Ни дня без тебя - Мишель Дуглас

Ксавьер с искаженным лицом ткнул в нее пальцем.

– Ты…

– Уволена?

Тяжело дыша, они сверлили друг друга взглядом.

– Мое заявление об увольнении найдешь на столе.

Сказав это, она повернулась к портрету Эгги.

– Я не знаю, почему Эгги не поехала следом за Лоренцо, но я не собираюсь повторять ее ошибку.

Она подошла к Ксавьеру, схватила его за шелковый галстук и прижалась губами к его рту. Это был поцелуй не порядочной, воспитанной девушки, а необузданной, страстной женщины.

Прежде чем он смог обнять ее за талию, она отпустила его и отошла.

– Я люблю тебя, Ксавьер. Если у тебя хватит смелости, то ты меня найдешь.

И ушла не оглянувшись.

Ксавьер не помнил, сколько времени прошло после ухода Уинни. Когда гул в ушах и громкий стук сердца утихли, он ощутил гнетущую тишину.

Его жизнь не такая бесцветная, как она нарисовала! В его жизни была любовь… и счастье было. И у него есть Луис.

«Когда в последний раз тебе было по-настоящему легко и хорошо?»

Ответ готов – когда они с Уинни были любовниками. И дело не только в постели, хотя это тоже было восхитительно. Трудно забыть ее жаркие поцелуи, но больше всего он скучал по ее смеху.

«Она сказала, что любит его».

Лучше об этом не думать.

Находиться в этой комнате он не в силах ни минуты дольше!

Ксавьер выбежал вон и спустился вниз в фойе. Тина посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Где Уинни? – просипел он.

– Я не знаю, что вы с ней сделали, Ксавьер. Я никогда такой ее не видела. Она ушла, – едва не плача, выговорила Тина. – Но… вы это заслужили.

У него опустились плечи.

– Да, – обреченно ответил он.

Ксавьер оперся о конторку. Она сказала ему, что любит его – не побоялась, – но на ее лице он не увидел ожидания тех же слов от него. Боль была. И еще решительность. Дух ее не был сломлен.

Почему она не побоялась быть униженной? Не испугалась того, чего испугался Лоренцо… да и он, Ксавьер, тоже?

Дед наказал ему не повторять его ошибок.

– Ксавьер? – услышал он голос Тины.

– Я не могу жить в «Апартаментах Лоренцо». Мы с Луисом остановимся в… как Уинни переименовала «Апартаменты Виндзор»?

– В «Семейный номер».

Тина вручила ему ключ и скривилась. Он понимал ее презрение. «Семейный»… Звучит безлично.

– Как постоянные клиенты отнеслись к переменам?

– Старались не задавать лишних вопросов.

– А персонал? Надеюсь, Либби, Эйприл и все остальные продолжают работать?

– Да, но им нелегко приспособиться к новому режиму. Они останутся, но, пожалуйста, проявите к ним терпение.

– Мы вернемся к прежнему порядку! Гостеприимство прежде всего! В комнате миссис – как ее там зовут? – должны быть гвоздики. Нужно найти портрет капитана, а все это должно исчезнуть!

– Слава тебе господи! – вырвалось у Тины.

– Не могли бы вы договориться со строителями прийти сюда как можно быстрее?

– Я… взяла на себя смелость… и уже договорилась. Они будут в девять утра завтра.

– Прекрасно. – Ксавьер помолчал и спросил: – Она не вернется?

– Нет. – Глаза Тины наполнились слезами.

В фойе вбежал Луис и обхватил его за талию.

– Я забил шесть раз! – закричал он и унесся обратно.

Ксавьер, понурившись, направился к лестнице.

Она уехала. Она все оставила и уехала. Это он заставил ее уехать.

Ксавьер оцепенел и ухватился за холодные стальные перила. Какой же он дурак. Она предложила ему свою любовь – самое драгоценное, что у нее есть, намного драгоценнее его богатства, – а он отверг ее, потому что… испугался, что будет выглядеть дураком, испугался угодить в брак без любви.

И снова завертелись в голове слова Лоренцо не повторять его ошибок.

Лоренцо не захотел бы, чтобы Ксавьер бежал от любви. Нет, он был бы счастлив, узнав, что внук встретил настоящую любовь.

Каким же дураком он оказался! Он боялся призраков бабушки и Камиллы! А Уинни, жизнерадостная и полная любви к людям, совсем не похожа на них.

Ксавьер повернулся к Тине:

– Я знаю, как все исправить.

Она вскинула руки:

– Аллилуйя!

Ему надо всего лишь вернуть обратно то, что он у нее забрал.

Строители начали работать немедленно. Ксавьер не скупился и нанял столько рабочих, что его сочли сумасшедшим, но ему было все равно. У него цель – все исправить.

А также завоевать сердце Уинни. Но это зависит полностью от нее. Пока что Ксавьер с головой ушел в переделки и в управление мотелем.

Уинни понимала, что должна уехать с Золотого Берега сразу после увольнения… хотя бы на неделю. Очень тяжело оставаться у себя в коттедже, зная, что Ксавьер рядом.

Она не сожалела о словах, сказанных ему. Уинни могла лишь догадываться о том, что произошло между Эгги и Лоренцо, но, хотя они явно любили друг друга, счастливы потом не были. Она не собиралась повторять их ошибки. Она не будет жертвой гордости и страха, которые, очевидно, их удерживали и не дали соединиться. И не станет без конца задаваться вопросом: что было бы, скажи я…

Первое, что она сделала, уйдя из мотеля, – это навестила Эгги. Бабушка так и не вспомнила, кто такая Уинни, но с удовольствием съела шоколадку и поиграла в «Старую деву»[5].

Вернувшись домой, Уинни запретила себе следить за тем, что происходит в мотеле.

Но как можно этого не замечать? Судя по размаху работ, Ксавьер нанял всех строителей Золотого Берега.

Уинни хотела позвонить Тине и узнать, что к чему, но воздержалась… с трудом. Ее удивило, что Ксавьер до сих пор здесь, а не улетел в Испанию. Но откуда она знает? Ведь его она не видела. И вообще ей лучше забыть его. Совсем забыть.

Неожиданно она получила приглашение на открытие нового мотеля. В приглашении было сказано, что раньше мотель назывался «Дом Эгги», а затем недолго «Вилла Лоренцо». Неужели Ксавьер решил назвать мотель как-то еще? Дата открытия – через две недели.

Фыркнув, Уинни бросила конверт в мусорную корзину. Назвал бы «Мотель разбитых сердец»!

– Что значит – не придете?

– Тина, неужели я не ясно выразилась?

Уинни, прижав телефон к плечу, наливала горячую воду в кружку с чайным пакетиком. От кофе она отказалась. Последнее время она поглотила столько кофеина, что почти не спала.