Мой учитель - инопланетянин - Брюс Ковилл

Жаль, что бесстрашие не входит в число моих новых приобретений — с ним было бы гораздо легче.

Мне ужасно хотелось включить свет, но сделать это было все равно что забраться на крышу и во весь голос крикнуть: «Смотрите, я здесь!» Набрав в легкие побольше воздуха, я начал открывать дверь шкафа — медленно, очень медленно, отступив в сторону для большей безопасности.

Ничего. Полная тишина. Я задержал дыхание и заглянул внутрь. В этот момент кто-то прикоснулся к моему колену, а еще секунду спустя я понял, что изобрести антигравитацию очень просто. Нужно лишь как следует испугаться. Я подпрыгнул так, что долетел почти до потолка, прежде чем услышал собственный крик.

— А-ааа! — завопил я точно так же, как при встрече со светящимся слизняком. — А-ааа!

— Пуут? — спросил негромкий голосок.

Я стоял на дверной ручке, держась за косяк. Взглянув вниз, я увидел на полу своего недавнего знакомого. Он приподнял один конец сантиметров на десять от пола и медленно описывал в воздухе что-то вроде окружности.

— Пуут? — снова спросил он.

Сердцебиение замедлилось, перейдя с ритма отбойного молотка на ритм басового барабана. На мгновение я подумал о том, что произойдет, если я спрыгну на слизняка. Возможно, я убью его, а может, он разлетится на тысячу студенистых комочков — голодных, рассерженных и готовых лопать меня со всеми потрохами. Нетушки, не на такого напали!

— Уходи отсюда! — выкрикнул я.

— Пуут! — отозвался слизняк не менее сердитым тоном.

Я решил рискнуть и спрыгнул вниз, приземлившись примерно в полуметре от него и одновременно крикнув:

— Убирайся!

— Пуут! — в панике заверещал слизняк. Потом он свернулся в кольцо и покатился по полу к лабораторному столу.

У меня оставалось мало времени. После того шума, который мы подняли, не имело смысла соблюдать меры предосторожности, поэтому я сразу же вошел в шкаф. Искать пришлось недолго. Я все равно ничего не видел, поскольку в шкафу было абсолютно темно, но уже через пару шагов я наткнулся на стол с колесиками — из тех, на которые учителя обычно ставят проектор, когда хотят показать слайды или научно-популярный фильм. Однако на этом столике лежал загадочный инопланетный аппарат для прочистки мозгов, принадлежавший мисс Джонс.

Дрожа от возбуждения, я выкатил столик в классную комнату. Мне пришлось работать в полумраке (комната освещалась лишь лунным светом да отблесками уличных фонарей). Я закрыл глаза, стараясь вспомнить, каким образом шлем был подсоединен к генератору. Через несколько секунд в сознании возник нужный образ.

Я улыбнулся. Здорово, когда голова варит как следует! Закончив приготовления, я посмотрел, как поживает слизняк. Он наполовину свесился с лабораторного стола и не подавал признаков жизни.

Взяв шлем обеими руками, я осторожно надел его себе на голову.

Глава одиннадцатая

БА-БАХ!

Я сосредоточился, вспоминая инструкции мисс Джонс. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось поставить аппарат на задний ход и сделаться еще глупее, чем раньше.

Наконец все было готово. Опираясь одной рукой на стол рядом с генератором, я взялся другой рукой за ручку и начал вращать ее — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

В первые несколько секунд как будто ничего не произошло. Затем появилось знакомое ощущение ветерка, взъерошившего мне волосы.

Я крутанул посильнее. Мои волосы встали дыбом, под черепной коробкой поползли крошечные муравьи. Я буквально чувствовал, как становлюсь умнее!

— Давай, машинка, — шептал я, изо всех сил вращая ручку. — Давай, милая, не подведи. Сделай из меня нового Эйнштейна!

В моем сознании вспыхивали искры. Воздух вокруг меня наполнился мерцающими красками; очертания моей руки, крутившей ручку генератора, совсем расплылись.

— Пуут! — тревожно крикнул светящийся слизняк.

Мне показалось, что пахнет горелым. Я хотел остановиться, но моя рука словно приросла к ручке генератора, а мозг был слишком занят новыми ощущениями и не мог отдать нужную команду.

БА-БАХ! Этот звук, подобный вспышке громадной искры, лопнувшей в темноте, был последним, что я помнил. Я потерял сознание и упал на пол.

«Дункан, — прошептал голос у меня в голове, — Проснись, Дункан!»

Я знал этот голос, принадлежавший Питеру Томпсону. Но Питер исчез, он убежал, улетел в космос вместе с Броксхольмом. Это означало только одно: я сплю и вижу сон. Я попытался проснуться, но тело отказалось повиноваться.

«Хорошо, посплю еще», — подумал я. В моем мозгу возник образ Питера. Он выглядел таким же, каким я видел его последний раз на нашем весеннем концерте — в тот вечер, когда Сьюзен воспользовалась своей флейтой-пикколо, чтобы выгнать пришельца.

Меня не удивило, что Броксхольм не смог вынести звука ее флейты. Сказать по правде, я и сам с трудом его выносил.

Но мне еще ни разу не приходилось серьезно задумываться над тем, что Питер, судя по всему, сам решил улететь в космос вместе с пришельцем. Все остальные, включая и меня, тряслись от ужаса при мысли о том, что нас могут похитить; лишь старина Питер не мог дождаться, когда же его заберут на космический корабль и дадут ему посмотреть на дальние звезды.

И вот Питер Томпсон возник передо мной — худой и высокий, с печальным, осунувшимся лицом.

Его карие глаза скрывались за линзами самых мощных очков, которые мне когда-либо приходилось видеть.

«Дункан, — снова прошептал он, — ты помнишь, сколько раз ты колотил меня за последние три года?»

Я покачал головой во сне. «Много, много раз», — произнес Питер с отвратительной улыбкой. Затем его лицо стало меняться. Его кожа позеленела, приобретя сначала салатовый, а потом изумрудный оттенок; глаза удлинились и изогнулись, став похожими на крылья большой оранжевой бабочки…

— Броксхольм! Не трогай меня! — завопил я и проснулся. Правда, лучше от этого мне не стало, поскольку, открыв глаза, я увидел самого себя, глядящего на меня сверху. Однако мое лицо было бесцветным и от него исходило бледное зеленоватое сияние.

Я моргнул. Другой «я» тоже моргнул. Я закричал от страха.

— Пуут! — произнес другой «я».

Кричать уже не было сил, поэтому я откатился в сторону. Меня снова напугал светящийся слизняк, свесившийся с лабораторного стола, под который я свалился, когда потерял сознание. Но он не просто