже пыталась спасти себя, зная, что наша победа — приговор для второй команды.

Кадзуо смотрел на меня без привычной для него холодной улыбки. Но и жалости я не видела. Его лицо было как будто… печальным.

— Ты терял здесь кого-то? — спросила я наконец. Голос прозвучал хрипло. Не знаю, почему вдруг спросила об этом, но этот вопрос словно поднялся из глубины души.

Понимал ли Кадзуо, что я чувствовала?

— Нет. Я оказался здесь один.

Я кивнула. Как и, наверное, большинство. И я была бы удивлена, если бы Кадзуо собрал команду.

— Но я терял тех, кого любил. И живу с тем, что произошло.

Он отошел от фонаря и приблизился ко мне.

— И ты сможешь. Если не сломаешься сейчас.

Я почувствовала, как перехватило горло, а в груди снова вспыхнула боль. Но я справилась с собой, сохранив и лицо, и голос спокойными.

— Что ты хочешь? — выдохнула я, ощущая невероятную усталость. Зачем он остался и заговорил со мной?

— Я хочу, чтобы ты выжила. Твоя подруга… Это был ее выбор. Твоей вины в этом нет.

Я шагнула назад. Хоть мое чувство вины и могло быть очевидным, но когда Кадзуо произнес это, стало, наоборот, еще больнее. Я не хотела, чтобы кто-то лез в мою душу. Но почему-то все не