Мой учитель - инопланетянин - Брюс Ковилл

нами нет ничего общего, но я все-таки попробовал присоединиться к разговору. Глупо, правда?

— А вот и наш Бешеный Пожарник! — воскликнул Майк, когда я подошел к ним.

Что я мог ответить? Я развернулся и врезал ему по носу. Сьюзен и Стэйси принялись кричать на меня. Как только они меня не обзывали! Я убежал и не останавливался, пока не попал домой.

Поднявшись в нашу спальню, я молча лег в постель. Я не мог плакать, поскольку Патрик был рядом. Поэтому я просто лежал на кровати, глядел в потолок и размышлял о том, зачем я родился на этом свете.

Глава седьмая

АНДРОМЕДА ДЖОНС

Хотя я продолжал каждый день ходить в школу, мне не пришлось видеться с учителями до середины следующей недели. В течение пяти дней я сидел в кабинете у Хваталы. Мне присылали задания, но я не понимал их смысла. Что толку заниматься в одиночестве, не зная темы?

В среду мистер Кетчам решил, что с меня достаточно, и разрешил мне снова посещать занятия. Судя по его тону, он оказывал мне огромную услугу.

Он лично сопровождал меня. С утра я надеялся, что меня отпустят на первый урок по домашнему хозяйству. Этот предмет понравился мне гораздо больше, чем я предполагал, а кроме того, мне нравилась мисс Карпентер, хотя она держалась как-то неуклюже и все время совершала смешные ошибки. Похоже, я ей тоже понравился, и это выгодно отличало ее от других учителей.

Но получилось так, что мне пришлось ждать до второго урока. Весь первый урок Хватала был занят важным делом: он читал нотацию Орвиллу Пламберу. Слушать его было сплошное удовольствие. Правда, я не смеялся: если бы Орвилл услышал меня, то потом задал бы мне крепкую взбучку.

— Ну как, Дугал, готов к возвращению в приличное общество? — спросил Хватала, покончив с Орвиллом.

Я кивнул. Он кивнул в ответ и указал на дверь. Я вышел первым.

Когда мы пришли на урок по естественным наукам, Андромеда Джонс как раз готовилась продемонстрировать действие статического электричества.

— А сейчас, ребята, нам нужен доброволец, — сказала она.

Я не имел никакого желания предлагать свою кандидатуру. В конце концов, миссис Джонс была одной из новых преподавательниц и автоматически попадала в мой список «возможных пришельцев». Кто знает, для чего на самом деле предназначены ее приборы?

Андромеда Джонс молчала, обводя класс задумчивым взглядом. Ее манера одеваться казалась мне довольно странной: она носила платье-сафари цвета хаки со множеством молний и карманчиков, которые так нравятся малышам. По слухам, она специально одевалась так, потому что считала работу в начальной школе опасней охоты в джунглях. Не знаю, правда это или нет.

Прошло с полминуты, но никто не вызвался добровольцем. Хватала вдруг подтолкнул меня вперед.

— Дункан будет рад принять участие в демонстрации вашего опыта, мисс Джонс, — жизнерадостно заявил он.

— Нет-нет, только не я! Я отказываюсь!

Хватала наклонился к моему уху и прошептал:

— Дункан, ты даже не представляешь себе, сколько неприятностей я могу тебе доставить. Если ты не хочешь провести следующие пять дней в моем кабинете, валяя дурака, выходи и принимай участие в эксперименте.

Я вздохнул и вышел к доске. Послышались шепот и хихиканье, действовавшие мне на нервы. Я покраснел. Хорошо еще, что Хватала был рядом, иначе я обязательно дал бы кому-нибудь по уху.

— Успокойтесь и послушайте! — воскликнула мисс Джонс. — Цель этого эксперимента — дать вам представление о том, как свободный поток электричества может воздействовать на предметы.

Она вызвала темнокожего паренька, сидевшего во втором ряду, и сказала ему:

— Маркус, я хочу, чтобы ты завел генератор.

— С удовольствием, мисс Джонс, — улыбнулся Маркус.

Его улыбка не удивила меня. Как-то прошлой весной мой отец крепко напился и вел себя довольно гнусно. На следующий день я пришел в школу в дурном настроении и, когда Маркус отпустил в мой адрес плоскую шуточку, сбил его с ног и треснул сверху подносом, на котором стоял его завтрак. Поэтому он, конечно же, был рад завести генератор для мисс Джонс.

Когда Маркус занял свое место, мисс Джонс надела мне на голову большой шлем из прозрачного пластика с двумя зигзагообразными молниями, нарисованными впереди. С обоих боков шлема и на его верхушке торчали бугорчатые выступы.

Приладив шлем, мисс Джонс попросила Маркуса приступать к делу, и тот завертел ручку генератора.

Кожу моей головы начало слегка покалывать. Волосы зашевелились, словно подул ветерок. Буквально через несколько секунд весь класс залился хохотом. Наверное, я и в самом деле выглядел очень забавно — с выпученными глазами и вставшими дыбом волосами!

Но забавно или не забавно, я все равно ненавижу, когда надо мной смеются. Я так взбеленился, что готов был разнести все вокруг! Но Хватала по-прежнему стоял рядом, поэтому я держал свои чувства при себе. «С меня хватит, — с горечью думал я. — Спасти мир — дурацкая идея! Да пусть эти пришельцы приходят прямо сейчас и заберут всех, я не возражаю».

Внезапно я перестал думать о том, что надо мной смеются. Происходило нечто странное и загадочное. Покалывание началось внутри моей головы! Мне казалось, будто под черепной коробкой ползают тысячи крошечных муравьев.

— Спасибо, Маркус, — вмешалась мисс Джонс — Этого достаточно.

Но Маркус крутанул ручку еще пару раз — наверное, для ровного счета.

— Маркус! — она повысила голос. — Я же сказала, прекрати!

Маркус отпустил ручку с таким видом, словно у него отняли любимую игрушку. Я мысленно пообещал себе вздуть его при первой же возможности.

Ребята продолжали смеяться. Когда я шел к своему месту, мои щеки пылали от стыда. Я сел и постарался прислушаться к объяснениям, но в голове все еще покалывало после опыта. Правительству следовало бы запретить подобные эксперименты над живыми людьми!

После школы у меня появилась неплохая идея — говорю об этом, поскольку со мной такое случается нечасто. Я решил побеседовать с мисс Шварц, учительницей из нашей старой школы. Раз уж пришелец заключил ее в силовое поле прошлой весной, то она, наверное, поверит моему рассказу об удивительной находке в контейнере для пищевых отходов.

По дороге я встретился с группой ребят из нашего класса, стоявших перед