Память - Владарг Дельсат

нет, сержант Лисицын никак не мог принять этого. Евсей вполне понимал мальчишку, скольких таких, как этот юный сержант видел волхв в том далеком году. Счастливых от того, что победили и не могущих принять конец войны.

— Вот как, — проговорил волхв, — связаны вы уже, получается.

— А что это значит, дедушка? — спросила маленькая Аленка, тоже уже почти не называвшая себя номером девять-четыре-ноль-три.

— Души их едины, — объяснил Евсей. — Значит, не смогут они уже друг без друга.

— Ну, тогда все правильно, — важно кивнула четырехлетняя девочка. — Если есть мама, то должен же быть и папа! Ты теперь папа! — сообщила она Гришке.

Улыбающиеся родители малышей приняли тот факт, что их дети называют мамой Машу, ведь Евсей и им показал картины, но на сей раз не расстрелянных и повешенных палачей, не цветы и игрушки на месте лагеря, а то, что пережили малыши. И взрослые, считавшие себя мудрыми, люди поняли своих детей. Не было отказов и непринятия, хотя взрослые и знали, что их дети умерли, но пришедшие взамен души тоже нуждались в маме и папе.

С этого дня дела пошли на лад — расслабившиеся Маша и Гриша охотнее поддавались лечению, хотя девочке было все еще трудно подпускать к себе докторов, но выход нашли малыши — во время перевязок, осмотров, даже уколов, они обнимали свою маму, уговаривая ее, отчего страх был, конечно, но не становился ужасом.

Прошла неделя, другая, Маше помогала не только медицина, но и отвары, приносимые волхвом и вскоре она смогла сама дойти до туалета, не держась за стены. Это был большой праздник для все еще пугавшейся своего состояния девочки. Испуг Маши отдавался в чувствовавшем ее состояние Гришке, что грозило свести на нет все достигнутое, поэтому Евсей отправился к начальнику госпиталя.

— Гриша увидел, что война закончилась, но… — волхв пожевал губами. — Он ответственный мальчик, поэтому ждет нападения в любой момент.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался начальник госпиталя, уже известивший куратора от госбезопасности.

— Нужно дать ему возможность пообщаться с ветеранами, — предложил Евсей. — Есть же возможность? И не в госпитале, а… хм… по-фронтовому.

— Тогда и сопровождение должно быть другим… — задумчиво проговорил его собеседник. — Вот что, сейчас придет сотрудник госбезопасности, и подумаем.

Ждать пришлось недолго — не прошло двадцати минут, когда в кабинет уверенно постучались. Открылась дверь и на пороге появилась женщина лет тридцати на вид, одетая в форму лейтенанта госбезопасности. Светло-русые волосы обрамляли ее лицо, выглядевшее очень серьезным, но чуточку усталым. Серые глаза требовательно смотрели на собравшихся.

— Здравия желаю, — поздоровалась товарищ лейтенант. — Лейтенант Роднина, прибыла для сопровождения. Что у вас случилось?

— Понимаете, товарищ лейтенант, — вздохнул начальник госпиталя, — проблема у нас. Сержант Лисицын может сорваться, потому что Победу полностью не принял.

— Лисицын? — удивилась не проинформированная женщина.

— Сержант Лисицын, воспитанник санбата, — грустно подтвердил волхв. — Вернулся сюда, освободив девочку, с которой уже связан душой.

— Подождите-ка… — товарищ лейтенант попыталась привести мысли в порядок, уже, впрочем, понимая, почему послали именно ее.

Отец женщины любил рассказывать о том, как в далеком сорок третьем, его вытащил совсем еще пацан. Фамилию юного санинструктор офицер запомнил на всю жизнь, переживая о том, что тот погиб. И вот теперь Александра Роднина была готова встретиться с семейной легендой, если, конечно, это был тот самый Лисицын.

* * *

Медленно прогуливаясь с Машей по дорожкам госпитального парка, Гришка привычно прислушивался и присматривался к окружающей действительности. Больше всего мальчика беспокоило отсутствие зениток у демаскирующем себя госпитале. Казалось, прожитые картины конца войны ничуть не изменили его отношения к происходящему, или же это была уже сила привычки.

Сегодня малышки с ними гулять не пошли, отправившись со своими родителями за покупками. Они долго жалобно смотрели на Машеньку, пока не получили по кусочку хлебушкаб сразу же от этого повеселев, но уходить все еще не хотели. Маше даже пришлось каждому и каждой объяснятьб почему это «надо». Именно поэтому гуляла она сегодня вдвоем с Гришкой. Светило солнце, было тихо, только издали слышались звуки двигателей двигавшихся по шоссе автомобилей. Совершенно погрузившиеся в свои мысли подростки не сразу услышали донесшееся откуда-то сзади покашливание. Обернувшись, Гришка увидел женщину в форме.

— Товарищ лейтенант? — удивился мальчик, но сразу же взял себя в руки, подтянулся, оправил форму и поприветствовал женщину, как полагается.

— Вольно, маленький солдат, — сказала она, протягивая руку для пожатия. — Меня зовут Саша Роднина, лейтенант госбезопасности. Я буду вас сопровождать.

— Сопровождать? — спросил юный сержант. — Куда?

— Увидите, — улыбнулась лейтенант Роднина. Неизвестно, как так получилось, но мальчик был тем самым, ее семейной легендой — спаситель папы. — Прошу за мной.

Двигаясь к пригнанному специально для этих двоих транспорту, Саша задумалась. Мальчишка действительно выглядел так, как будто только что с фронта. Все в нем говорило о готовности вновь пойти в бой — от сидящей чуть набок пилотки, до закинутого за спину ППС. Видеть фактически ребенка в форме и с оружием для женщины было необычно, а многим сейчас еще и страшно.

Увидев такой родной «виллис», Гришка сразу же заулыбался. Их собирались везти, как командиров, поэтому, аккуратно усадив Машеньку на сиденье, он плюхнулся рядом, перевесив оружие. Сержант не стал ставить ППС в специальный держатель, так как был готов открыть огонь в любой момент, что увидела товарищ лейтенант, усевшаяся на место рядом с водителем. Вопросительно посмотревший на офицера, пожилой солдат за рулем, получил кивок, затем пожал плечами и завел машину, чтобы двинуться прочь с госпитального двора.

Сегодня ни Эмма, ни Марк Захарович подростков не сопровождали, они были бы чужими там, куда сейчас везли Гришу и Машу. Через некоторое время впереди и позади «виллиса» пристроились машины военной автоинспекции, сопровождая их на шоссе и потом уже, когда «виллис» свернул на пустынную дорогу.

Автомобиль катился по асфальтовой дороге, Маша держалась за какой-то ремешок формы своего мальчика, будто опасаясь потеряться, а Гришка внимательно осматривал окрестности. Наконец показались большие зеленые ворота с нарисованными на них красными звездами, медленно открывшиеся перед командирской машиной. Молодой солдат под грибком поприветствовал приехавших. Это Саша знала, что солдата, переодетую в форму той войны поставили здесь специально, для Гришки же все выглядело так, как будто он вернулся назад. «Виллис» еще некоторое время прокатился по дорожке и остановился у бревенчатого домика.

— Вот здесь мы все и поживем некоторое время, — улыбнулась Саша, решив ребят одних не бросать, мало ли что… — Выбирайте себе комнаты, а потом пойдем в клуб — знакомиться.

— Как «поживем»? — удивилась Маша, впрочем, не испугавшись. — А малыши?

— А малыши приедут послезавтра, — объяснила ей товарищ