Ни дня без тебя - Мишель Дуглас

– Но мы все так ждем, что вы придете!

– Не сомневаюсь, вы мои друзья.

– Тогда приходите.

– А… он будет?

– Ксавьер? Конечно.

– Нет.

– Ну ради нас всех.

Уинни закусила губу.

– Пусть это прозвучит грубо – и я заранее прошу прощения, – но я устала ставить нужды и желания других на первое место. Я не хочу его видеть. И я не приду. Давайте пообедаем вместе на следующей неделе.

И, прежде чем Тина продолжила уговоры, отключила телефон.

В субботу вечером Уинни изругала себя за то, что не пошла в кино или не отправилась в закусочную за углом.

Черт! Даже просто посидеть на берегу с пакетом жареной рыбы и чипсов было бы лучше, чем сидеть дома, зная, что ее друзья находятся по соседству, пьют шампанское и едят красиво оформленные канапе.

«Нет, только не рыба и чипсы на берегу».

Это напомнило бы о Ксавьере. Грудь пронзило болью, такой острой, что она согнулась. Не плакать!

Она когда-нибудь перестанет думать о нем или нет?

В открытое окно долетал смех из мотеля. Уинни подошла к окну, чтобы закрыть и… замерла. Что она делает, лишая себя радости? Разве это поможет вылечить разбитое сердце? Она разочаровалась в любви. Ну и что? Теперь она собирается стать озлобленной затворницей?

Она продала Ксавьеру мотель, но не душу!

Уинни кинулась в спальню, надела самое красивое платье, туфли на самых высоких каблуках и выбрала самую яркую помаду. Она придет в «Дом Эгги»… «Виллу Лоренцо»… как бы сейчас ни назывался мотель, придет модно одетая, элегантная, с апломбом, и пусть Ксавьер Рамос пострадает.

* * *

Уинни подошла к парадному входу, над которым новая вывеска была пока что под чехлом.

У двери ее встретил швейцар в смокинге.

– У вас есть приглашение, мэм?

Уинни представила свое приглашение в мусорном ведре среди овощных очистков.

– Боюсь, что нет.

– Но в таком случае…

– Меня зовут Уинни Стивенс. – Она кивком указала на список гостей, прикрепленный к папке-пюпитру у него в руке. – Наверняка там есть мое имя.

– Самое первое! – почтительно произнес швейцар и сделал знак официанту, который предложил ей бокал шампанского. – Прекрасного вечера, мисс Стивенс.

Уинни вошла в переполненное фойе… и застыла. Боже!

У нее перед глазами все поплыло. Ксавьер вернул «Дому Эгги» прежний викторианский стиль. Но раньше мотель не выглядел таким… великолепным. Новый аксминстерский ковер переливался золотым, желто-коричневым и бледно-голубым узором. Потолок украшала хрустальная люстра, ресепшен, лестница и двери гостиной блестели и выглядели как настоящие дубовые.

Все было таким, как рисовалось ей в мечтах.

Неужели Ксавьер почувствовал то же самое и воплотил ее мечту?

У нее зашевелились волосы. Наверное, если сейчас она повернет голову, то увидит его стоящим на лестнице.

«Сохраняй невозмутимость».

Уинни очутилась в пространстве искрящегося света и оживленных голосов, сделала глоток шампанского, а потом небрежно взглянула на сверкающую полировкой лестницу.

Несколько секунд они с Ксавьером смотрели друг на друга. Всего один взгляд, и ее бросило в жар. Первый порыв – подбежать к нему, сказать, что она в восторге от того, что он сделал с мотелем. Но сдержалась и ограничилась тем, что подняла бокал в знак приветствия и прошла в гостиную. А он… он остался стоять, где стоял. Уинни не знала, что почувствовала: разочарование или облегчение.

– Мисс Уинни!

Ее окружили старые сотрудники и давние постояльцы, и она ощутила себя дома.

Но что-то все же мешало. И это «что-то» – Ксавьер. Он мелькал среди гостей, не приближался, а когда их глаза встречались, то его взгляд обжигал. Уинни решила, что уйдет пораньше. Этот мужчина – искуситель, и у нее нет желания проснуться утром рядом с ним, а затем снова распрощаться.

Поэтому она ела восхитительные канапе, потягивала пузырящееся шампанское и уговаривала Тину провести ее по номерам мотеля.

– Завтра, – пообещала Тина. – Сегодня все номера заняты.

«Неужели все?»

Уинни водила пальцем по краю фужера.

– А какое новое название мотеля? – спросила она.

Тина загадочно засмеялась, чем подогрела любопытство Уинни.

– Выкладывайте. Какое?

– Скоро узнаете.

Тина кивком указала назад Уинни оглянулась и увидела Ксавьера – он звал всех пройти в фойе. Он встал у ресепшен, а гости заполняли фойе, лестницу и нижнюю лестничную площадку. Среди приглашенных были известные бизнесмены Золотого Берега, кое-кто из знаменитостей и пресса. Кругом сверкали вспышки камер.

Уинни попыталась отойти подальше назад, но Тина подтолкнула ее к дверям гостиной. Правда, удалось встать за пальмой в кадке.

– Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли, чтобы отметить открытие самого замечательного из мотелей. Я и не представлял, какое сокровище я найду, когда впервые приехал сюда, и думаю, что вы все с этим согласитесь. Ремонт этого мотеля стал опытом, изменившим мою жизнь. Я неплохо потрудился. Разгребал, так сказать, австралийский скраб[6]. Правильно ли я это сказал? Я ведь учусь местным выражениям.

Раздались смех и аплодисменты.

Ксавьер чувствовал себя легко и непринужденно. Таким Уинни его ни разу не видела.

– Я узнал сотрудников мотеля, постоянных гостей и понял, что есть вещи на свете более важные, чем доходы акционеров и личный самолет.

Уинни вздохнула. Она не столь наивна, чтобы верить его словам. Он просто завоевывает аудиторию.

– У него есть личный самолет? – шепотом спросила она у Тины.

Тина шикнула на нее.

– Я особенно обязан одной женщине. Она заставила меня перестать прятать голову в песок и вдохнуть запах роз.

– Перепутал метафору, – пробурчала Уинни.

Тина ткнула ее в бок:

– Тише!

– Эта женщина создала уникальную атмосферу тепла и радушия.

Ого! Уинни прижала руку к груди. Он собирается отдать дань уважения Эгги?

– В честь этой женщины я открываю мотель под новым названием.

Уинни вдруг заметила, что то место, где раньше висел портрет Эгги, закрыто тканью.

– Я представляю вам «Радушную Уинни».

Он дернул шнур и снял покрывало с… ее портрета.

Громкие крики, аплодисменты…