Лживая весна - Александр Сергеевич Долгирев

лет, и была близка к тому, чтобы снять ее с петель.

Вечером они вновь сидели за любимым столиком Хольгера и играли в шахматы. Вюнш пока не знал, где она планирует провести эту ночь и, отчаянно браня себя за нерешительность, все никак не мог попросить Хелену остаться с ним. Разумеется, победа досталась ей легко, но усталость от работы на митинге не позволила девушке в полной мере насладиться очередным успехом.

– Я хочу, чтобы ты осталась сегодня.

– Хорошо, я тоже хочу остаться.

Она ответила так быстро, что он даже не успел испугаться.

Глава 17

Сельский натюрморт

Воскресенье пролетело игристым вином восторга, а вечер ознаменовался первой ничьей. По обоюдному согласию они решили, что приходить вместе на работу пока не стоит. К сожалению Вюнша Хелене нужно было появиться в квартирке, которую она со своей школьной подругой снимала в южной части города. Поэтому вечером, сразу после ничейной партии, девушка упорхнула, не избежав, впрочем, прощального поцелуя, а Хольгер долго не мог уснуть, на ставшей вдруг непомерно просторной кровати.

Вюншу снилось что-то отталкивающее и неприятное, но при этом столь мимолетное, что не оставило в его душе ни малейшего следа. Проснувшись утром, он протянул руку к прикроватной тумбе, на которой обыкновенно оставлял на ночь часы, и нащупал какую-то ткань. Вюнш поднес к глазам повязку со свастикой, очевидно, забытую Хеленой. Это сразу подняло ему настроение – появился повод увидеться с ней до вечера.

Апрель, наконец, вступал в свои права – начинало по-настоящему теплеть. Сегодня Хольгер планировал просмотреть фотографии и съездить к психиатру, но, придя на работу, он первым делом зашел в приемную Калле. Хелена встретила его улыбкой, но поздоровалась официально:

– Доброе утро, оберкомиссар Вюнш. Чем могу вам помочь?

Хольгер принял правила игры:

– Доброе утро, фройляйн Кренц. Я лишь пришел отдать вашу нарукавную повязку. Вы оставили ее вчера в пивной, когда мы играли в шахматы.

На лице девушки промелькнуло удивление, быстро сменившееся облегчением. Вюнш же не смог сдержать улыбку.

– Благодарю вас, оберкомиссар Вюнш.

– Не за что. Доброго дня, фройляйн Кренц.

– Доброго дня, оберкомиссар Вюнш.

Дойдя до двери, Хольгер обернулся и, поймав взгляд Хелены, одними губами беззвучно произнес:

– До вечера.

Она кивнула и снова улыбнулась. Выйдя в коридор, Вюнш потратил некоторое время на то, чтобы вернуть себе серьезность и рабочий настрой. Пора было возвращаться к расследованию.

В кабинете побывали за выходные, но это не было странно – самостоятельно поддерживающий порядок на рабочем месте Хольгер три года назад договорился с завхозом Брандтом о том, чтобы у него в кабинете уборку проводили только раз в неделю. Вюнш вернул передвинутые вещи на положенные им места и, в ожидании Майера, принялся еще раз изучать дело и вносить записи в свою книгу.

Хольгеру было немного совестно перед Францем: он рассчитывал на выходных подумать над обстоятельствами дела, а более всего над орудием убийства, оставившим странные крестообразые раны. Вместо этого разум Вюнша был всецело занят Хеленой Кренц, в то время как Майер работал с фотографиями и писал конспект дела для доктора Иоханнеса. Теперь Хольгер немного компенсировал эту несправедливость. Впрочем, результата его утренние изыскания не дали – мысль о том, что он видел уже такие раны, занозой сидела в голове Вюнша, но никак не обретала конкретики, а через полчаса в кабинет вошел Майер.

– Доброе утро, Франц.

– Доброе утро, оберкомиссар Вюнш.

– Отдохнули?

Молчаливый кивок.

– Оберст Иберсбергер разрешил привлечь к расследованию доктора Иоханнеса. Вы сделали записи, которые мы сможем дать доктору для работы?

– Да. И фотографии посмотрел.

Франц достал сверток, который дал ему Хольгер в пятницу, и положил его на стол.

– Появились новые мысли?

– Скорее да. На фотокарточках, где заснята кромка леса…

– Подождите, пожалуйста, Франц. Позвольте мне прежде тоже с ними ознакомиться.

Майер кивнул.

– Я хотел вас попросить съездить еще раз в Народный союз. Скорее всего, они еще не готовы дать нам ответ по поводу Карла Габриеля, но проверить стоит.

Вюншу вдруг пришел в голову принципиально важный вопрос:

– У вас есть оружие?

Франц достал из внутреннего кармана пиджака револьвер.

– Вы позволите?

Майер без возражений передал Хольгеру оружие и тот смог как следует его рассмотреть. «St. Etienne42, старый, еще прошлого века. Франц вряд ли является первым его владельцем. На первое время пойдет, но возраст, конечно, великоват – может отказать, причем в самый ответственный момент…»

– Сойдет. Если хотите получить что-нибудь по-новее, обратитесь к обермейстеру Киркхоффу, он в шестнадцатом кабинете.

Франц кивнул, приняв к сведению, и Хольгер вернул ему револьвер.

– Ну, тогда жду вас здесь. Я пока займусь фотографиями, а после поедем к доктору Иоханнесу.

Майер вышел, а Вюнш достал из свертка фотокарточки и карту местности. Сначала он взял в руки карту. Дом Груберов располагался в некотором отдалении от двух соседних усадеб, но, судя по карте, подойти к нему оставшись незамеченным было почти невозможно. Очевидным казалось, что убийца вышел, а скорее всего и вошел в усадьбу с северо-запада со стороны леса, который скрыл его от чужих глаз. Это подтверждали следы, обнаруженные Шлиттенбауэром и ведущие в лес, и тот факт, что собаки взяли след от дома до леса.

Лес представлял собой большой массив, который длинным нешироким языком как бы обнимал Хинтеркайфек с севера, а на запад длился, уходя за край карты. Кромка деревьев находилась к ферме ближе, чем любой из соседних домов. Судя по карте, построек в лесу в пределах трех километров от Хинтеркайфека не было. Зато севернее, вдоль «языка» леса, шла дорога, проходившая через находившуюся восточней относительно фермы деревню. Убийца мог пройти через деревню в северо-западном направлении, сойти с дороги в лес, дойти до дома, а потом, через три дня, вновь выйти на дорогу через лес. К югу от деревни и усадеб была речка, на карте обозначенная под названием Штернбах.

Картина получалась неутешительная: убийца мог войти и выйти из дома, не попадаясь никому на глаза. Однако если он действительно прошел через лес, это значило, что, почти наверняка, он пришел в конкретный дом, а это, в свою очередь, могло означать, что он, либо жил неподалеку, либо раньше уже бывал на ферме. Был еще вариант, что он просто шел вдоль кромки леса, пока не вышел к дому, стоящему в стороне от остальных. «Не спеши! А еще может быть, что убийца плутал по лесу и вышел на дом абсолютно случайно. Это объяснило бы то, что он жил в доме некоторое время – восстанавливал