Мой учитель - инопланетянин - Брюс Ковилл

заполз под стол в уголке. Здесь было довольно темно, но я не расстроился. Хотя мне действительно хотелось читать, мое внимание все время отвлекалось на другие дела. Я должен был еще раз испытать аппарат для прочистки мозгов!

Какое-то время я еще пытался читать. У меня рябило в глазах, голова то и дело клонилась на грудь. Вскоре я заснул.

Когда я проснулся, в комнате стояла кромешная темнота. Я выполз из-под стола и прислушался. Полная тишина.

Впрочем, не совсем: вдруг заурчало в желудке. Ничего удивительного — ведь после завтрака у меня во рту маковой росинки не было.

Стараясь не обращать внимания на призывы желудка, умолявшего о пище, я вышел в коридор. Было как-то непривычно находиться в школе в полном одиночестве. Раньше я решил бы, что это самое подходящее время для озорных проделок, но теперь мне не терпелось стать умнее.

Стать умнее в школе? Смех, да и только! Честное слово, раньше мне не приходило в голову, что этим здесь и занимаются.

На цыпочках я прошел по коридору к классу миссис Джонс и помедлил у двери. В комнате было темным-темно. А что, если пришелец прячется внутри? Вдруг он складывается в гармошку и проводит ночь на книжной полке? Кто их знает, этих инопланетян?

У меня снова заурчало в желудке. Я вспомнил, что в лаборатории мисс Джонс стоит холодильник, где может оказаться какая-нибудь еда. Если уж я собрался поумнеть, то лучше делать это на сытый желудок.

Я ощупью пробрался к холодильнику и распахнул дверцу. Свет маленькой лампочки внутри поначалу показался мне ослепительным. На первый взгляд содержимое холодильника не внушало аппетита. В большинстве банок и пробирок находились либо заспиртованные мелкие зверюшки, либо разные водоросли. Для человеческого желудка такая пища явно не подходила.

Но на верхней полке стояла плоская круглая банка с герметично закрывающейся крышкой. Она выглядела многообещающе. Я вытащил ее и открыл крышку в надежде обнаружить там что-нибудь съедобное.

Потом я закричал не своим голосом.

Глава десятая

ПУУТ

Наверное, я не стал бы кричать, если бы вещество в банке всего лишь светилось в темноте. Даже если бы оно заколыхалось, я бы смог удержать себя в руках, решив, что случайно встряхнул банку. Но когда эта светящаяся желеобразная масса начала перетекать через край банки и взбираться по моей руке, это оказалось выше моих сил. Я не только закричал от ужаса, но и уронил банку на стол.

Однако каплевидная масса не отцепилась от меня. Она хлюпнула, растянувшись от моего запястья до крышки стола. Я попятился, продолжая кричать. Масса растянулась еще сильнее и потащила банку за собой. Внезапно банка соскользнула с края стола и упала на пол. Оставшаяся внутри тянучка оторвалась с жутким чавкающим звуком и обмоталась вокруг моей руки, словно резиновая лента.

Послышалось жалобное хныканье.

— А-ааа! — завопил я. — Мама! Пошел вон! Убирайся! — Я тряхнул рукой, пытаясь избавиться от светящейся массы. Она качнулась вправо-влево, следуя за взмахами, и вдруг отцепилась от меня. Пролетев через всю комнату, она со звучным шлепком приземлилась на столе и снова жалобно захныкала. Я не мог поверить своим глазам. Масса меняла форму, становясь похожей на слизняка размером с полметра. Светящийся слизняк! Он приподнял свой раздвоенный передний конец (по крайней мере, мне так показалось) и повернул его ко мне.

А потом он фыркнул. Фыркнул мне в лицо, словно давая понять, насколько я ему противен, и растекся по столу.

Мне хотелось убежать, но я вовремя спохватился. Если я оставлю эту штуку на столе, мисс Джонс поймет, что кто-то шарил в ее владениях, и тогда мне точно не дадут еще раз прочистить себе мозги. А я хотел это сделать!

Тут меня посетила еще одна мысль — не иначе как сказывались последствия умственного развития. Вот она: если я сначала воспользуюсь аппаратом, то могу так поумнеть, что в два счета разберусь со слизняком.

— Оставайся здесь, — скомандовал я ему, отступив на шаг. Мой голос звучал твердо, хотя внутри что-то все еще вздрагивало.

Слизняк приподнял один конец и тихо, печально произнес:

— Пуут!

Мне стало не по себе. Может быть, ему нужно оставаться в холодильнике? Не умрет ли он, если я оставлю его на столе? Тогда Андромеда Джонс наверняка узнает о вечернем визите в ее лабораторию, а принимая во внимание уровень инопланетной технологии, ей не составит труда определить нарушителя.

Новая мысль была, пожалуй, самой худшей из всех. У меня прямо мороз по коже пробежал. Что, если пришелец рассчитывает, что я приду сюда, а существо из холодильника питается обогащенным мозговым веществом? Выражение «пища для ума» внезапно приобрело для меня новый, зловещий смысл.

Поумнеть-то я поумнел, а вот много ли толку? Может быть, стоило остаться дураком и не мучиться от неприятных мыслей?

Впрочем, я зашел уже слишком далеко. Нет смысла останавливаться на полпути. Если аппарату для прочистки мозгов нельзя дать задний ход, то мне придется становиться все умнее и умнее хотя бы ради того, чтобы оставаться в живых.

И, конечно, все мои умозаключения пропадут впустую, если я не смогу найти аппарат. Мисс Джонс могла забрать его к себе домой… если у нее есть дом, и она сейчас не лежит, свернувшись клубочком, на полке в лаборатории, предвкушая, как светящийся слизняк поужинает мною после сеанса прочистки мозгов.

Я старался вспомнить, куда она убрала аппарат после того, как Маркус прекратил мучить меня. Ничего разумного в голову не приходило: тогда я был так зол на весь мир, что почти не обращал внимания на окружающих. Но постепенно в моем мозгу начали возникать образы. Я вспоминал, я действительно вспоминал! Я ничего специально не запоминал, однако образы почему-то хранились в моем сознании.

Интересно, сколько там хранится других вещей, о которых я не имею ни малейшего представления? Пожалуй, повышенный интеллект имеет свои преимущества!

Я подошел к стенному шкафу, куда мисс Джонс убрала аппарат после окончания эксперимента. Сердце гулко заколотилось в груди. Вдруг она поджидает меня внутри? Воображение услужливо нарисовало мне яркий образ огромной летучей мыши, висящей вверх ногами и готовой схватить любого, кто откроет дверь и сунется внутрь.

Я потряс головой. Кажется, я становлюсь чересчур впечатлительным.